Страница 19 из 63
Можно было подвести и некоторые итоги, проанализировать, что помешало по-настоящему развить успех, что достигнуто за эти несколько дней упорных боев.
8-я гвардейская армия перешла к обороне на захваченном ею плацдарме шириной по фронту до 30 километров и глубиной до 8 километров. Передний край проходил от села Шевченко через Колесово, северной окраиной Сухой Каменки на Тихоцкий, Пасека, по дороге, идущей от Пасека на Голая Долина до ее восточной окраины, садами Голой Долины, балкой Висла, на поселок Сидорово. Переправы в это время работали у Студенок, Богородичного, Банновского и Пришиб.
Частная задача по созданию плацдарма на правом берегу реки Северный Донец, который мог быть в дальнейшем использован для наступления без потери сил и времени на форсирование водного рубежа, была решена.
Наше наступление началось, как уже говорилось, 17 июля, когда определился исход немецкого наступления на Курск в зоне действия наших Центрального и Воронежского фронтов, когда развивалось наступление Брянского и Западного фронтов, начатое 12 июля.
В ходе боев нам стало известно из опроса военнопленных, из данных фронтовой разведки, что из-под Харькова противник с 17 по 23 июля перебросил для защиты Донбасса пять танковых и одну пехотную дивизии. Шесть дивизий, снятых с Белгородско-Харьковского направления перед наступлением Воронежского и Степного фронтов, разрядили обстановку и под Белгородом и под Харьковом.
Теперь мы располагаем и признанием Манштейна, который сетует на то, что попал в ловушку, расставленную советским командованием, предпринявшим наступление силами Юго-Западного и Южного фронтов на Донбасс. Он пишет:
«После того как операция „Цитадель“ по приказу Гитлера 17 июля была окончательно прекращена также и группой армий „Юг“, командование группы (т. е. сам Манштейн) решило снять временно с этого фланга крупные танковые силы, чтобы с помощью этих частей восстановить положение в Донбассе. Мы надеялись в ходе операции „Цитадель“ разбить противника настолько, чтобы рассчитывать на этом фронте на определенную передышку. Однако эта надежда оказалась потом роковой для развития обстановки на северном фланге группы, так как противник начал наступление раньше, чем мы ожидали».
Все это, конечно, могло быть занесено в актив нашему Юго-Западному фронту.
Командующий фронтом Родион Яковлевич Малиновский вскоре поставил перед 8-й гвардейской армией частную задачу: сковать силы противника в Донбассе и пресечь маневр противника. Командование армией разработало план частной операции в деталях.
Мы начали атаки на противника 3 августа. Этот срок был приурочен к переходу войск Воронежского и Степного фронтов в решительное наступление против Белгородско-Харьковской группировки, когда была восстановлена линия фронта после июльских боев.
5 августа, когда 8-я армия вела бои на правобережном плацдарме Северного Донца, войска Брянского фронта освободили Орел, а войска Степного фронта освободили город Белгород.
Впервые в истории Великой Отечественной войны столица нашей Родины — Москва салютовала нашим войскам, отмечая начало победоносного наступления Красной Армии. Отныне уже ни разу и ни на одном участке фронта вплоть до своего конца гитлеровские войска не смогли ни подготовить, ни развернуть стратегического наступления. Все их контратаки и контрудары носили лишь местный характер.
И 5, и 6, и 7 августа войска 8-й гвардейской армии вели изнурительные бои, не ослабляя давления на позиции противника, не давая ему передышки и возможности снять с этого участка фронта хотя бы одно соединение для переброски под Белгород и Харьков.
10 августа армия приступила к сдаче позиций 6-й и 12-й армиям, 12 августа мы ушли в районы расположения второго эшелона фронта, на северный берег реки Северный Донец.
Р. Я. Малиновский поставил меня в известность, что фронт готовится к новому наступлению, уже с плацдарма на правом берегу Северного Донца. Удар на этот раз наносился силами 6-й и 12-й армий, на том же участке фронта, где наступала 8-я гвардейская армия. В 6-й и 12-й армиях силы сосредоточились внушительные.
