Страница 88 из 101
— Двадцать семь, — отозвалась девушка, глядя на меня ясными глазами.
Всё же не вполовину меня моложе. Но почти. В тот момент это показалось мне важным.
Из всех присутствующих на празднике барышень София единственная не взяла бы денег. Знаю-знаю… Я сам говорил: вы всё равно платите, так или иначе, а когда имеешь дело со шлюхами, сумма хотя бы ясна с самого начала. Но иногда так хочется обмануться, представить, будто тебе что-то отдали задаром.
Я попросил её поцеловать именинника. Но у нас неважно получилось.
Время шло. Душитель Паркер взялся за варган. Он виртуозно владеет этой нелепой штуковиной, во всяком случае так говорят знатоки. Мистресс Строгинс закружила Полли в фокстроте.
София, хоть немного обслюнявленная и исколотая моими усами, любезно пригласила меня, но я не соблазнился греческими плясками. Слишком часто и слишком многие женщины били о мою голову посуду. Мисс Кратидес пригласил Саймон Карн. Мошенник оказался проворным танцором, несмотря на горб.
Чуть позже я отправился в уборную, располагавшуюся на лестничной площадке, на первом этаже. Выпито было немало, но я твёрдо держался на ногах. Славные офицеры Первого Бенгалорского могут выпить целое море, но всегда готовы к поверке или к битве. Справив нужду, я подошёл к комнате Фифи. Из-за двери доносились ритмичное поскрипывание кровати и знаменитые стоны француженки. Мне показалось, Фифи стенает громче обычного. Офицер пыхтел, как неисправный паровоз.
Нужно было ворваться туда и стащить этого сосунка с девчонки. Пусть тихонько посидит в уголке и поучится у старших, посмотрит на особый манёвр Морана Душегуба. Я бы заставил Фифи кричать, не просто кричать — вопить почище ирландской баньши, у которой отрывают ногти на ногах. Кровать под нами бы развалилась, и мы продолжали бы кувыркаться на голых пружинах.
Да, нужно было так сделать.
Но я устало присел на ступеньки и уснул. А когда проснулся, понял, что сжимаю в руках деревянный ящик с духовым ружьём. Зачем мне вздумалось тащить с собой в уборную подарок Мориарти — бог весть. Давно миновала полночь. В доме всё стихло, только в дальней комнате кто-то плакал. День рождения закончился.
VIII
Накануне вечером миссис Хэлифакс выхлестала целое ведро джина и зажала в углу Паркера. Потребовала, чтобы душитель использовал навыки игры на варгане для некоторых низменных целей. На следующее утро мадам сказалась нездоровой, и завтрак нам подавала Полли. Работая в борделе, девица принимала игривый вид и наклонялась пониже, полируя столовое серебро, а клиент, «хозяин особняка», «неожиданно» подкрадывался сзади. Однако обязанности настоящей горничной она исполняла с гораздо меньшим усердием и то и дело гремела посудой.
Я находился в не лучшей форме. С отвращением смотрел на своё кеджери. Мориарти же появился из осиного логова свежим и отдохнувшим и тут же принялся за варёные яйца и телеграммы. На столе лежала целая пачка, некоторые состояли из одних цифр. Видимо, дела обстояли неплохо. Когда что-то шло не по плану, Мориарти сначала пытал свой завтрак, а уже потом поедал. Головой профессор покачивал почти весело. Он разрезал тост и обмакнул кусочек в желток.
На столе в ящике лежало духовое ружьё.
Какая всё-таки неожиданность, подарок на день рождения! Пусть это всего лишь рабочий инструмент. Наверное, следовало поблагодарить или выказать интерес.
— Мориарти, а этот хердер… мы используем для ваших предупреждающих ударов?
Голова профессора замерла, он косо на меня посмотрел:
— Что вы имеете в виду?
— Ну, чтобы сокрушить героев, пока они не начали чинить нам препятствия. Полагаю, у вас уже наготове список потенциальных клиентов. Кого первым пристрелить из бесшумного ружья? Какого новорождённого гения-детектива?
Мориарти положил на тарелку недоеденный тост. По его губам размазался желток.
— Моран, уж вам-то следовало быть умнее.
— Вы меня совершенно запутали, — растерянно отозвался я. — Сами же рассказывали всем о нависшей над нами угрозе…
— Угроза вполне реальна. И со временем нам придётся ею заняться. Но там, в склепе, я всего лишь пускал пыль в глаза. Отвлекал внимание от истинной цели нашего собрания.
