Не смотри в глаза пророку

Сергей Кулаков

Не смотри в глаза пророку

Предыстория

– Не спеши. Успокойся. Мы оба знаем, что у тебя получится.

Худощавый мужчина говорил негромко. Но голос его наполнял все помещение, представлявшее собой коробку пять на пять метров с голыми, тускло окрашенными стенами и двумя стальными шкафами в углу.

Когда мужчина говорил, его острый кадык мерно двигался вверх и вниз, отчего мальчику, сидевшему перед ним, казалось, что кадык вот-вот прорвет тонкую в мелких пупырышках шею и выскочит наружу.

– Что тебя все время отвлекает? – спросил мужчина, сведя брови к переносице.

Машинально он притронулся к узлу галстука, ибо не мог не заметить интереса мальчика к своей шее.

Но мальчик, чуть заметно вздрогнув, уже перенес внимание на его брови, между которыми при их схождении образовывалась из складок кожи буква «П», хотя верхняя палочка и была выражена слабее двух других.

А еще одна из бровей, левая, могла подниматься, изгибаясь по крутой дуге, независимо от правой.

– Сосредоточься, – сказал мужчина.

Мальчик кивнул, с усилием отвел глаза от его лица. С рыжеватыми усами, длинным с горбинкой носом, впалыми щеками, крошечной бородавкой на подбородке и большими желваками. Но самыми интересными были выпученные желтые глаза с точками вокруг зрачков.

Между ними стоял экран шириной в полтора метра и высотой в тридцать сантиметров. Таким образом, мужчина с высоты своего роста видел мальчика от макушки до пояса, в то время как мальчик мог видеть его только от плеч до макушки.

Мужчина протянул левую руку и взял верхнюю карту с лежащей перед ним колоды. Все так же глядя на мальчика, он перевернул карту и быстро взглянул на изображение.

– Что у меня в руках?

Мальчик молчал, по-черепашьи вбирая голову в плечи. Тонкая витая проволока, протянутая из-под стола к серебристому ободку на его голове, задрожала.

– Ты что-нибудь видел?

– Да, – тихо сказал мальчик.

– Что?

– Это… – проговорил он и замолчал, съеживаясь все больше.

– Что? – поторопил его мужчина.

Мальчик вздохнул и проговорил.

– Это звездочка.

Мужчина едва заметно нахмурился и отложил карту с изображением круга в сторону.

– Я знаю, – как можно мягче сказал он, – ты можешь это сделать. Просто тебя все время что-то отвлекает. Ты не хочешь мне сказать, что именно тебя отвлекает?

Мальчик помотал головой. Проволока зазвенела, ударяясь о край стола.

– Посмотри на меня.

Мальчик поднял голову.

– Ты ведь не хочешь, чтобы я рассердился? Только не мотай головой, прошу тебя.

Мальчик, сбитый с толку разнородностью установок, молчал. Однако на сей раз промах был не его, а куратора, и тот, спеша устранить ненужную тревогу из глаз мальчика, обратился к нему мягким тоном.

– Итак, ты не хочешь меня рассердить?

– Нет, – последовал тихий ответ.

– Хорошо. Тогда давай продолжим? Сосредоточься.

Мальчик торопливо зажмурился.

Мужчина взял очередную карту и повернул лицевой стороной с изображением квадрата вверх.

– Что у меня в руке?

Мягкость тона не могла ввести в заблуждение мальчика. Помимо своей воли, он начал поднимать к ушам худые плечи, отчего проволока снова задрожала.

– Говори! – вдруг рявкнул мужчина.

– Я… – пролепетал мальчик.

– Ну? Что?!

– Я…

Вторая рука мужчины все время лежала на кнопке. Не отрывая глаз от темени мальчика, он коротко надавил средним пальцем на кнопку.

В горле у мальчика словно пискнула мышь, после чего он застыл в полной неподвижности. Его бледное печальное личико подернулось легкой судорогой, но почти сразу на нем возникло выражение испуга и одновременно блаженства.

– Ты сам виноват, – сказал мужчина. – Если бы ты не отвлекался, я бы не стал этого делать.

Мальчик не двигался и не открывал глаза.

