Миссия в Китае

…Думаю, Чан Кайши мог предполагать, что в Москве в связи с приездом туда японского министра иностранных дел, возможно, пройдут весьма важные переговоры, которые могут затронуть и его интересы. Возможно, ему было известно, что поездка Мацуока в Берлин была лишь предлогом. Сам Чан Кайши и его хозяева мало чем могли повлиять или расстроить предстоящую дипломатическую акцию. В связи с возможным заключением советско-японского пакта о нейтралитете шансы Чан Кайши на военное столкновение Советского Союза с японцами значительно уменьшались. Ему ничего не оставалось, как показать себя близким другом Советскою Союза. Он и его жена устроили пикник для советских дипломатов, пригласив посла А. С. Панюшкина, весь аппарат военного атташе, наших старших военных советников. Этот пикник разрекламировали в китайской прессе как доказательство тесного союза СССР и Китая. Делалось это для того, чтобы насторожить японцев, убедить их в том, что Советскому Союзу нельзя верить, тем более идти с ним на какие-либо важные соглашения. Но это были напрасные потуги со стороны Чан Кайши и его окружения.

Несколько отвлекаясь, скажу, что мы в свою очередь воспользовались этим пикником, чтобы уговорить Чан Кайши и его жену, которая считалась шефом авиации, сменить командующего ВВС генерала Чжоу Чжичжоу. Последний проводил явно провокационную линию в использовании наших самолетов в борьбе против японцев. Его действия с целью дискредитировать нашу технику, особенно авиационную, были явно подозрительны.

С целью доказать несостоятельность генерала Чжоу как руководителя авиации мы подготовили солидный материал для Чан Кайши с фактами и предложениями, направленными на укрепление китайских ВВС. Чан Кайши внял нашему предложению. Позже в присутствии Хэ Инциня и Бай Чунси он собрал руководящих работников генерального штаба и на основе наших рекомендаций лично сделал тщательный разбор непорядков в авиации. Генералу Чжоу Чжичжоу он даже пригрозил расстрелом. Чан Кайши подтвердил, что материал разбора подготовлен советскими советниками, которым он верит. В скором времени рекомендованный нами генерал Мао вступил в командование военно-воздушными силами…

Дипломаты ряда западных стран, находящиеся в Китае, особенно англичане и американцы, вместе с Чан Кайши стремились любыми способами втянуть Советский Союз в конфликт с Японией. Японии они всячески старались показать, что, несмотря на договор о нейтралитете, Советский Союз помогает Китаю и тем самым якобы нарушает договор. Нам они внушали, что, по их данным, японцы систематически усиливают свою армию в Маньчжурии, стремясь этим посеять у нас недоверие к японцам. В то же время западное давление на Чан Кайши говорило о том, что американцы и англичане имеют точные сведения о подготовке японцами плацдарма на юге Китая и в Индокитае для наступления в сторону Южных морей. США и Англия делали некоторые уступки японцам, но было видно, что эти уступки лишь поощряют агрессора.

Провокационная возня чанкайшистов и западных дипломатов с целью обострить советско-японские отношения особенно активизировалась с весны 1941 г. Я помню одно широко разрекламированное собрание в Чунцине, которое было устроено в тот момент по специальному указанию Чан Кайши. Оно проходило в главном ресторане Чунцина. Финансировала это мероприятие богатейшая семья братьев Чэнь, являвшихся ближайшими политическими сотрудниками Чан Кайши. Были приглашены послы Советского Союза, США, Англии (представителей Франции не было). Братья Чэнь первыми выступили на этом собрании с горячим призывом объединиться для совместной борьбы против японцев. Китайцы усердно обхаживали нас, стараясь всячески подчеркнуть, что уже существует блок великих держав — США, Великобритании, Советского Союза и Китая, — направленный против Японии. Некоторые откровенно высказывали следующие мысли: если у Китая нет возможности бомбить Японию, то кое-кому надо предоставить свою территорию (намек на наше Приморье), откуда авиация (мыслилась — советская) будет наносить удары по японским островам. Организаторы банкета всячески добивались, чтобы присутствующие послы, особенно Советского Союза, выступили на нем с речами и этим хотя бы косвенно подтвердили существование антияпонского союза с участием СССР. Они старались втянуть в эту шумиху и меня как военного атташе Советского Союза и главного военного советника Чан Кайши, но, к разочарованию китайцев, наш посол А. С. Панюшкин понял, для чего предпринята эта затея, и свое выступление свел к рассказу о событиях, не имевших никакой связи с нашими отношениями с Японией. Я вообще отказался выступать. Американцы и англичане, видя, что они не могут нас втянуть даже в беседу, где упоминалась бы Япония, были вынуждены в своих выступлениях также ограничиться отвлеченными разговорами.