Это уже чересчур, даже для Мориарти.
— То есть вы не собираетесь создавать «содружество преступных империй»?
— Разумеется, нет. Как думаете, сколько просуществует подобная организация? Не дольше недели. Вы стали бы вести дела с Джеком Кварцем? Он же совершенно безумен. Постоянно и бессистемно предаёт всех и вся. И другие не лучше. То, что мы делаем ради выгоды и целесообразности, они вытворяют по привычке. Повелитель Загадочных Смертей презирает белую расу, он всегда будет стремиться к власти. Для китайца мы лишь неотёсанные варвары — вы, я, генерал Гордон, королева Виктория. «Вампиры» — французы, и этим всё сказано. Я сделал вид, что предлагаю им союз, но в подобном случае междоусобные войны прикончили бы всех нас гораздо быстрее, чем дюжина полицейских подразделений.
— Сделали вид, что предлагаете?
— Моран, это отвлекающий манёвр. Серьёзное предложение, но лишь на первый взгляд. Уже сегодня утром никто из наших гостей не примет его всерьёз. Даже Монстр. Нет, я созвал их совсем с другой целью. Мне нужен один человек. Пошли я приглашение только ему, он почуял бы ловушку. Понимаете, его слабое место — тщеславие. Мерзавец хотел ещё раз заглянуть мне в глаза, увериться, что просчитал меня… Но более всего хотел вступить в наш круг, подняться на одну ступеньку с профессором Мориарти, доктором Никола, графиней Калиостро. Весьма амбициозный тип.
— О ком вы говорите?
— Конечно же, о Мабузе. Докторе Мабузе, или как там он себя называет. Ему, кстати, нравится титул «великий неизвестный». Человек без лица. Мастер маскировки. Фальшивый Псевдокарнаки. Человек-тень с «Каллиника».
— Так это был Мабузе?
— Наконец-то вас озарило. — Мориарти хлопнул в ладоши. — Да, Моран. Предводитель шпионов, который пытался украсть формулу греческого огня. Да, он уже давно таскается за мной, наблюдает с безопасного расстояния, изучает мои методы. Присутствовал на лекции Союза красных. Именно он выкрикнул из зала: «Стэнт, а твоего спрута не сопрут?» В деле бенсингтонского омолаживающего средства затесался в ряды кёльнских учёных, которые подделывали записи. Потом приехал в Лондон и изображал из себя мошенника по прозвищу Лягушка Джанкин, даже работал на нас и целый месяц числился в фирме — выполнял кое-какие мелкие поручения в Ист-Энде. Караулил, пока Паркер душил преподобного Джона Джаго, помните спителфилдскую кампанию против безнравственности? Потом превратился в неаполитанца, целый год прослужил в Каморре под началом у дона Рафаэле Корбуччи. Участвовал в битве шести проклятий и якобы погиб от рыцарского меча. И всё это время выступал под разными личинами в Берлине — был психологом, финансистом, провокатором, раввином, прачкой, шулером, полицейским. Копировал мои методы, сколотил собственную шайку. Не знаю, откуда у него эта мания, но это, безусловно, мания. Жаждет украсть у меня всё. Жаждет стать мной.
У меня от удивления отвисла челюсть, чай полился по подбородку.
Кому же, Господь Всемогущий, взбредёт в голову стать Мориарти? Поклоняться, завидовать, подражать… кому? Профессору Джеймсу Мориарти! Честно говоря, даже у «великих вампиров» и то жизнь увлекательнее, а они мрут как мухи. Мориарти стал тем, кем стал, потому что жизнь не оставила ему выбора. Вырос, так сказать, на каменистой почве, без капли влаги. Потому и стал злодеем. Почему кто-то решил по доброй воле превратиться в это одинокое чудовище — выше моего понимания.
Полоумный ганс явно не выносит самого себя, раз стремится сделаться кем-нибудь другим. Зачем иначе примерять чужие лица? Великие притворщики все такие. Достаточно вспомнить Саймона Карна и Пола Финглмора: смертельные зануды в обычной жизни, они совершенно преображаются, когда в ход идут парики, накладные носы и корсеты. Переодевается даже Эта Гадина — старается изо всех сил, чтобы мисс Ирэн Адлер, путешественница и искательница приключений, ни капельки не походила на миссис Ирэн Нортон, буржуа из Нью-Джерси.