Высший класс

— Ну как?.. — Яна, нимало не смущаясь, покрутилась перед адвокатом, давая ему возможность оглядеть себя со всех сторон, решительно не обращая внимания на остальных гостей клуба, постепенно заполнявших полутемный холл.

— У меня нет слов! — искренне восхитился Гордеев.

— Главное — соответствовать имиджу твоей пассии, — хихикнула Яна. — Ты по-прежнему не желаешь поделиться со мной причиной, по которой мы тут оказались?

— Считай, что мне просто захотелось расслабиться, — улыбнулся Юрий Петрович, чувствовавший себя вполне удовлетворенным результатами сегодняшнего дня и надеявшийся на то, что и вечер пройдет в этом смысле ничуть не хуже.

Дома его ждал дневник клиентки, оставленный «на сладкое», а Турецкий, которого Гордееву удалось изловить в середине дня непосредственно на его рабочем месте, также не разочаровал Юрия Петровича.

Конечно, можно было, особенно теперь, имея на руках ордер на защиту, отправиться непосредственно к следователю Пряхину — знакомцу Грязнова-старшего. Однако Гордеев не сомневался, что и старый друг Турецкий наверняка в курсе ситуации: во-первых, не мог он не знать, что Слава присоветовал Гродневу в качестве адвоката его, Гордеева. Во-вторых, опытный лис Сан Борисыч всегда держит нос по ветру, и уж кто-кто, а он с ним втемную играть точно не станет… Пока они с Яной вслед за почтительным метрдотелем шли к своему столику, адвокат даже улыбнулся, припомнив разговор с драгоценным Сан Борисычем.

Как выяснилось, название «Техас» и впрямь мелькнуло в паре весьма серьезных дел, расследовала которые Генеральная прокуратура. Одно из них было так и не раскрытое убийство иностранца, оказавшегося постоянным членом «Техаса». Другое — связано с пропажей (или похищением) крупного госчиновника, тоже перешедшее в разряд «висяков». Упомянутый чиновник также являлся владельцем клубной карты.

В конце разговора Александр Борисович не преминул напомнить другу, чтобы тот был по-возможности осторожен.

— Знаю я тебя, Юра, — вздохнул Турецкий, провожая Гордеева до дверей своего кабинета в управлении, куда тот заскочил на огонек. — Наверняка во что-нибудь ввяжешься, начнешь, как обычно, собственное расследование… Уж лучше бы ты и дальше у нас работал, коли тебе так неймется превышать свои адвокатские полномочия!

— Да неужели?.. — Юрий Петрович насмешливо посмотрел на друга. — Что-то я не припомню, чтоб ты, отправляя меня в Италию на поиски сбежавшего подонка Носкова, сетовал по этому поводу!.. Ладно, пока!

Но прежде чем он покинул кабинет Турецкого, так и не нашедшего, что бы такое возразить на последнюю реплику Гордеева, мобильный адвоката подал голос: звонил Слава Грязнов, сообщивший Юрию Петровичу, что дело по «убийству» Лесли закрыто, ее гибель признана результатом несчастного случая.

— …Так что, Юра, — завершил Вячеслав Иванович свой звонок с плохо скрываемой радостью в голосе, — тебе и Дениске теперь все карты в руки… Дерзайте!..

Июль, 2001 г. Диана

Свой дом Диана не любила, особенно с тех пор, как вместе с идеальной чистотой и порядком в нем в качестве прислуги водворилась Лина. Конечно, и прежде жизнь была не сахар: либо отсыпающаяся в своей спальне, либо таскающаяся по квартире с отсутствующим видом мать, распространяющая вокруг себя все чаще и чаще запах перегара. Отец, бывавший дома крайне редко, да и в этом случае проводивший время в основном у себя в кабинете, даже спать предпочитающий там — на старомодном кожаном диване.

