Душеприказчик

– Хорошенькая здесь мода, – пробормотал Рэмон Ррай. – Чем больше похож на животное… тем лучше?

(В самое ближайшее время эти слова были блестяще подтверждены делом.)

– Да, – грустно подтвердил Табачников. – Вы совершенно правы, молодой человек. В этом смысле вам особенно непривычно: в городах Аррантидо-дес-Лини домашние животные не содержатся. Собственно, в определенных контекстах наши культуры находятся в противофазе…

– Как, простите?

Табачников склонил голову к плечу и проговорил:

– Ну хорошо. Скажу проще. Вот что больше всего удивило вас в нашем быту? Наверно, после Аррантидо оно показалось убогим, но все же?

– У вас очень забавные отхожие места! – неожиданно заявил Рэмон Ррай и попытался вытащить руку Эрккина, который самым беспардонным образом ковырялся в салатнице. – Форма, устройство смыва… Такое впечатление, что в их конструкции и в принципе действия вы хотели добиться главного: как можно сильнее напугать пользователя! Что ж, какой-то резон в этом есть, особенно когда ходишь по-большому…

Конечно же ученый-этнограф не ожидал такого ответа.. Открыл рот и пробормотал что-то вроде: «…системы ценностей… когнитивный диссонанс, при котором…» Потом он принялся с азартом развивать эту плодотворную, по-видимому, тему, но тут на обший нестройный гул наложился громкий голос Груздя и начисто перекрыл:

– Товарищи! Дамы и господа, так сказать! Просьба потише! Я щас… Скажу. Мы сегодня, так сказать, находимся в приличном обществе. Нет, уважаемые гости из горкома и ГУВД, а также товарищ Комаров из центра – это само собой. Но у нас здесь гости из другого мира! Все мы уважаем и чтим ариков… то есть – уроженцев Аррантидо, так? Ну вот. Те, кто был в ОАЗИСах и имел удовольствие с ними общаться, меня поймут. Просвещенные люди, ничего не скажешь. Но из ОАЗИСов они выезжают редко, разве что в рейд – ловить нарушителей Закона о нераспространении, – хмыкнул Анатолий Петрович, и его содержательная речь стала нравиться Рэмону Рраю все меньше и меньше. – Итак, у нас есть редкая возможность увидеть арранта не из Высшего Надзора, не из «синих», а – обычного. Хотя не знаю, можно ли называть обычным арика, у которого есть «всезнайка»?

– Ого! – громко сказал кто-то.

И все почему-то засмеялись, а второй секретарь местного горкома товарищ Клепиков икнул и громогласно объявил: чтоб его драли черти, если он хоть раз видел настоящий лей-гумм.

– Рома, иди-ка сюда, – в панибратской форме обратился Груздев к Рэмону Рраю, – иди, иди, не бойся. Мы представителей господствующей нации уважаем. Мы просто хотим посмотреть, поинтересоваться, как работает этот самый прибор, который стоит аж восемьсот инфо! Про него столько чудес рассказывают… Вот Олег Палыч и рассказывал. Олег Палыч, иди и ты, ученый наш! Поведай простому народу об этих штучках, просим!

Табачников, который успел пропустить еще немного горячительных напитков, кажется, воспринял просьбу Груздева совершенно всерьез. Он оторвался от закусок и выпивки, свернул рассуждения о «культурной противофазе» и «когнитивном диссонансе» и, приблизившись к восседавшим во главе столов упитанным товарищам, сказал:

– Конечно… я с радостью разъясню… небольшую лекцию, так сказать.

– С примерами на практике, – подсказал чиновник Комаров, снисходительно жуя котлету.

Рэмон глянул на Гендаля Эрккина, который сидел на своем месте и даже не сделал попытки вмешаться в происходящее. Между тем под одеждой у него была «мымра» новейшей модификации, и если потребуется, он мог бы разнести этих пирующих в ошметки, да что в ошметки – по молекулам, по атомам!.. Но Эрккин бездействовал. Почему?.. Почему он не предпринял попытки пресечь этот непонятно к чему ведущий, но уже зловеще ощетинивающийся последствиями балаган?.. Рэмон сжал кулаки, но тут же его мягко и настойчиво подтолкнули поближе к главным: к товарищам Комарову, Лосеву, Клепикову.

И к Анатолию Петровичу Груздеву по прозвищу Груздь – славному ценителю аррантских технологий.

Груздь повернулся и, когда к нему подвели озадаченного гостя, без особых церемоний засучил рукав пиджака Рэмона. Сверкнула тонкая золотистая нить. Анатолий Петрович, прищелкнув языком, сказал:

– Много что я об этом слышал! Ну-ка, Палыч, разъясни. А то Рома, кажется, язык проглотил.