Гоминьдановские политиканы, однако, не успокоились на этом. В этот период китайская печать как по команде стала много писать о «щедрой, бескорыстной помощи Китаю со стороны Советского Союза», о том, что «только СССР помогает Китаю и обещает еще большую помощь», что без такой «колоссальной помощи» со стороны СССР Китаю трудно было бы вести «войну сопротивления», как выражались тогда правительственные деятели в Чунцине. Конечно, все это было именно так. Но рекламирование в открытой печати помощи Китаю со стороны СССР в тот момент преследовало совершенно определенную цель — осложнить отношения между Японией и Советским Союзом, спровоцировать японо-советский конфликт. Особенно усилилась эта деятельность после нападения фашистской Германии на Советский Союз. Активное участие в провокационной возне принимала жена генералиссимуса Сун Мэйлин. Гоминьдановцы пустили ложный слух, будто об увеличении помощи СССР заявил в своем интервью журналистам военный атташе в Китае В. И. Чуйков. Конечно, никакого интервью не было. Это был досужий вымысел политиканов, ставших на путь дипломатических авантюр.

С весны 1941 г. в Чунцине начали усиливаться слухи, что немцы вот-вот нападут на Советский Союз. В то время начальник отдела внешних сношений ЦИК гоминьдана генерал Чжан Цюнь заявил мне, что, по его данным, СССР должен ожидать нападения Германии в июне или, самое позднее, в июле. Вплоть до июня тот же Чжан Цюнь строго доверительно и только в личных беседах заверял меня, что Гитлер и Риббентроп оказывают сильное давление на министра иностранных дел Японии И. Мацуока, а также действуют через немецкого посла в Токио О. Отта, добиваясь, чтобы Япония как можно скорее совершила нападение на английские владения в Юго-Восточной Азии, в частности на Сингапур. Гитлер рассчитывал, что удар по Сингапуру сломит сопротивление Англии, а это, в свою очередь, изолирует США и предотвратит их вступление в войну в Европе. Об этом же предупреждал нас и руководитель военной разведки гоминьдановцев адмирал Ян Сюаньчэн.

Особенно усилилось поступление ко мне лично и в аппарат военного атташе данных о готовящемся нападении гитлеровцев на нашу Родину после того, как в Англию прилетел ближайший соратник Гитлера Рудольф Гесс. Миссия Гесса в Англию была воспринята в Чунцине как решение Гитлера уговорить англичан пойти на компромисс, чтобы затем напасть на Советский Союз. Этот факт как бы подводил черту всем толкам. Следовало считать, что нападение фашистской Германии на СССР — вопрос времени, причем очень близкого.

Зная напряженное положение на наших западных границах, мы старались добывать объективную информацию о положении на Дальнем Востоке, чтобы предупредить Москву по важнейшему для нашей безопасности вопросу: куда направят свою агрессию японцы — на север или на юг? Поступавшие материалы, которые говорили об опасности для Советского Союза со стороны Японии, мы не задерживали и срочно передавали в Москву. Вопрос окончательной проверки и выводов, конечно, являлся прерогативой Центра. Но сведения о том, японцы готовили базу на юге Китая и в районе Хайфона, поступали ко мне во все большем количестве.

Приблизительно за месяц до нападения на нашу страну гитлеровской Германии тяжело заболел начальник отдела внешних сношений Чжан Цюнь, который считая своим долгом информировать меня как главного военного советника о положении не только в Китае, но и в тех странах, где были китайские военные атташе, в том числе и в Германии. Как подтвердили дальнейшие события, Чжан Цюнь достаточно точно назвал даже вероятнее сроки готовившегося нападения немецких фашистов на Советский Союз. Его болезнь сопровождалась тяжелыми приступами, после которых он умер.