Страница 12 из 101
Джейн взирала на Ласситера — с таким выражением на лице преданная жена первопроходца надеется, что муж сбережёт последние пули и не даст своим женщинам угодить в лапы краснокожим. Никогда не мог понять, почему бы этим курицам, любительницам крытых фургонов, просто не застрелить в спину набожных муженьков, а потом не выучиться шить одеяла из шкур и плодить краснорожих детишек. С другой стороны, я всегда отличался своеобразными представлениями о морали.
Послышались надрывные звуки: пули угодили в фортепиано.
— Но мы же в Англии, в Лондоне, — ужаснулась Джейн. — Мы уехали от всего этого. Здесь не должно было случиться ничего подобного.
Ласситер оглянулся на меня.
Мы оба прекрасно понимали: подобное случается повсюду. Несмотря даже на живые изгороди и лежащую на фортепиано песенку про канареек. Им бы лучше залечь на дно там, где подобные ситуации не редкость. В малинах на улице Олд-Яго или возле площади Севен-Дайлс почти всегда есть проверенные лазейки и пути к отступлению.
Из шашки продолжал валить дым, загорелся ковёр.
Возле каминной решётки лежало пустое ведро. Именно из него они вечером залили огонь в камине. По моей вине.
Ласситер принялся жевать ус. Этот жест выдавал его: американец готов сорваться.
— Попробую через переднюю дверь.
— Но тебя же точно убьют, — испугалась Джейн.
— Угу. Но, быть может, я прихвачу нескольких с собой. Тогда вы с малюткой Фей сумеете улизнуть. Джейн, ты богата. Купи вот этого человека, а потом других таких же. Окружи себя наёмными стрелками и детективами. Терпение у колена Данова истощится раньше, чем твоё золото.
Я снова выглянул на улицу. Возле крыльца соседнего дома по-прежнему валялся стенающий мужчина, но мёртвого бандита успели куда-то оттащить.
Теперь по гостиной вели огонь уже из двух мест. Стреляли не для того, чтобы попасть, скорее чтобы действовать на нервы.
Один из них забрался на крышу — мы слышали его шаги.
Ласситер зарядил два кольта с щегольскими рукоятями. К ним бы ещё кобуры, чтобы эффектно выхватывать, но сейчас приходилось просто держать оружие в руках. Двенадцать выстрелов. Семерых, может быть, и уложит. Но как бы ни был хорош американец, его изрешетят пулями. Наверное, и я успею всадить парочку ему в спину, когда он героически выскочит из «Лавровой ветви». Скажу, что рука дрогнула.
Ласситер болван. На его месте я бы швырнул Джейн прямо в окно (как великолепно развевались бы её юбки). Ведь им нужна именно она — наследница состояния Уизерстинов. В крайнем случае, сошла бы за козлёнка, которого привязывают на охоте к дереву, чтобы подманить крупную дичь.
Я снова мыслил трезво и ясно. Профессор мог бы мною гордиться.
— Им нельзя убивать женщин, поэтому и не кинули динамитные шашки. Одна из ваших подопечных нужна им живьём, чтобы выдать её замуж за мормона и отобрать наследство.
Ласситер кивнул, не очень понимая, куда я клоню.
— Прекратите думать о Джейн и Рэч как о своих близких. Думайте о них как о заложницах.
Если только он не пристрелит меня в приступе гнева, у нас появится шанс.
VIII
— Не стреляйте! — крикнул я. — Мы выходим.
Рэч хихикнула. Я вышел на крыльцо в обнимку с негодницей и приставил к её уху револьвер.
Девчонка принимала происходящее за игру. К груди она прижимала мадам Сюрприз.
Ласситер и Джейн отнеслись к моему плану куда серьёзнее. Но дошли до такой степени отчаяния, что в конце концов согласились с ним.
Сначала они утверждали, что мормоны из колена Данова ни за что нам не поверят: как же разлюбезный Ласситер вдруг причинит вред ненаглядным жене и дочери? Я велел им перестать мыслить так, как обычно мыслят правильные, высокоморальные, скучные людишки, и вообразить себя в шкуре двуличных, злобных, жадных мерзавцев. Разумеется, поверят! Они бы точно так и поступили с собственными жёнами и дочерьми.
Никто ничего не сказал, но всем было совершенно очевидно, что и я поступил бы так же.
