Страница 252 из 257
Сара с трудом подавила крик ужаса.
В кухне зацокали по линолеуму коготки. Она схватила Дэйви за плечи и прижала к себе, защищая.
Щенок выскочил из темноты, полный энергии, уши торчком. Остановился у их ног.
— Песик! — воскликнул Дэйви и вырвался из рук матери.
Он наклонился и принялся гладить щенка по головке. Засмеялся, когда розовый язык облизал его кисти.
Сара схватила его за руку.
— Встань, Дэйви, — приказала она, испугавшись собственного глухого голоса.
— Не хочу, — пробормотал он, отстраняясь.
— Встань!
Сара вцепилась в его рубашку и дернула вверх, взгляд ее сделался жестким от гнева и страха.
— Иди в свою комнату! — выкрикнула она.
Он раскрыл рот и попятился. Мать надвигалась, и он побежал к себе. Щенок хотел последовать, но Сара ногой преградила ему дорогу. Он норовил перелезть через ногу. Сара откинула его назад боком туфли. Он покатился, скуля и мельтеша лапками. Дэйви оглянулся. Испугался.
— Мама! — умоляюще воскликнул он.
— Ты меня слышал? — Ее голос дрожал, она чувствовала, как в груди что-то вибрирует.
У двери комнаты он обернулся. Лицо воинственно напряглось.
— Ты не хочешь, чтобы у меня кто-нибудь был! — выкрикнул он. — Ты меня ненавидишь!
— Дэйви! — Голос ее сорвался. Она протянула к сыну руку.
И тогда щенок снова попытался проскочить мимо. Она отшвырнула его и подошла к Дэйви. Втолкнула его в комнату и закрыла дверь. Он взвыл в темноте.
— Мама!
— Включи свет, — приказала она.
— Не могу.
— Включи!
Прошел миг, и она увидела под дверью свечение. Щенок снова был рядом. Он встал передними лапами ей на ногу, и она ощутила, как острые коготки протыкают колготки и кожу. Ее захлестнула волна отвращения. Она поддела его ногой под брюшко и швырнула в стену. Он ударился о декоративную панель и замер на полу.
Сара кинулась к нему и схватила. Он выворачивался, пытался укусить. Она ударила кулаком. Он мотнул головой, взвизгнув от страха.
— Готовься ко сну, — крикнула она. — Я сейчас приду.
Дэйви открыл дверь и посмотрел на мать. Она повернулась и поспешила к выходу из квартиры. Она ало постучала в квартиру консьержа. Не сразу услышала, как он ковыляет по темному коридору. Лицо заспанное, седые волосы прилипли к вискам. Увидев Сару, он нахмурился.
— Что на этот раз?
— Я же просила позвонить в Общество защиты животных, — сказала она.
— Как? — возмутился он. — Только не говорите, что он вернулся.
— Вы х-хотите сказать, — начала она, — что отдали его?
— Его забрали сегодня днем.
— О господи!
Ее голос теперь звучал испуганно. Она едва не выронила щенка.
— Заберите его, пожалуйста!
— Послушайте, мисс Нильсен, — заиграл желваками консьерж, — если я заберу этого проклятого пса, я его утоплю. Не стану никуда названивать попусту.
Сара невидяще посмотрела на щенка.
— Утопите? — переспросила она.
— Именно. Забирайте его или оставьте.
Она стояла, глядя на консьержа. Тот нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Она уже была готова сказать «нет». Потом вспомнила о Дэйви. Его злые слова снова растеклись холодом по венам. Она протянула щенка.
— Вот, — сказала она ровно, — возьмите.
Дверь глухо захлопнулась. Сара закусила губу и ощутила, как уходит гнев и появляется жалость. Ведь щенок такой маленький. Сделав шаг, она заколебалась и оглянулась на дверь консьержа.
Резко повернулась и быстро пошла вверх по лестнице.
Дэйви сидел в гостиной, изо всех сил стараясь не заснуть.
— Почему ты еще не в постели? — спросила она.
— Я хочу щенка, — сказал он.
Сара села рядом и обняла его за плечи. Он вырвался.
На нее обрушилось все пережитое за день.
— Ах, Дэйви, Дэйви, — заплакала она. — Неужели ты больше не любишь свою мамочку?
Она прижала ко рту кулак.
Сын выглядел беспомощным, потерянным. И почти не вырывался, когда Сара притянула его к себе и погладила дрожащей рукой, поцеловала.
