Страница 10 из 14
— Хорошо, если вы не против сидеть рядом с такой девушкой, как я. Вы не копы, по обуви видно… Ладно, парни. Что вам нужно и какое, черт возьми, я имею к этому отношение? Мы дружили с Полли больше года, но это совсем не значит, что я имею хоть малейшее понятие, кто убил ее.
Легкомысленные манеры Мэри Энн не скрыли от меня ее явный интерес к делу подруги. Когда она закончила говорить, ее взгляд устремился на потертый персидский ковер под ногами.
— Когда вы в последний раз видели миссис Николс?
— На той неделе я провела четыре дня вне работного дома и видела ее на Сковороде.[6] Мы немного выпили, она подцепила какого-то парня, а я пошла своей дорогой.
— Вы знаете, где она жила тогда?
— На Трол-стрит, но две женщины, с которыми она делила жилье, не сумели наскрести полпенса на три ночи подряд, и их, конечно, выставили. Полли доводилось ночевать под открытым небом и раньше, но она знала: если полицейский поймает ее спящей в парке, она снова окажется здесь, в работном доме, поэтому она и сняла койку в ночлежке Уайт-хаус на улице Флауэр-энд-Дин. Они не возражают, когда девушка приводит с собой дружка.
— Что за женщина была миссис Николс? Есть ли у нее враги, о которых вы знали?
Мэри Энн вздохнула и постучала носком сильно поношенного рабочего башмака по спинке стула.
— Ни одного. Полли была не из тех, у кого есть враги. Она содержала себя в чистоте, подметала пол в своей комнате, когда жила в ночлежке. Для всех у нее находилось доброе слово. Она была хорошей женщиной, мистер Холмс, хотя вы, наверное, знаете, что временами она прикладывалась к бутылке. Не выдерживала обстановку работного дома больше недели подряд: страдала из-за отсутствия джина и хорошей еды. Наверное, вы не в курсе, что не так давно Полли работала служанкой в Уондзуорте. У нее была комната и стол. Два месяца она не пила ни капли спиртного и справлялась со своими обязанностями, но уж слишком религиозными были ее хозяева. В конце концов ей пришлось уйти.
— Миссис Николс сама рассказала вам об этом?
— И так было видно. У нее появилось новое платье, но за ночлежку платить было нечем. Вскоре все выяснилось: она снова стала ходить в обносках.
— Она заложила в ломбард платье, а когда закончились деньги, вернулась в работный дом?
— Да, — весело подтвердила мисс Монк. — Впрочем, у нее был и другой источник существования, который каждая женщина имеет в своем распоряжении.
— По-видимому, так. Значит, вам неизвестно, чтобы кто-то желал ее смерти?
Услышав этот вопрос, наша собеседница покраснела.
— Желать ее смерти? Не в этом дело, мистер Холмс. Мы все рискуем жизнью. Я мечтаю вырваться из Ламбета. Здесь не найти джентльмена, чтобы связать с ним жизнь. У нас нет ничего своего: ни клочка материи, ни зеркала, ни даже, вы уж меня простите, воды для умывания. Вскоре опять придется идти на улицу, как это сделала Полли. С теми же шансами погибнуть. В этих краях полно тупых ублюдков, которым проще убить девушку, чем поцеловать ей руку.
Холмс мягко сказал:
— Если вам в будущем придется столкнуться с подобным негодяем и вы захотите от него избавиться, можете смело на меня рассчитывать. Я задал этот вопрос лишь для того, чтобы узнать, не угрожал ли ей конкретный человек, не боялась ли она кого-нибудь?
Слова моего друга и его искренность произвели на девушку должное впечатление. Сплетя руки на коленях и тяжело вздохнув, Мэри Энн ответила:
— Ничего такого не знаю, мистер Холмс. Жаль, но мне нечем вам помочь. Надо быть сущим дьяволом, чтобы убить такую женщину, как Полли.
Манера мисс Монк говорить была нескладной и грубоватой, но меня тронули ее слова. Пусть ее образ жизни и заслуживал осуждения, но весь облик девушки внушал уважение.
— Вот моя визитная карточка, мисс Монк, — сказал сыщик, вставая.
— Зачем она такой, как я?
— Ну-ну, вы ведь умеете читать не хуже меня. Когда вы вошли в эту комнату, то пробежали глазами весьма вдохновляющую цитату, столь искусно вышитую и повешенную на стенку. Стих три из Заповедей блаженства,[7] если память мне не изменяет. Текст никогда не привлекает внимания неграмотного человека.
