Высший класс

— Она… — тихо выдохнул Кот, не забывший еще веселую блондинку, изредка обслуживавшую и охранников шефа — совершенно бесплатно.

— Почему ты… — начал было Сопло, но умолк, наткнувшись взглядом на небольшую фотографию, немного косо стоявшую на обеденном столе, словно специально развернутую к дверям: нате, мол, смотрите!.. Рядом со снимком лежало какое-то вскрытое письмо.

— Ну-ка! — Сопло отодвинул Кота и, подойдя к столу, взял конверт, предварительно глянув на штемпель: отправлено письмо из Москвы авиапочтой и, судя по всему, получено адресатом, Фроловой Ниной Ильиничной, всего лишь вчера. Прежде чем прочесть всего один листочек, выпавший из конверта, Сопло прикинул, сколько дней могла добираться в Ижевск авиапочта. Получалось, что по-любому письмо, написанное очень хорошо ему, Сопелову, знакомым почерком, отправилось в Удмуртию уже после всего случившегося в подмосковном городе Химки…

«Нинок!

Пишу тебе на ходу, только извиниться, что приехать, как обещала, к Новому году не получится. Дело не в этом х… Сопле, все еще собирающемся на мне жениться. Кое-что случилось, из-за чего мне придется делать ноги… Не сердись, киска, я и сообщить тебе, что все отменяется, еле успела, Жорка у меня на «хвосте». Думаю, тебе надо свалить из дома на пару недель куда-нибудь, он первым делом будет искать меня у тебя. Пока, киска! В ближайшие месяцы ничего от меня не жди, я буду очень далеко! Твоя Д. Г.»

Сопелов прочел эту писульку дважды, прежде чем ощутил, как в нем начинает закипать ярость. Однако почувствовал он это вовремя и успел взять себя в руки. Сунув письмо в карман, Георгий скрипнул зубами и с ненавистью оглядел чистенькую Нинкину квартирку: значит, вняла умному совету подружки и свалила «на пару недель»… Успела! А чтоб Георгий был в курсе, и фотку свою на стол выставила, и письмецо выложила… Суки, какие же они все суки!

Больше всего ему сейчас хотелось учинить в этом убогом жилище проклятой проститутки знатный разгром, порубив всю мебель в мельчайшие щепки. Но времени терять было нельзя: им предстояло еще обзавестись обратными билетами в столицу, выписаться из здешней гостиницы. А добравшись до «Техаса», вытряхнуть душу из еще одной проклятой б… Эльки, очевидно, вслед за Дианой попробовавшей обвести его, Георгия Сопелова, вокруг пальца… Ну, ничего, дайте только ему до нее добраться! На этот раз за проклятую хохлушку его ребятки, а то и он сам, возьмутся по-настоящему…

«А если сдохнет, — подумал Сопло, тяжело шагнув к входной двери, — туда ей и дорога: лично мне терять нечего. Совсем нечего!» Единственное, что оставалось, если Диану не удастся изловить, — падать в ноги Бороде и каяться, каяться, каяться…

При мысли об этом Сопелов невольно поежился. Кто-то из братанов по пьяни еще лет пять назад рассказал ему одну историйку, возможно, выдуманную, а возможно, и нет. Вроде бы был у Бороды и до него один любимчик. Да вот незадача — прокололся сильно… И где он теперь?.. А «нетути», как выразился тогда этот отморозок. И добавил: и не будет нигде и никогда!

А после поглядел на Сопло вполне трезвыми буркалами и гнусно усмехнулся. И Жорка понял, что историйку ему рассказал братан не по собственной инициативе, а посиделки, на которых тот якобы принял лишнее, не зря совпали с открытием «Техаса» и, следовательно, с выходом Георгия на новый уровень авторитета: Борода его предупреждал. Просто так — на всякий случай…

Тогда Сопло только посмеялся про себя и даже спрашивать не стал, на чем-де прокололся его предшественник. И на Бороду не обиделся, понимал, что тот и впрямь на всякий случай… То есть не на всякий, а на вполне конкретный, образовавшийся не столько из-за Дианы Гродневой, от которой ничего иного, помимо пакостей, и ожидать не следовало, а по его, Сопловой, вине…

Уже в аэропорту хмуро молчавший всю дорогу туда Димон наконец решился.

— Шеф… — Он искоса глянул на Сопло и тут же отвел глаза. — А письмо точно она писала?

— Точно! — Сопелов недовольно поморщился. — К чему это ты?

