Ликвидатор

— Они не бандиты, солнышко, ты ошибаешься.

— А кто? — Рамона растерла катившиеся по горячим щекам слезы.

— Специальная команда КГБ. Больше я ничего не могу тебе рассказать. Ты, кажется, что-то говорила насчёт бритвы? — сменил я тему разговора и слегка отстранил от себя Рамону.

— Да… она в ванной. На полочке. Скажи, нам когда-нибудь принесут поесть?

— Думаю, принесут. Ведь я согласился на них работать. — Я поцеловал застывшую в нерешительности женщину и направился в ванную. Что действительно мне сейчас необходимо, так это холодный душ…

Насчёт ужина я оказался прав. Через полчаса нам принесли вполне прилично приготовленный шашлык и салат из помидоров с огурцами. На третье — яблочный сок. Я набрался наглости и попросил для меня двести граммов водки, а для Рамоны — десертное столовое вино, лучше массандровское. Мне доставляло удовольствие наблюдать, как Соловей кривил свою жирную рожу при каждом моем слове. Но совсем скоро он принес все, что я просил, даже шоколадку с орехами для Рамоны. Видно, Персиков действительно очень во мне заинтересован! Только вот для каких целей? Ладно, поживем — увидим, а сейчас нужно пользоваться его «гостеприимством» на полную катушку. Не для меня, так хоть для любимой женщины. Ей и так досталось выше крыши. Пусть хоть немного расслабится.

— Можешь быть свободен, халдей, — бросил я на прощание уходящему мордовороту, успев, однако, заметить, как сверкнули в темноте коридора его оскаленные в злобной гримасе зубы. Пусть побесится, ему полезно. Может, похудеет, бедолага.

Вечер мы с Рамоной провели замечательно. Ели принесенный ужин, пили сок и водку (она — исключительно вино) и даже смотрели телевизор, где в очередной раз повторяли кинокомедию «Здравствуйте, я ваша тётя!». Я вообще люблю все фильмы с Калягиным, молодец мужик, настоящий профессионал.

— А когда ты вернёшься? — с заметной тревогой поинтересовалась Рамона.

— Понимаешь… Примерно год я должен проходить курс подготовки, но зато потом мне разрешат жить совершенно спокойно, как обычному человеку. Будут платить очень хорошие деньги. Но я должен поменять имя и фамилию.

— Зачем?

— Наверно, так нужно для работы. Все мои знакомые будут знать, что я умер. Кроме тебя. Но ведь ты никому не скажешь?

Она отрицательно покачала головой.

— А потом я заберу тебя к себе.

— Ну это я уже слышала! — моментально оживилась Рамона, и на ее личике наконец-то промелькнула улыбка. — Семь лет назад. И помнишь, что я тебе тогда ответила?

— Помню. Но мы не поедем жить в Россию. Мы купим дом на побережье Средиземного моря, где-нибудь на Кипре, и туда-то ты поедешь обязательно! — Я обнял ее и сразу же повалил на одну из кроватей.

— Ой!.. Там же глазок в двери, — прошептала Рамона мне на ухо.

— Ну разве это проблема? Дай мне помаду…

На наше счастье, ни Соловей, ни Альберт, ни кто-то другой нас уже не беспокоили. Не знаю, почему, но я чувствовал себя заметно лучше, чем до разговора с хозяином особняка. Судьба моя и Рамоны уже более или менее прояснились. Я старался не думать о предстоящей работе на мафию, тем более что единственной возможностью что-либо изменить была моя, а со мной и еще нескольких людей, смерть. А когда нет возможности что-либо изменить, приходится смиряться. Хотя в глубине души я уже рении, что при первом же удобном случае постараюсь вырваться из когтистых лап Персикова.

Ночью, когда Рамона мирно посапывала, укрывшись простыней, я подошел к окну и долго наблюдал, как сверкает сквозь зарешеченное пространство отраженная в ряби огромного Чудского озера голубая луна. Я неотрывно смотрел на нее, и вдруг мне захотелось, впервые за многие годы, завыть, подобно волку, и зарыдать, словно только что появившемуся на свет младенцу, осознавшему, в какой жестокий и чудовищный мир он попал, едва пальцы акушера перерезали соединяющую с мамой тоненькую пуповину.