— Верно, — призналась она с улыбкой. — Но что мне делать с вашей карточкой?
— Если вспомните какую-нибудь подробность или что-то вас обеспокоит, дайте знать.
Мэри Энн рассмеялась, выходя вместе с нами в коридор.
— Прислать курьера с посланием? Или самой подкатить в экипаже, запряженном четверкой лошадей?
Шерлок Холмс поднял палец к губам, вручая ей крону.
— Постарайтесь утаить это от хозяйки, — сказал он, открывая тяжелую дверь и спускаясь по ступенькам. — Если не потратите эти деньги на развлечения, при необходимости отправьте мне телеграмму. Удачного дня, мисс Монк.
На прощание он подал ей руку.
— Странный вы человек, — заметила, пожимая ладонь сыщика, мисс Монк. — Вы ведь частный детектив? Я видела ваше имя в газетах. Раз у вас нет никаких зацепок, я, по крайней мере, скажу, кого мы всегда старались избегать. Человека по прозвищу Кожаный Фартук. Вот с кем я не хотела бы встретиться в темном переулке.
Проходя мимо высокой металлической конструкции, отделяющей работный дом от дороги, я не удержался от замечания:
— Она производит впечатление весьма разумной молодой особы.
Я ожидал, что Холмс, который относился к женщинам исключительно как к непредсказуемому и раздражающему фактору в криминальных уравнениях, тут же меня опровергнет. Вместо этого он сказал с довольным видом:
— Вы большой знаток женщин. Мисс Монк способна подметить и запомнить мелочи, а после сообщить их нам. Добавьте к этому хорошее знание окрестностей и наличие подруг, которые помогут, если она к ним обратится.
— Вот почему вы оставили ей свою визитную карточку?
— Природная наблюдательность мисс Монк может оказаться очень полезной. Я бы предпочел десяток таких, как она, пятидесяти сыщикам Скотланд-Ярда.
— Хорошо, что вас не слышит Лестрейд, — рассмеялся я.
— Мой дорогой друг, уверяю вас, я не хотел никого обидеть, — сказал в ответ Шерлок. — У нашего доброго инспектора есть множество замечательных качеств, как и у мисс Монк. Впрочем, не думаю, что хоть некоторые из них совпадают.
Похороны Полли Николс состоялись на Илфордском кладбище шестого сентября днем. Погода была пасмурной, под стать событию: небеса скорбели вместе с людьми, пролившись обильным дождем. Я знал, что на похоронах присутствуют отец миссис Николс, живший отдельно от нее муж и дети. Были там и те, кто знал ее лично, и посторонняя публика, привлеченная жуткими подробностями ее смерти.
Незначительное дело заставило меня посетить в тот день свой банк, и я с величайшей неохотой покинул нашу уютную гостиную. На Бейкер-стрит вернулся насквозь промокшим и застал Холмса за обеденным столом с газетой в одной руке и чашкой чая в другой.
— Мой дорогой Уотсон, ваш вид просто вопиет о том, что вам необходимо подкрепиться, — приветствовал он меня. — Позвольте налить вам чашечку. Есть новости, касающиеся Кожаного Фартука. Как и предполагала мисс Монк, подозрение пало именно на него.
— Я нашел его описание во вчерашнем номере «Стар».
— Вот оно. Хм! Около сорока лет, низкорослый, плотного телосложения, черные волосы и усы, толстая шея. Остальное мало подкреплено фактами: молчаливый, мрачный, внешне отталкивающий. Пресса с радостью употребляет броские, красочные прилагательные. Половина статьи основана на догадках.
— Вы верите написанному в ней?
— Ну что ж, даже если сделать скидку на присущую журналистской братии истеричность, там есть элементы расследования. Вынужден даже признать, что одна из моих версий оказалась неубедительной. Полли Николс в тот вечер не пустили в ночлежку, но она была уверена, что заработает свои пенни, поскольку надела новый черный капор. Она переходила из одного паба в другой, в последний раз ее видели уже совсем пьяной в два тридцать ночи. Через час ее нашли убитой.
6
Frying Pan Alley (англ.) — аллея в Восточном Лондоне.
7
Согласно христианскому вероучению, часть заповедей Иисуса Христа, произнесенных им во время Нагорной проповеди и дополняющих Десять заповедей Моисея.