Страница 254 из 257
Затем консьерж взглянул на нее.
— Вот и все, — произнес он.
Она все рассказывала ему, как щенок выпал из окна. Снова и снова рассказывала.
Он стоял на подоконнике, глядел вниз. Я испугалась, хотела снять его, ну, вы понимаете. Он услышал мои шаги и заволновался, ну, вы понимаете, одна лапа соскользнула с подоконника. А потом он упал. Прямо во двор.
— Он стоял на подоконнике, глядел вниз, — сказала она.
— Пойдемте, мисс Нильсен, — произнес консьерж.
Она больше ничего не сказала. Консьерж проводил ее до двери.
В квартире было слишком тихо, слишком душно и пустынно. Она открыла все окна. Не помогло. Воздух был затхлый, тяжелый, душный. Она обмахивалась газетой, но от этого только быстрее текли капли пота. Она втягивала в себя горячий воздух. Она слышала, как тяжелые рабочие ботинки утрамбовывают землю.
Она ходила из комнаты в комнату. Перед бюро остановилась и посмотрела на фотографию Дэйви. Провела бесчувственными пальцами по стеклу в рамке и поговорила с ним.
Вошла в его комнату и села на кровать. Вжалась лицом в его подушку и прислушалась. У кого-то из соседей разбилась тарелка, и она подскочила, впиваясь пальцами в грудь.
Она пошла в гостиную и постояла у окна. В небе загромыхало. Собиралась гроза. Интересно, весело ли Дэйви на пикнике.
Она перевела взгляд с темнеющего небосклона на тенистый двор.
— Это же ради тебя, — сказала она.
Она отошла к тахте и присела. Взглянула на руки в тонких синих жилках. Закрыла глаза и глубоко вдохнула.
— Он умер, — сообщила она.
Сара вздернула подбородок.
Стемнело. Снаружи доносился шум дождя.
Она встала и прислушалась. Зажгла все лампы в квартире и осмотрела ее.
Никого.
Она спокойно зашла в свою комнату и достала из шкафа плащ и зонтик.
Заперла за собой дверь, подергала ее. Дверь не отворялась.
Сара спустилась вниз и вышла под дождь. Постояла перед домом, дожидаясь. Дождь барабанил по упругой ткани над головой. Звук был приятный.
Ее покинуло чувство времени. Ноги промокли и замерзли, она чихнула. Но продолжала стоять. Она ждала своего сына. Он ехал домой, к ней.
Наконец из темноты вынырнули горящие фары. Прошуршали покрышки по мокрой мостовой.
Она заморгала от яркого света.
Машина остановилась перед ней. Задняя дверца открылась.
— Привет, сестренка, — послышался с заднего сиденья голос Эвелин, — И сколько ты тут ждешь?
— Совсем недолго.
В темноте обрисовывался силуэт Дэйви. Мальчик вышел из машины, и она обняла хрупкое тельце.
— Боюсь, Попрыгунчик съел слишком много или глотал слишком быстро, — сказала Эвелин. — Его здорово вырвало.
— О господи! — воскликнула Сара. — Пожалуй, мы уже пойдем.
Она заметила, как Джордж горбится за рулем, глядя в лобовое стекло.
— Спасибо, что взяли его с собой, — сказала Сара.
— Не за что, сестренка. Увидимся завтра утром.
— Ладно. Спокойной ночи, Джордж.
Джордж что-то пробурчал.
Дверца захлопнулась. Когда машина отъезжала, Сара снова притянула Дэйви к себе.
— Пойдем, дорогой, — сказала она мягко. — Мамочка уложит тебя в постельку.
Он ничего не ответил. Когда вошли в дом, Сара посмотрела на него. Он был очень бледен. Все время сглатывал, надувая щеки и сжимая губы.
— А где щенок? — спросил он слабым голосом.
Она ничего не сказала.
— Где? — Он впился зубами в нижнюю губу и схватился тонкими руками за живот.
— Детка, тебя надо сейчас же уложить в постель.
— Где песик? — заплакал Дэйви.
— Ушел.
— Нет!
— Милый, ты же знаешь, это не наш щенок. Он вернулся к своим хозяевам.
— Нет, — сказал он. — Я хочу щенка.
— Прошу тебя, Дэйви, — взмолилась мать.
Они дошли уже до третьего этажа.
— Прошу тебя, перестань это повторять. Сжалься над мамочкой.
