Страница 21 из 57
На этот раз это действительно была она. Ее темные волосы намокли, и она собрала их в узел, но они совершенно точно принадлежали ей. Точно так же, как и глаза и губы. Она направилась к своему лежаку. Это была та самая легкая походка, которую я наблюдал у стен коллиурского замка. Вернее, на стене…
Поймав мой взгляд, она отвернулась.
— Sèche?[63] — спросила официантка, видимо предлагая мне вытереться после инцидента с вином.
— Да, спасибо, я сам, — проговорил я, промокая шорты салфеткой.
— Sèche, Monsieur, — повторила она, держа у меня под носом тарелку с кальмарами.
— Ah, oui, seiche[64], merci, — раздраженно ответил я.
Таинственная незнакомка, лежак которой был всего лишь футах в шести от моего столика, улыбнулась. Должно быть, она услышала мою лингвистическую оплошность.
Я налил еще один бокал вина и на этот раз проследил, чтобы оно попало, куда следует. Холод обжег мне горло, и я убедился, что незнакомка — не плод моей фантазии.
Женщина, которая присутствовала в моем сознании с тех пор, как я впервые увидел ее, с улыбкой стирала остатки соленой воды со своего загорелого тела. Она не была красавицей в типичном понимании этого слова, но в ней было что-то притягивающее. Она была невысокой, и ее фигура скорее была мускулистой, чем женственной, как если бы она серьезно занималась спортом. Лицо ее за счет высоких скул было слегка грубоватым. Она вытиралась с какой-то свирепой целеустремленностью. От нее веяло опасностью. И теперь она неотрывно смотрела на меня.
Возможно, это М. все подстроила — подготовила мне ловушку, чтобы проверить меня на верность. Объявила, что уезжает на весь день и всю ночь, и через полчаса незнакомая женщина начинает строить мне глазки.
Я взмолился, чтобы к ней сейчас же подошли муж, любовник или любовница и получили от нее затяжной поцелуй, делающий очевидным, что она занята.
Но нет, ее лежак стоял отдельно от всех. Было похоже, что она никого не ждет.
Может, у нее зазвонит телефон и она ответит чередой chérï’s и je t’aime’s[65]?
Но я что-то не заметил, чтобы у нее вообще был телефон. Из вещей только полотенце, раздельный купальник, босоножки и солнечные очки. И она шла ко мне.
— Bonjour, — сказала она, протягивая загорелую руку. — Меня зовут Леанн.
— Bonjour, — ответил я, пожимая протянутые пальцы. — Пол.
— А, вы англичанин!
Я понадеялся, что ее на эту догадку навело мое имя, а не то, как я произнес Bonjour.
— Я люблю говорить по-английски. Я работаю гидом. — У нее был довольно сильный французский акцент и хриплый голос. — Я убеждена, что мы виделись раньше, — добавила она.
— Видели друг друга? Мне кажется, да. В Коллиуре.
— Коллиур? Конечно! — Она крепко сжала мою руку, которую все еще держала в своей. Рукопожатие было почти болезненным. — В ресторане, не так ли?
— Да.
— Вы были там со своей девушкой. Ее нет с вами здесь, на острове?
— Нет. Точнее, есть, но она в Марселе. И до завтрашнего дня не вернется. — Понятия не имею, какого черта я это добавил.
— Она тоже англичанка?
— Да.
— В самом деле? — Почему-то это ее удивило.
— Да. Она — ученый.
— Ученый? — Она снова взглянула на меня недоверчиво. Да, действительно, М. не похожа на типичного ученого, я тоже в первое время удивлялся.
О чем говорить дальше, я не знал. Язык чесался спросить, что она делала на стене замка, но вот так, в лоб, я не смог. Наш разговор походил на откровенный пляжный флирт, но я не собирался флиртовать. Я хотел наладить отношения с М.
— Вкусно? — Она кивнула на моих кальмаров, которые стыли на тарелке.
— Не знаю. Еще не пробовал.
— Так попробуйте и скажите, вкусные ли они.
Вот это да, какая забота. Еще чуть-чуть, и она начнет кормить меня с ложечки… Усилием воли я прогнал из головы заманчивую картинку и засунул кальмара в рот.