– Не надо меня обманывать. Тебе совсем не было больно. Я просто пытался тебе помочь. Открой глаза.

Мальчик поднял веки.

– Я думаю, теперь у тебя получится, – проговорил мужчина.

Казалось, куратор сожалел о том, что произошло. Во всяком случае, голос его звучал без привычно скрытой в нем угрозы.

– Солнышко, – сказал мальчик.

– Что? – начал было мужчина.

– Солнышко.

Мужчина протянул руку и снял карту с колоды. Глядя на застывшее личико мальчика, медленно перевернул. На карте был изображен круг с расходящимися лучами.

Куратор отложил карту.

– Хорошо, – сказал он. – Я знал, что ты это сделаешь.

– Домик, – сказал мальчик.

– Подожди, я…

– Домик! – почти выкрикнул мальчик.

Его округлившиеся глаза смотрели мимо мужчины. Тому даже показалось, что мальчик видит что-то на стене за его спиной, хотя он знал, что стена была идеально ровной и идеально пустой.

Куратор поднял следующую карту.

Прямоугольник, увенчанный равносторонним треугольником.

– Хорошо, – сказал мужчина.

Он испытующе посмотрел на мальчика, желая понять, как долго тот сможет продолжать эксперимент.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

Мужчине хотелось послушать интонацию мальчика. Только по ней он мог более или менее точно диагностировать его состояние.

В последнее время он начал подозревать, что мальчик научился каким-то образом утаивать свои эмоции. Для его возраста это было совершенно неестественно. Но, учитывая то, чем он здесь занимался, можно было предположить, что некоторые параметры его психики получают ускоренное развитие. Подобный симптом был бы весьма нежелателен, и куратор подумал о том, что следует увеличить периоды релаксации. Конечно, это приведет к замедлению темпов эксперимента, но лучше замедлить темп, нежели понести потери. Хотя и в том, и в другом случае ему не поздоровится.

Поскольку мальчик молчал, он повторил вопрос.

– Хорошо, – отстраненно сказал мальчик.

Мужчина забеспокоился. Он не мог понять, спокоен мальчик на самом деле или хочет казаться спокойным?

Буква «П» на его переносице обозначилась вдруг так сильно, что мальчик чуть подался назад. Он не мог знать, чем вызвано появление этой буквы почти во всей своей силе, но решил предпринять немедленные меры к тому, чтобы она если не исчезла совсем, то хотя бы осталась без верхней палочки.

Увидев, что в глазах мальчика вспыхнул страх, и не зная, что стало причиной этому, мужчина растерялся.

К сожалению, это чувство в последнее время стало посещать его все чаще, и он едва удержался от того, чтобы не нажать на кнопку.

Мальчик вздрогнул. Он словно увидел, что палец мужчины, лежавший на кнопке, напрягся.

И в следующую секунду мужчина понял, что он на самом деле это увидел.

«Господи святый!» – Куратор медленно вдохнул и еще медленнее выдохнул.

«А что ты хотел? – спросил он себя. – Он увидел то, что должен был увидеть. И пора перестать этому удивляться».

Лицо мужчины разгладилось, и он убрал палец с кнопки. За несколько секунд до этого лицо мальчика тоже успокоилось. Но в глазах остались настороженность и непонятная мужчине готовность.

«Он не может знать, о чем я подумаю, – догадался тот, – но он хочет предвидеть, что я сделаю применительно к нему».

Такое эволюционирование в поведении семилетнего ребенка ему не понравилось. Если они начнут играть в кошки-мышки, эксперимент может пострадать, уйдя в лабиринты локальных психологических дуэлей. И кто в них проиграет – вопрос.

Впрочем, с уверенностью можно было сказать одно: выигравших там не будет.

Мужчина осторожно снял с мальчика серебристый ободок, повесил его на стойку и ровно проговорил:

– На сегодня закончим.

Мальчик выжидательно смотрел ему на галстук.

Куратор преодолел минутное чувство враждебности и не позволил себе ни одного лишнего движения. Но тут же вспомнил, что, если бы он и сделал это движение, мгновением раньше это отобразилось бы на поведении мальчика. Если, конечно, тот не научился справляться с собой на уровне, превышающем свой возраст как минимум вдвое.