— Я хочу щенка! — закричал он, заламывая руки.
Сара убрала волосы с его лба. Дэйви оттолкнул ее руку.
— Тсс! — предостерегла она. — Соседей перебудишь.
— Я хочу щенка! — заходился он в крике. — Хочу!..
Мать зажала ему рот рукой.
— Милый, милый, — говорила она встревоженно, — не кричи, пожалуйста. Этак поднимешь весь дом.
Сын боролся с ней. Сара почувствовала, как зубы впились ей в руку. Она, ахнув, отдернула.
— Дэйви! — воскликнула она. — Маме же больно!
Мальчик кинулся вверх по ступенькам. Он был уже на пятом этаже, его шаги эхом разносились по лестничному пролету. Сара бежала за ним.
Ей казалось, что она сейчас упадет, что душный воздух вдавит ее в пол.
Дэйви ворвался в квартиру.
Дверь не была заперта.
Ее туфли скользили по лестничной площадке. Она вбежала в открытую дверь, и зонт полетел на столик в прихожей. В темноте она схватила сына за руку и зажгла свет в гостиной.
Из ее горла вырвался крик.
На ковре виднелись крошечные следы лап. Алые грязные отпечатки.
Она рывком вытащила Дэйви в коридор. Он еще не видел следов.
— Нет! — выкрикнула она. — Тебе туда нельзя.
Он боролся, закрыв глаза, разинув рот в истерическом крике. Маленькие кулаки лупили ее по рукам и груди.
— Нет, Дэйви, нет! — беспомощно всхлипывала она, пытаясь перехватить его руки. — Нельзя тебе туда. Мама не разрешает!
— Пусти! — кричал он. — Я хочу войти!
Они боролись, тяжело дыша. Дэйви не должен войти в кухню и увидеть. Это его убьет.
— Нет. нет, нет… — стонала она.
— Пусти! — взвизгивал он, молотя по ней до синяков, — Ненавижу тебя! Ненавижу!
От этих слов ее разум окоченел, мышцы словно пронзило электрическим током.
Ее руки сомкнулись на детских запястьях, глаза выпучились в приступе ярости.
Гром прокатился над землей.
Сара отшвырнула его от себя, и он растянулся на ковре.
Перевернулся на спину, и выражение ужаса проступило на маленьком лице. На щеке у него была кровь.
Она привалилась к двери спиной, голова безумно моталась из стороны в сторону, светлые волосы хлестали по щекам.
— Ну иди! — закричала она, — Иди к своему щенку! Иди к своему драгоценному щенку!
И когда он попятился в сторону кухни, она услышала, как с зонтика падают на пол дождевые капли, стуча, словно умирающее сердце.
Маленькая девочка, которая стучится в дверь
Помоги мне Господь, я не знаю, как об этом рассказать. Да, я помню все, что было. Но воспоминания похожи на недуг: все смешивается в голове и причиняет боль.
Я вспоминаю об этом каждый раз, когда садится солнце. Когда небо делается золотым и красным, как будто кто-то его разрисовал. Это случилось вечером, и небо было точно таким. Вот тогда и пришла та маленькая девочка. Я ничего не знала о подобных явлениях. Да и откуда мне было знать?
Я была в кухне, готовила ужин. Джо, это мой муж, сидел в гостиной, читал вечернюю газету. Элис была наверху. Я отправила ее туда, велев вымыть руки. Она была хорошая девочка. Всегда слушалась маму.
Когда я стояла у плиты, прозвучало негромкое «тук-тук-тук». Сначала я решила, что это Микки, наш пес. Подумала, это его когти стучат по полу. Но это был не он. Поэтому я подошла к задней двери и открыла.
За дверью стояла маленькая девочка. Она была в белом шелковом платье. Длинные черные волосы падали ей на плечи. У нее были такие худенькие плечи.
Маленькая девочка сложила узкие ладошки под подбородком. Улыбнулась. Она была такая вежливая.
— Простите, мэм, — сказала она, — можно мне поиграть с вашей девочкой?
Я в точности помню ее слова. Я еще подумала, какая она вежливая. Прямо сама деликатность.
Я была занята готовкой, и мне было не до незваных гостей.
— Не сегодня.
Когда я произнесла эти слова, уголки ее рта печально поникли. Она протянула ко мне руки. Она казалась расстроенной.
Она сказала:
— А завтра можно прийти и поиграть с ней?
Я уже закрывала дверь.