— Очень вкусно, — заключил я, пожевав и запив вином. Надеюсь, теперь она пожелает мне приятного аппетита и вернется на свой лежак.
— В таком случае, позвольте мне присоединиться к вам. Я очень голодна, и мне надоело есть в одиночестве.
Это точно происки М. Авантюристка в купальнике будет сидеть напротив меня, поглощая кальмаров? Что я, евнух, чтобы устоять?
Она заказала кальмаров и того же вина, что и я, и спросила, что я делаю на острове:
— Отдых?
— Да. — Это самый простой ответ. — Мы с подругой путешествуем.
— И куда вы направляетесь дальше?
— В Сен-Тропе. У моих друзей там дом. — Выпендреж, конечно, но прозвучало очень естественно.
— У ваших друзей или у друзей вашей девушки?
— У моих.
— А чем вы занимаетесь? Я имею в виду, по работе.
— Catering[66].
— Cat-ring?
— Catering Я — traître[67], в смысле traiteur, — исправился я. — На свадьбах.
Она улыбнулась и кивнула, как будто бы именно этого ответа и ждала. Может, мне повезет, и она объявит, что выходит замуж в следующем месяце, а еда для свадьбы до сих пор не заказана. Мне пришло в голову, что я бы не отказался поработать на этой ниве. Обеспечивать свадьбы во Франции было бы здорово. Стоит поговорить с Жан-Мари насчет того, чтобы сделать это ответвление нашего бизнеса постоянным.
— В Лондоне? — спросила она.
— Нет, в Париже.
— А… — Это ей, похоже, не так понравилось. Не знаю уж почему.
— А вы где работаете? — спросил я.
— Везде. Я живу в Сен-Тропе, но езжу с тургруппами или одиночными туристами по разным регионам.
— Так вы здесь с группой?
— Нет. Эта поездка чисто для… удовольствия.
Она сказала это слово не вызывающе, но я все равно вздрогнул.
Наш разговор прервал грохот, сопровождаемый женским визгом. Ветер подхватил пляжный зонт и понес его по площадке. Кричала пожилая, сильно загоревшая женщина с массивным золотым браслетом на запястье. Похоже, ее задело зонтом. Другая женщина, по всей видимости ее дочь, принялась орать на парня, сидевшего за соседним столом:
— Послушайте, я же вас предупреждала!
— Предупреждали? О чем? — пожал плечами парень. Он был маленький, курчавый, и его загар был еще темнее загара пожилой дамы.
— Я просила вас опустить зонтик!
— Послушайте, я же не виноват, что зонт плохо закреплен!
Оба говорили с сильным южным акцентом и так четко произносили слова, что я понимал их без труда.
— Посмотрите на руку маман. Она синеет!
Пожилая дама подняла руку, чтобы подтвердить слова дочери.
— Могли бы и пересесть, если вас что-то напрягало. — Парень не испытывал ни малейших угрызений совести.
— Пересесть? С чего это мы должны были пересаживаться? Мы у себя дома! — Женщина разъярилась еще больше.
— А я, по-вашему, откуда, из Парижа, что ли? — Парень покачал головой и невозмутимо вернулся к своей еде.
— Как это для нас характерно, — сказала Леанн. — Здесь, на Лазурном Берегу, мы думаем, что нам все дозволено, потому что мы у себя дома. Можем даже закон нарушить, потому что парижские законы нас не касаются.
— Может, попросить у персонала ведерко льда? — предложил я.
— Вы правы. — Леанн приподнялась, но я сказал, чтобы она доедала своих кальмаров, и отправился просить у официантки seau de glaçons, которое она выдала немедленно.
Мать и дочь шумно выразили свою благодарность; церемония окунания запястья в лед была выполнена со всеми соответствующими звуковыми эффектами, включая громыхание золотого браслета о стенки ведерка.
— Merci, monsieur, merci, — повторяла дочь, бросая через плечо разъяренные взгляды на парня, целиком посвятившего свое внимание шоколадному муссу.
63
Кальмары? (фр.).
64
Каракатица (фр.).
65
Дорогой, и я люблю тебя (фр.).
66
Доставка и приготовление еды для различных мероприятий. — Примеч. пер.
67
Предатель (фр.).