Олег Павлович Табачников-Лодынский выпрямился и, подняв указательный палец, стал излагать своим чуточку дребезжащим, чуточку крикливым голосом следующее:

– Лейгумм, товарищи, это многофункциональный прибор аррантов, используемый как в повседневной жизни, так и по специализированному профилю. Главным образом, этот прибор, товарищи, применяется для связи и получения информации самого разного свойства и характера. Однако стать обладателем такого прибора может далеко не каждый аррант, не говоря уже о представителях других наций. Потому что принцип действия лейгумма построен на искусственной иннервации. Объясняю, что это такое. (Кто-то длинно фыркнул и удивился: «Во загибает, э!») Лейгумм представляет собой сложную систему, состоящую из главного процессора – его нельзя вживлять близко к головному мозгу, потому что это может возыметь нежелательные последствия, – а также…

– Короче!..

– Словом, если переводить на наши понятия, лейгумм объединяет в себе телефон, справочную, а также много таких вещей, которым нет эквивалента в современной земной технике, – заторопился Олег Павлович. – Прибор… гм… напрямую подсоединен к зрительному и слуховому нервам, и это…

– Так, ладно, – сказал Груздев. – А я слышал, что эта штука может помочь сделать человека быстрым и сильным. Ненадолго, но все равно – типа того… Правда ли это, а, Рома… Олег Палыч?..

– Вопрос адресован обоим! – по замечательной милицейской привычке неожиданно рявкнул подполковник Лосев.

Олег Павлович затоптался на месте и, помрачнев, ответил:

– Что за тон?.. Видите ли… Да, прибор может активировать гормональные системы, отвечающие за реакцию, к примеру… Стимулировать…

Мало кто из числа благодарной аудитории понимал хотя бы немного, о чем идет речь. Подполковник Лосев сказал, бесцеремонно перебивая Олега Павловича:

– А я слышал, что арики могут делать себе такую скорость реакции, что все японские ниндзя и футбольные вратари отдыхают. Один арик приехал из ОАЗИСа в Самару и выпил. Ая там был в командировке. Так он что-то там похимичил с этим «всезнайкой» и потом потребовал, чтобы в него кидались вилками, стаканами и тарелками. Так он их на лету ловил, а ножик поймал прямо зубами! И как только успевал?.. Вот я о чем.

– Ты, наверно, пьяный был?.. – поинтересовался второй секретарь горкома Клепиков. – А, подполковник?

– Да было немного, Иван Сергеич. Только тот арик вообще свалился после своих цирковых номеров и спал потом сутки. Я сам видел.

– Гормональное переутомление, – шепотом проговорил Табачников, который, впрочем, не был уверен в существовании такого медицинского понятия. Груздев шмыгнул носом.

Pэmoh сказал:

– Хорошо, я покажу. Это в самом деле возможно. Очень просто. Только нужно войти в систему и задать нужную программу. Я, правда, не очень хорошо помню, как это делается, но ведь можно инструкцию прямо из Инфосферы загрузить. На Зиймалле к ней тоже есть доступ…

На своем месте тревожно заерзал чиновник из центра, товарищ Комаров. Что-то в интонациях голоса Рэмона и в той последовательности слов, какую он применил, насторожило его. Он даже приподнялся вместе с рюмкой, окинул Рэмона Ррая ответственным взглядом и заявил:

– Вы что, товарищ, серьезно говорите?

– Совершенно серьезно.

– А сколько нужно времени, чтобы это… активировать… улучшить реакцию?

– По вашему времени – около двух минут, – четко ответил Рэмон Ррай. У него в голове возник очень простой план действий. – Если, конечно, на Зиймалле не будет сбоев в Инфосфере. Хотя не должно бы… все-таки наши налаживали.

Единственное опасение у Рэмона вызывало лишь то, что он еще ни разу не пользовался программами для оптимизации психомоторики… Однако ситуация не такова, чтобы учитывать все возможные осложнения. У Рэмона была тонкая интуиция, несравненно более тонкая, нежели у большинства присутствующих. Возможно, только Гендаль Эрккин – с его безошибочным звериным чутьем человека, который много перенес на своем веку, – мог поспорить с ним в этой ситуации. И интуиция подсказывала арранту, что рискованный шаг, на который он сейчас вот-вот решится, – оправдан. Рэмон закрыл глаза. Под сомкнутыми веками пульсировали какие-то неясные размытые образы, похожие на облака. Плыли зеленоватые круги со светлыми ободками. Ну конечно же последствия взлома блокированного канала связи – точнее, неудачной попытки этого взлома, еще не оставили Рэмона бесследно. И не могло быть иначе. У Рэмона Ррая чуть закружилась голова, и он наугад вытянул руку, схватившись за чье-то худое плечо. Плечо Олега Павловича Табачникова-Лодынского. Перед глазами арранта поплыли компоненты огромной объемной таблицы. Включившийся внутренний анализатор намерений угодливо подсказывал, что бы хотел активировать владелец лейгумма… Высветился многозначный код, по подтверждении которого и началась гормональная обработка организма. Недаром аррантская наука утверждала, что человеческому организму не нужны никакие средства воздействия извне: все уже есть, и проблема лишь в том, чтобы суметь выявить этот дополнительный ресурс, не используемый в обычной жизнедеятельности…