Нет, отца-то она в отличие от матери, к которой испытывала брезгливое чувство, любила, но… и злилась на него одновременно. Ни разу на ее памяти он не сделал ни одной попытки помочь жене — например, отправить ее на лечение… Стыдился своих знакомых? Возможно. Но в ее глазах это отца не оправдывало. Если ему наплевать на жену, мог бы давно с ней разойтись… Впрочем, все могло объясняться иначе. Дианин отец был по-своему человеком блаженным: наивным и в быту совершенно беспомощным. Ну а то, что во всем его окружении не находилось ни одного человека, который не считал бы Кирилла Александровича гением, Диану волновало мало. Если все гении таковы — единственное, что остается, пожалеть их, и в особенности их детей. Девушка так и поступала: жалела отца, жалела себя и, как могла, старалась его не огорчать, хотя получалось это у нее далеко не всегда. В основном из-за учебы, которая давалась ей, мягко говоря, туго.

Ну а потом в доме появилась Лина с ее чистотой и порядком. И с первых же дней у Дины возникло ощущение, что та знает о ней что-то такое-эдакое, о чем молчит до поры до времени. Словом, в доме объявился соглядатай, но выжить эту паршивую восточную куклу из их жизни девушке, как она ни старалась, не удалось: мягкий в большинстве случаев, отец неожиданно проявил в данном вопросе твердость. Иногда это с ним случалось, и в таких ситуациях пытаться настоять на своем было совершенно невозможно. Единственное, что оставалось Диане, — находиться дома как можно меньше, как можно реже сталкиваться с Линой.

После знаменательного визита в «Техас» и подставы, организованной этой тварью Элькой, возможность проводить время подальше от квартиры, в которой правила бал обыкновенная прислуга, доводя тем девушку до белого каления, у нее появилась. Жаль, конечно, что при этом она осталась без подруг — тратить деньги вдвоем куда интереснее, особенно когда есть кому пустить пыль в глаза… Может быть, все-таки позвонить сволочи Томке? Тем более первое, что сделала Диана — купила себе новый мобильный телефон: приобретение, в котором ей почему-то отказывал отец. Впрочем, не «почему-то», а потому, что полагал, будто мобильники последних моделей — крайне вредное для здоровья изобретение. Твердил о каких-то там лучах, которые они испускают во время звонков… Чушь собачья! Тем не менее денег на него он ей так и не дал, а тратить отложенное на выпускной вечер Диана не могла. И вот теперь проблема решилась!

С точки зрения Кирилла Александровича Гроднева, денег дочери «на карман» он давал вполне достаточно и больше не мог: на оплату огромной квартиры и на питание уходила значительная часть его совсем немалого заработка, хотя насчет величины отцовской зарплаты точно Диана ничего не знала. Может, она только ему кажется достаточной? Но ведь были еще и всевозможные премии, в том числе международные… В любом случае двести долларов в месяц являлись тем пределом, на который был способен отец… Сущие гроши по нынешним временам для молодой девушки!

Сразу после мобильника наступила очередь бутиков, прежде для нее недоступных. Обзаведясь двумя отпадными платьицами, одно из которых было ничуть не хуже, чем у «вишневой» дамы, увиденной ею в «Техасе», и очень похожим на ее же колье ожерельем, Диана решила, что теперь вполне готова нынешним же вечером отправиться в какой-нибудь (она еще подумает хорошенько, в какой именно) ресторан, где и подцепит наконец настоящего кавалера: молодого, красивого, в отличие от урода — хозяина «Техаса», и, конечно, богатого. Никому и в голову не придет, что ей нет еще восемнадцати лет — особенно в новом платье: в нем она выглядит на все двадцать!..

Приняв мысленно этот роскошный план, Диана еще раз удовлетворенно кивнула своему отражению в зеркале и, проверив, заперта ли ее дверь, взяла в руки свой, как она полагала, гениально придуманный тайник — большого, когда-то пушистого медведя, свидетеля Дианиного детства. В точности такой тайник описывался в какой-то книжке, прочитанной девушкой от скуки, идея казалась ей блестящей. Тем более из-за Лины. Больше не придется таскать с собой повсюду в сумочке тетрадку, куда Диана время от времени записывала важные для себя вещи!

Конечно, с замком-«молнией» пришлось повозиться, помучиться и исколоть себе все пальцы: шить она не умела, но охота, как известно, пуще неволи. Естественно, деньги, принесенные ею из «Техаса», тоже хранились у плюшевого сторожа… Диана засунула руку в его теплое нутро и достала оттуда… две бумажки по пятьдесят долларов.