Последний пророк

На черта ты нужен, еще подумал я. Жанну с Мариной увели двое молодых-симпатичных в униформе с автоматами. Они явно не собирались их расстреливать. Последними оказались мы. Я выложил на стойку паспорта и спокойно застыл. По идее никаких осложнений не предвиделось. Благополучная семья приехала на отдых. Поднимать экономику Северной Африки кровно заработанными долларами. Пропустить — и дело с концом.

Таможенник долго листал паспорта, переводя сонный взгляд с фотографий на наши измученные лица. Хоть приблизительное сходство все-таки должно было сохраниться.

— Цель прибытия? — процедил он наконец на отвратительном английском.

— Отдых, — ответил я.

— Русские?

— Да. Из Москвы. Москоу, Москоу.

— Род занятий?

Мне вопрос показался странным.

— Я программист, жена — домохозяйка. Какое это имеет значение?

Таможенник посмотрел на меня без выражения:

— Все имеет значение. Приехали в первый раз? — Да.

— С какой целью?

— Отдохнуть, — напомнил я, начиная нервничать. Предъявите контракт с турфирмой и бронь на места в отеле.

— Мы едем в гости. В Хаммарат, к господину Мохамме-ду Курбану.

— Покажите гарантийное письмо от вашего Курбана.

— Что?!

— Документ, в котором он обязуется вас принять, — брезгливо ответил таможенник и с важным видом переместил окурок сигары в другой угол рта, пожевав мокрыми губами.

— У нас нет такого письма… Он осклабился, довольный:

— Ваше пребывание на территории республики незаконно.

— Как вас понимать?..

Несколько минут я безуспешно пытался объяснить этому свиному рылу, кто мы такие и как здесь оказались. Он, кажется, вообще не слушал. Затем буркнул:

— Предъявите декларацию, — и вяло махнул рукой в сторону окошка с надписью «DecIaration de devises».

— Мы не везем ничего запрещенного. Нам нечего декларировать.

— Наличные деньги?

— Триста долларов.

— И все? — Он скривился, утопив глазки в складках жира.

— Дорожные чеки «Thomas Соок» и кредитная карта «American Express».

— Предъявите.

Раздражаясь все больше, я выложил перед ним содержимое барсетки.

— Предъявите багаж для досмотра, — потребовал он все тем же безразличным тоном.

— Пожалуйста. — Наши чемоданы стояли рядом, на специальном помосте. Плюс сумка с ноутбуком.

— Откройте.

Пришлось открыть. Он с трудом вышел из-за стойки, брезгливо потянулся к вещам. Брюхо колыхалось под рубашкой. Ткнул в ноутбук коротким волосатым пальцем. Ноготь был обведен грязной каймой.

— Это что?

— Компьютер.

— Зачем?

— Я программист, собираюсь немного поработать.

— Нужно проверить.

— Что здесь происходит?! — прорвало меня. — Вы же видите, мы семья, едем отдыхать. Отель «Лез Оранж-Бич резот» в Хаммарате, по приглашению Мохаммеда Курбана. Все документы в порядке, чего вам еще надо?

Таможенник вроде и не слышал. Нагнувшись, запустил пятерню в наши трусы и тишотки. Что-то ухватил. Морда его озарилась радостью долгожданной находки. На стойке появились две бутылки подарочной «Московской», которые мы везли господину Курбану. Балерина сказала, он будет очень доволен.

— Что это? — осклабился жирный сукин сын.

— Водка. — Я старался держать себя в руках. — Не более литра спиртных напитков на человека. Подарок.

— Пусть возьмет себе, если хочет, — испуганно вставила жена.

Но было поздно. Таможенник щелкнул пальцами, и рядом с нами появились двое давешних автоматчиков. Вид у них был очень довольный. Недаром русских женщин ценят во всем мире. Автоматчики бесцеремонно взяли нас под руки.

— Вам нужно пройти.

— Где ваш начальник? Я хочу говорить с начальником! — заорал я в ответ. — Нас ждет машина. Мы должны ехать в Хаммарат.

— Сейчас будем составлять протокол, — удовлетворенно сообщил таможенник. — Следуйте за мной.