Действительно, я держал револьвер у виска слабоумной крошки и готов был вышибить ей мозги прямо на мостовую.
Получилось бы, конечно, некрасиво, но я совершал вещи и похуже.
Мы вышли в палисадник. Никто не стрелял. Я сделал ещё шаг вперёд.
Следом появились Ласситер и Джейн. Они пятились задом: стрелку на крыше придётся ранить женщину, чтобы попасть в её мужа.
Из ночных теней выступили люди в капюшонах. Пятеро, все вооружены. Весьма своеобразные, надо сказать, у них были ружья: на концах длинных стволов красовались толстые керамические муфты, похожие на сдобный рулет. Глушители. Слышал о подобных приспособлениях, но никогда их не видел. Полагаю, из-за них значительно страдает точность. Выстрел получается тихим (и кошка ухом не поведёт), но стрелок обычно промахивается. Лучше уж духовое ружьё Мориарти, чем подобная нелепая конструкция.
— Переговоры, — сказал я.
Главарь кивнул, и кончик его идиотского колпака завалился набок.
Забавно, но зловещий наряд совершенно ничего не скрывал. С масками зачастую так и выходит. Конечно, лицо запоминается лучше всего, но внешность не ограничивается носом или глазами: есть ещё руки и ноги, живот, манера держаться, поднимать пистолет, закуривать сигару.
Передо мной стоял старейшина Енох Дж. Дреббер.
— Вы же не хотите, чтобы эти милые дамы пострадали, — громко заявил я, сочтя наш контракт расторгнутым.
— Мне нужна только одна их них, — отозвался Дреббер, поднимая ружьё.
С такого расстояния он мог пальнуть в грудь малютки и одним выстрелом прикончить нас обоих.
— Рэч он не нравится! — сказала девчонка. — Рэч кинет в него какашкой!
Старейшина вытаращился на нас из-под своего капюшона. Девчонка подняла мадам Сюрприз, нащупывая в тряпичной утробе металлическую рукоятку.
Второй револьвер Ласситера выстрелил, и кукольная голова разлетелась на куски.
Громила справа от Дреббера рухнул замертво.
— Ты следующий, — сообщил я главе мормонов.
На самом-то деле Рэч наверняка целилась в него, но старейшине вовсе не обязательно было об этом знать.
Стрелок на крыше решил, что наконец-то настал решающий момент. У него, видимо, весь вечер руки чесались. На сафари у меня случались неприятности с такими вот молодчиками: до того боятся ни разу не выстрелить, что готовы палить по полковому водоносу из винтовки, годной для охоты на слонов. А потом с гордостью хвастают, что пристрелили хоть кого-то.
Ласситер, разумеется, двигался быстрее любого водоноса-бхишти, к тому же ему не надо было возиться с длинным и тяжёлым до нелепости ружьём.
Нетерпеливый стрелок обрушился на увитую цветами решётку возле крыльца.
Трое из семи. Осталось четверо.
— Старейшина, бросайте оружие! — приказал я.
Рэч показала мормону язык.
Дреббер затрясся, кивнул, и бандиты покидали ружья.
— Всё оружие! — нахмурился я.
Они принялись потрошить пояса, сапоги и потайные карманы. На землю со звоном посыпались однозарядные пистолеты и метательные ножи.
— А теперь забирайте своих мертвецов и кыш отсюда!
Четверо бойцов из колена Данова молча подчинились.
Сверзившийся с крыши увалень весил больше двухсот фунтов (его многочисленные жёны, видимо, хорошо готовили); труп пришлось волочь вдвоём.
Дальше по улице налётчиков ждала повозка: мы услышали грохот колёс по мостовой.
«Неплохо сработано», — подумал я. Если, конечно, всё уже закончилось.
Рэч приплясывала вокруг нас. Наверное, надо извлечь из мадам Сюрприз железные внутренности сорок пятого калибра. Когда я вернул куклу девочке, она обняла её с прежней радостью, хотя игрушка и лишилась головы.
Во взгляде Джейн читалось нечто похожее на восхищение. Обычно в подобные моменты я делаю соответствующее предложение. Сомневаюсь, однако, что благодарность Ласситера простирается так далеко.
— Полковник Арбетнот, как мы можем отплатить за вашу услугу?
— Вы можете умереть, — произнёс знакомый голос. — Да, именно умереть.