Глава четвёртая

На следующее утро я дал согласие работать на мафию. Рамону отвезли домой, как и обещал Персиков, а меня в этот же вечер доставили вертолетом на базу. Её точного месторасположения я не знал, но находилась она где-то в Карпатах, так как летели мы совсем недолго, а оказались в горах. Так или иначе, но самостоятельно выбраться отсюда было совершенно нереально, поэтому я предпочитал не забивать себе голову ненужными мыслями.

Небольшой военный вертолёт приземлился на совершенно пустынной взлётной полосе, вокруг были только лес и горы. До сих пор удивляюсь, как в такой глуши смогли отыскать подходящее место и провести столь грандиозное строительство. Покрытие полосы совсем не напоминало заброшенный армией запасной аэродром, а сооружалось специально, несколько лет назад. Видно, «теневая власть» решила обосноваться здесь надолго и всерьёз.

От места высадки меня на камуфлированном военном УАЗе долго везли по лесным тропам, дорогам и просто по пересеченной местности. Делалось все это с одной-единственной целью — чтобы я ни в коем случае не запомнил дорогу. Для обычного человека лес — это просто чаща деревьев, но я точно заметил, что мы несколько раз проезжали по одним и тем же местам. В конце концов, остановились у подножия высокой, густо поросшей елями горы. Дальше все напоминало фантастический фильм.

Водитель джипа нажал одну из расположенных на панели кнопок, и совершенно обычная на вид скала вдруг ожила, превратившись в автоматические ворота, и медленно, словно спящий дракон, начала отползать в сторону. Я ожидал увидеть темноту подземелья и был поражен, когда во чреве туннеля сверкнули яркие белые лампы дневного света. Мы въехали внутрь. Там нас встретили два безликих, облаченных в камуфляж парня, они о чем-то коротко переговорили с одним из двоих моих охранников и пропустили «уазик» дальше. Метров через тридцать были еще одни ворота, но без людей. На нас холодным взглядом смотрел неморгающий глаз камеры видеонаблюдения. Водитель достал и поднял вверх какую-то пластиковую карточку, железные ворота почти бесшумно открылись и пропустили нас на базу.

Мне, в мою бытность командиром взвода ДШБ, не раз приходилось бывать на подземных оборонных заводах, производящих обогащенный уран и лазерное оружие. Один из них располагался в Казахстане, другой — «радиоактивный» — в нескольких десятках километрах от Нижнего Тагила. Работали там, вопреки представлениям обывателей, не приговорённые к смертной казни уголовники, а рабочие-контрактники, получающие в месяц от полутора до пяти тысяч тогда еще крепких рублей. Но ни я, да и никто другой, им не завидовали. В погоне за большой деньгой рабочие в течение двух-трех месяцев из молодых сильных мужчин превращались в жалких и больных всеми существующими болезнями инвалидов. Наиболее частой из них являлось малокровие, следствие радиоактивного облучения.

Что меня тогда поражало, так это не только сознательное решение людей заработать несколько тысяч в обмен на жизнь, но сами условия труда, по сравнению с которыми даже каторжники могли чувствовать себя отдыхающими на престижном курорте.

Здесь, на базе подготовки боевиков мафии, картина была совсем иная. Везде царили идеальная чистота и порядок. Боевики на постах больше походили на восковые фигуры, чем на людей, выполняя возложенные на них функции с автоматизмом, возведенным в степень. Как я потом узнал, за каждым боевиком был закреплен свой участок, а придирчивые инструктора постоянно спрашивали с них за малейшее нарушение. И наоборот, если вверенная территория содержалась в порядке, вверенный объект четко работал согласно внутреннему распорядку, то боевику полагалась премия, автоматически зачисляемая на личный банковский счёт.

Но не только подготовкой головорезов для кровавых операций занимались во чреве гранитного монстра. Здесь же располагались главный командный пост, компьютерный центр, завод по производству стопроцентно идущего на экспорт в Европу героина и центр психотропного оружия, только недавно организованный высшим руководством.

Как я и предполагал, меня не стали, словно сопляка, таскать на занятия по военной подготовке. С первого же раза я со средним результатом девяносто семь баллов сдал несложный экзамен по стрельбе из пистолета, автомата, снайперской винтовки, зачет по рукопашному бою, вождению автомобилей всех категорий, навыкам диверсионно-тактической подготовки и организации глухой обороны в условиях замкнутого помещения.