Сосредоточивалось на участке прорыва до 120 артиллерийских стволов на один километр фронта.
Сроки подготовки наступления были сжатыми.
Представитель Ставки Верховного Главнокомандования А. М. Василевский разрешил мне присутствовать при организации наступления и взаимодействия 6-й и 12-й армий. Я имел возможность как бы со стороны наблюдать за всеми этапами наступления этих армий.
Мне интересно было посмотреть развивающееся наступление и для приобретения личного опыта. Во втором эшелоне 6-й и 12-й армий стояли: 1-й гвардейский механизированный корпус, имевший в своем составе 165 танков (в ходе подготовки к наступлению его состав доводился до 200 танков); 23-й танковый корпус в составе 220 танков и 1-й гвардейский кавалерийский корпус под командованием генерала В. К. Баранова. Все эти силы предстояло ввести, как только наметился бы успех двух армий. 23-й танковый и 1-й гвардейский механизированный корпуса планировалось бросить в прорыв в первый же день наступления, как только войска 6-й и 12-й армий достигли бы линии Викино — Долгенькое — Краснополье.
Спору нет, операция была спланирована грамотно. Танковый, механизированный и кавалерийский корпуса, развивая наступление, имели все возможности создать для противника критическую ситуацию и совместно с войсками Южного фронта окружить и уничтожить части 1-й танковой и 6-й полевой армии противника в Донбассе.
Очевидец событий, выступающий в мемуарном жанре, использует боевые и оперативные документы, как канву, заполняя ее фактами, которые остались у него в памяти. Иной раз эти факты не зафиксированы в документах. И это понятно. Не всегда и не все документы исполнялись так, как они были написаны. Что-то не успевали сделать, где-то в дороге задерживались те или иные части, что-то в документе было написано на основе неточной информации, какое-то указание просто-напросто не могло быть выполнено. Историку труднее. Ему приходится иметь дело с документами, и он не вправе от них отступить.
По документам — по директивам Ставки, по переписке со Ставкой командования Юго-Западного фронта, по письмам в Ставку Василевского — никак нельзя полностью установить, что же мешало успешному наступлению.
Документы говорят также о том, что страна в 1943 году, благодаря героическому труду советских рабочих, обеспечила фронт в достаточной степени боевой техникой всех видов.
Наша военная промышленность в 1943 году выпустила около 35 тысяч самолетов, около 24 тысяч танков и самоходных орудий, в том числе 16,5 тысячи тяжелых и средних, около 130 тысяч орудий всех калибров и видов. В 1943 году производство боеприпасов возросло на 25,5 процента по сравнению с 1942 годом, К концу сорок третьего года выпуск боеприпасов превзошел на 18 процентов их расход на фронте.
Но так все это выглядит при изучении документации историками. А на практике получалось и по-иному. Учитывая первоочередность и особую важность снабжения Брянского, Центрального, Воронежского и Степного фронтов, Ставка направляла вооружение прежде всего туда и в достатке, иначе решающая битва сорок третьего года не была бы выиграна.
Но что это такое в смысле доставки? Это не десятки, это сотни тысяч тонн грузов, которые надо было пропустить по разрушенным железнодорожным путям, по наведенным наспех мостам и переправам, мобилизуя потрепанный вагонный парк, проталкивая грузы на железнодорожных путях сквозь заторы на путях, загруженных сверх всякой меры и никак не приспособленных для такого масштаба перебросок. Не сомневаюсь, что если бы наши тылы справились со снабжением Юго-Западного фронта, мы не испытывали бы нужду в боеприпасах. Но они физически справиться с такой задачей не могли. Грузы к нам начинали свое движение по тем же путям, по которым шел подвоз к Центральному, Степному и Воронежскому фронтам.
Итак, на одном километре фронта сосредоточено до 120 орудийных стволов. Эта цифра фигурирует в документах Ставки Верховного Главнокомандования… Мне помнится другая цифра: 130–140 артиллерийских стволов на один километр фронта прорыва. С таким количеством стволов можно было бы превратить в прах вражеские укрепления, если бы мы имели достаточное количество боеприпасов.