Нас завели в большую комнату с зарешеченным окошком. Стены кое-как подмазаны казенной зеленой краской. По потолку — вычурные разводы. Спертый горячий воздух пополам с застоявшимся табачным дымом. Письменный стол у окна, расшатанный стул, допотопная печатная машинка. Нам сидеть оказалось не на чем. Арабская Лубянка. Автоматчики весело взялись за чемоданы. Шмотки полетели на заплеванный пол. Они их, осмотрев, просто отшвыривали в разные стороны. Комната напоминала еврейскую квартиру после погрома. Трое перепуганных жильцов стояли, подпирая спинами сырую прохладную стенку. Сумку с ноутбуком я держал в руке. Не хватало, чтобы эти кретины полезли в компьютер и что-нибудь там натворили. Или, опечатав, заперли в сейф. Навсегда. Жирный уселся за печатную машинку, поманил меня пальцем. Жена прижимала к себе перепуганную девочку. Один из автоматчиков наступил ботинком на Машкину любимую майку с зеленым дельфином. Поверх дельфина лег грязный рубчатый след. Жирный протянул мне засаленную бумагу:

— Читайте.

Текст был написан по-арабски. С французским переводом. Я швырнул листок обратно. Хотел прямо в морду, но не решился.

— Не умеете читать?

— Не знаю французского.

— Здесь написано, что ввоз спиртных напитков — уголовно наказуемое преступление. Мы — исламская страна. Шариат запрещает употреблять спиртное. Мы обязаны заключить вас под стражу.

Его акцент был невыносим. Так же, как нас раздражает кавказское: «Панымаэшь, дарагой, ты минэ денег должен…»

— Послушайте, — сказал я, пытаясь быть убедительным. — Нас никто ни о чем не предупреждал в Москве. Если хотите, давайте выбросим эти бутылки. Или разобьем у вас на глазах. Никакой контрабанды у нас нет. Мы едем в Хаммарат, отель «Лез Оранж-Бич резот», к господину Курбану. Он ждет нас в машине. Позвоните в отель и выясните, кто мы. Нас ждут. Это какое-то недоразумение.

— Вы нарушили закон, — без выражения сказал он, раскуривая свой сигарный огрызок. — Попытка нелегального проникновения в страну — раз. Нарушение таможенных правил — два. Кто такой господин Курбан?

— Не знаю… — нехотя признался я. — Его невестка договорилась насчет нас еще в Москве.

— Невестка? В Москве? — скривился таможенник. — Что за чушь.

— За кого вы нас принимаете, в конце концов?

— С этим разберется следствие. Вы арестованы. Я остолбенел. Машка вдруг заплакала и сказала:

— Хочу писать.

Автоматчики готовились взять нас под стражу.

— Немедленно вызовите российского консула! — взвыл я, как в американском фильме. Кто бы мог подумать. — Я иностранный гражданин. Я требую встречи с российским консулом!

Эти вопли даже мне показались смешными. Ему — тем более.

— Завтра придет следователь, — непреклонно заявил таможенник, пуская вонючий дым мне в лицо. — Будете разговаривать с ним. Я не уполномочен звонить в консульство.

— Тогда я сам позвоню! Дайте номер телефона!

— Завтра, завтра… Сейчас вас проводят в камеру.

Из меня ушли последние силы. Я сдался. От жары и духоты готов был упасть в обморок.

— Сэр, — произнес очень, очень вежливо. — Мистер…

— Али, — буркнул таможенник, заправляя лист бумаги в печатную машинку.

— Мистер Али… Мы же взрослые люди… Должен быть какой-нибудь нормальный выход. Войдите в наше положение. Посмотрите: женщине негде даже присесть. Маленький ребенок хочет в туалет. Давайте искать выход. Пожалуйста.

— Закон предусматривает тюремное заключение сроком до двадцати пяти лет. — Он грохнул по клавишам. — Или штраф в размере пятидесяти тысяч долларов.

— Сколько-сколько?!!

Он поднял на меня равнодушные свиные глазки:

Я могу сделать исключение. Только для вас. Пятьсот долларов, и вы убираетесь в свой Хаммарат.

Что ж ты пугал меня своим шариатом, чертов хряк! Если только в этом все дело…

— Мамочка, писать хочу! — проныла дочь.

Я достал сто баксов и хлопнул купюру о стол.

— Вот! Все! И ни центом больше. Собирай вещи, Таня! — Это уже по-русски.

— Триста, — таможенник поглядел на меня исподлобья.

— Сто. Any cent more. I'nt wo