— Хрен его знает. — Охранник еле заметно пожал плечами. — Не нравится мне это все, похоже на розыгрыш… Или на сцену в пьесе… А вдруг нас просто водят за нос и Диана тут?..

В Димоне, помимо его поистине бычьей силы, абсолютной безжалостности и преданности шефу, Сопло ценил еще и наличие некоторого количества мозгов, обзавелся которыми тот, по мнению Сопелова, в военном училище, которое заканчивал. Но сейчас попытка Димона продемонстрировать свою образованность только вывела Сопло из себя: тоже мне «сцена из пьесы»! Зарассуждал, понимаешь!..

— Не суйся, когда тебя не спрашивают! — рявкнул он. — Не твоего ума дело, я что, по-твоему, Дианкин почерк от подделки не отличу?! Или, думаешь, я глупее, чем ты?..

— Я только… — начал было Димон, но Георгий его перебил:

— Ах, ты только? А твое дело — только охрана, мозгами я и сам не хуже тебя шевелю… А если такой умный, оставайся-ка ты здесь и жди Нинку! И когда эта сучка вернется — вытряхивай из нее все до последней сопли, ясно?!

Димон вспыхнул до ушей, потом, напротив, побледнел, но ответил коротко: «Есть!»

Чутко прислушивающийся к нему Сопло ни волнения, ни непокорства в голосе охранника не услышал — напротив, нечто похожее на удовлетворение. И потому счел необходимым добавить:

— И без твоего носа собирался одного из вас тут оставить… Сам напросился! А теперь двигай назад, билеты мы и без тебя купим.

… В этот самый момент Филя Агеев, у которого имелся билет на тот же самый рейс, которым предстояло возвращаться Соплу, положил телефонную трубку, завершив свой разговор с Денисом Грязновым. Длительное общение с Ниной Фроловой навело его на некоторые размышления по поводу того, куда могла податься Диана, след которой терялся на Казанском вокзале. Вот этими своими предположениями он и поделился с Грязновым-младшим. Глава агентства, выслушав Филю, только глубоко вздохнул: — А если и тут пустышка?.. В конце концов, то, что девица мечтала побывать на Волге, не значит, что отправилась она именно туда, городов на великой русской реке, если ты не в курсе, тьмы и тьмы…

— Я-то в курсе, — усмехнулся Агеев. — А вот ты не совсем: если память мне не изменяет, ребята установили, что Гроднева крутилась на вокзале где-то между тремя и пятью…

— Ее видели там сразу после четырех, — уточнил Денис. — Девчонка умудрилась поссориться с уборщицей в туалете…

— Соответственно, та ее запомнила, — задумчиво протянул Филя. — Странно… Она что — не понимала, что таким образом «следит» за собой?..

— Не похоже, — вздохнул Денис. — По тому, что она сумела обвести вокруг пальца Сопло, сказать, что она дура, трудно…

— Я бы на твоем месте проверил остальные вокзалы и аэропорты.

— А то я сам не догадался! — обиделся Денис. — Только с какой стати мы будем дублировать наши славные правоохранительные органы, которые занимаются этим уже третьи сутки?.. Ладно, Филя, если хочешь, дуй… куда ты сказал?

— Денис, дело в том, что после четырех и аж до шести с чем-то вечера даже на таком вокзале, как Казанский, некоторое затишье. Я узнавал, помимо ижевского поезда есть еще один — на Ульяновск, и это все.

— Решай сам, — ответил Грязнов-младший, помолчав. — Но учти, если девица и впрямь такая хитрюга, как мы думаем, ни на один из поездов Казанского она наверняка не села — просто путала следы. А у меня, к твоему сведению, людей и так не хватает.

— У нас их всегда не хватает, — заметил Филя, — как только на горизонте возникает твой дядюшка вкупе с господином Турецким, не замечал?

— Ну, ладно. — Денис снова вздохнул, поскольку возразить ему было, к сожалению, нечего. — Но тебе и так, и так придется лететь в Москву, не спуская глаз с нашего клиента. Насчет Ульяновска ты меня, считай, убедил, но туда полетит Сева Голованов. Ты прав, проверять придется все…

С Ниночкой Фроловой Агеев расстался возле гостиницы. Девушка почти полностью успокоилась и распрощалась с ним с улыбкой. А вот Филя почему-то как раз наоборот — ощутил внезапное и ничем не объяснимое беспокойство, причины которого никак не мог уловить.