— Не надо ненавидеть маму, дорогой, — умоляла она. — Мама любит тебя больше всего на свете. Она хочет, чтобы ты был счастлив.
— Тогда… тогда… — начал он, запинаясь, — почему мне нельзя… ш-щенка?
Она вздрогнула, и рыдание застряло в горле.
— Дэйви, — застонала она, — Дэйви, Дэйви.
Она лежала без сна в своей постели, уставившись в черный потолок. Глаза ее горели, голову как будто стягивает обруч. Каждый раз, когда она закрывала глаза, они сами открывались.
Она думала о тонущем щенке. Он был такой крохотный.
Она вспомнила о Дэйви. Повернулась на бок, вжалась лицом в подушку.
— Он мой, — прошептала она с яростью. — Мой.
Когда она все-таки заснула, приснился сон. Она видела жалобные карие глаза, пристально глядящие на нее. Тело барахталось и барахталось в темной воде. А на поверхности лопались пузыри.
Щелк. Она вдруг проснулась, вся в поту. Поймала себя на том, что напряженно прислушивается. Не было ни звука, кроме жужжания подсвеченных часов. Они показывали чуть больше четырех.
Она полежала минуту, выжидая. Протянула руку, взяла со столика у кровати носовой платок и вытерла лицо. Затем спустила ноги с кровати и нашарила тапочки. Встала. Лунный свет заливал ее мягким сиянием.
Она вышла в коридор. Тапочки негромко шлепали по деревянному полу. Она вошла в гостиную.
У нее перехватило дыхание.
Тонкий луч света падал на ковер. Она поспешила к входной двери и захлопнула ее.
Включила одну лампу, затем другую. Она включила все светильники в коридоре и гостиной. С закрытыми глазами, на ощупь, добралась до кухонной двери. Прислонилась к дверному косяку и прислушалась.
Взяв себя в руки, она включила свет.
Открыла глаза.
Он сидел посреди кухни и глядел на нее.
Бесконечная любовь уже не отражалась у него в глазах. Он смотрел на нее, не двигаясь. Она присела на корточки. Посмотрела на него, моргнула. Живот свело судорогой.
Она протянула дрожащую руку и провела ею по белой спинке. Поднесла руку к глазам.
Посмотрела, как с пальцев капает вода.
Затем она с трудом поднялась, откинула голову, судорожно всхлипнув.
— Господи, Господи, — пробормотала она. — Умоляю, забери его. Прошу Тебя! Забери его!
Она крепко зажмурилась. Пол, кажется, шевельнулся. Она открыла глаза. Комната вибрировала, ноги подкашивались.
Она, шатаясь, прошла через гостиную и упала на колени перед тахтой. Сознание покидало ее. Она повалилась на подушки.
Сару несло куда-то на волнах темноты. Далеко впереди она видела Дэйви. Она спешила за сыном. Он смеялся. Смех долетал до нее, словно ледяные хлопья снега.
— Дэйви! — позвала она, но не услышала ни звука в ответ.
Она побежала быстрее. Она кричала:
— Дэйви! — И, широко раскрыв глаза, она увидела, что мальчик сидит на краешке ее стула у окна.
Его глаза превратились в белые кружки, зрачки сузились до черных точек. Пальцы вцепились в пижамную куртку. На короткий головокружительный миг показалось, что Дэйви не дышит, так тихо он сидел.
— Милый, — сказала она, торопливо поднимаясь с пола. — Милый, не бойся. С мамочкой все в порядке.
Его рот раскрылся, судорожно глотнул воздух.
— Все хорошо, дорогой, — сказала она. — Хорошо.
Говоря это, Сара увидела, это рядом со стулом лежит щенок.
Она закрыла глаза и вцепилась в холодные руки Дэйви.
Дэйви задрожал. Слова застряли у него в горле. Сара встала и взяла его на руки. Поцеловала.
— Все хорошо, милый.
У него из груди вырвалось рыдание.
— Ма-ма, — выговорил он и заплакал.
Сара отнесла его в комнату и села, держа на коленях. Она качала мальчика, успокаивая. Прошло какое-то время, и он закрыл глаза.
— Песик, — всхлипнул Дэйв и затих.
Удостоверившись, что он спит, Сара осторожно положила его на матрас и накрыла простыней.
У двери в кухню она замешкалась, затем вошла.
Щенок был у стола.
Спал, свернувшись клубочком. Вода все еще блестела на его почти голом тельце.