Страница 35 из 63
За время пребывания в Чунцине я неоднократно был свидетелем, как срывалась организация взаимодействия регулярных войск КПК и гоминьдановской армии. Ответственными за это были в равной степени и Мао Цзэдун и Чан Кайши.
Весной 1941 г. японцы активизировали свои действия на фронте и в начале мая перешли в наступление в провинции Шаньси. В районе Лояна они в нескольких местах форсировали реку Хуанхэ и угрожали перерезать Лунхайскую железную дорогу.
Немедленно собрался на заседание Военный совет. О японском наступлении подробно доложил начальник оперативного отдела генерального штаба. Я понял, что наступил самый подходящий момент активизировать китайские войска и разгромить наступающие японские части. Я взял слово и предложил простейшую операцию — решение, которое напрашивалось при первом взгляде на карту. Японцы, наступая на юг, подставили свой фланг армейской группе коммунистических войск, а их тыл оставался открытым для удара войсками 2-го района, которым командовал генерал Янь Сишань. Я предложил немедленно провести подготовку этой операции и дать приказ означенным войскам перейти в контрнаступление во фланг и тыл наступающим японцам.
Члены совета и высшие представители военного министерства внимательно, не перебивая, выслушали мои предложения. Я ждал возражений. Возражений не последовало. Да и трудно было что-либо возразить против столь очевидного решения. Но никто не подал голоса и в поддержку. А казалось бы, наступил как раз тот момент, когда необходимо было в полной мере использовать взаимодействие войск КПК и гоминьдана против агрессора.
Из этого заседания я заключил, что перед членами Военного совета не имело смысла настаивать на осуществлении такой операции, в этом надо было прежде убедить самого Чан Кайши. Должен заметить, что мое предложение дать приказ о выступлении коммунистических войск и войск Янь Сишаня вызвало на лицах членов Военного совета улыбку. Мне дали понять, что такой приказ никто не будет отдавать, ибо он не будет выполнен. Вот тут я и решил спросить у Чжоу Эньлая и Дун Биу, выступят ли они против японцев в сложившейся обстановке.
Чжоу Эньлай и Дун Биу очень охотно и подробно обрисовали мне обстановку в Китае, они оказались целиком в курсе японской политики и военного положения на Дальнем Востоке. Их выкладки о возможных путях японской агрессии могли заинтересовать собеседника, но вопрос о действиях коммунистических войск они наотрез отказались обсуждать со мной как с главным военным советником. Мне удалось добиться от них лишь признания, что время для ударов по японским войскам еще не пришло.
Мои старания объединить действия войск гоминьдана и КПК при наступлении японцев на Лоян не были успешными. Войска КПК, гоминьдана и Янь Сишаня, официально подчиненные Чан Кайши как главнокомандующему, оставались самостоятельными силами, которые при благоприятных оперативных условиях не захотели взаимно поддержать друг друга. Хорошо еще, что японцы не имели достаточных резервов для развития успеха.
Мао Цзэдун требовал от партии неуклонного осуществления своих теоретических положений о трех фазах войны с Японией, что срывало сотрудничество с гоминьданом в антияпонской войне. Одно из положений, которое легло в основу политики КПК в отношении гоминьдана, было выдвинуто Мао Цзэдуном еще в 1937 г. В докладе на Всекитайской партийной конференции Мао Цзэдун спрашивал:
«Действовать ли так, чтобы пролетариат пошел за буржуазией, или так, чтобы буржуазия пошла за пролетариатом?»
Сам же он и отвечал на вопрос:
«От того, кто из них будет руководить китайской революцией, зависит ее исход»[45].
Странно было бы ожидать, чтобы коммунисты отказались от ведущей роли в революции. Союз с гоминьданом они расценивали как обусловленный моментом и каждый раз говорили о необходимости отстаивать независимость КПК от гоминьдана. Но ведь «нормальное» течение китайской революции было нарушено нашествием агрессора, который легко мог пойти на соглашение с противниками компартии, с гоминьдановцами, и никогда не пошел бы на соглашение с коммунистами. В этих условиях под удар ставились все цели революции, а не только полная или частичная независимость КПК от гоминьдана в военных действиях против агрессора.
В то время, когда главную опасность для китайской революции представляли японские захватчики, Мао Цзэдун настойчиво проводил в жизнь линию на фактический раскол в стране, а не на единство.
«Отходить от принципиальных позиций партии, — говорил он, — затушевывать ее политическое лицо, приносить интересы рабочих и крестьян в жертву буржуазному реформизму — значит неизбежно привести революцию к поражению»[46].
Можно было подумать, что КПК сумела бы защитить интересы рабочих и крестьян, если бы победили японские захватчики. Руководство КПК не могло не знать, против кого в основном была нацелена репрессивная политика захватчиков на оккупированных территориях. Именно против рабочих, крестьян, патриотически настроенной интеллигенции. Захватчики в то же время охотно вступали в сотрудничество с представителями компрадорской буржуазии и крупными феодалами и находили с ними общий язык. Мао Цзэдун ни на один час не переставал нацеливать КПК на борьбу за власть, не желая подчинить ее политику стратегическим целям победы над фашизмом.
Война — это не лабораторное исследование, в войне очень многое определяют инициатива, смелость, решительность в неожиданных ситуациях, которые невозможно предусмотреть ни в каких расчетах. Даже перевес в силах иногда теряет смысл. Теория «равновесия», которую проповедовал Мао Цзэдун, лишь маскировала его желание отойти от активного отпора агрессору ради накопления сил для борьбы с Чан Кайши. Стратегия Мао отдавала инициативу в руки противника. Ни в коем случае нельзя было ждать, когда образуется так называемое «равновесие сил», его предстояло создавать активными военными действиями. Временное затишье или, точнее говоря, приостановку японского наступления Мао пытался выдать за создавшееся «равновесие сил». На самом деле Япония просто пересматривала свои планы в связи с развитием войны в Европе, выбирая новые объекты для агрессии. Тогда никто не мог сказать точно, куда устремятся агрессоры — на юг или на север, но было ясно, что приостановка крупных наступательных операций в Китае связана лишь с выбором Японией нового главного направления для удара.
Мао в этот момент предпочитал отсиживаться и не предпринимать ничего, чем помогал и Чан Кайши уклоняться от активных военных действий. Один хотел перехитрить другого, в равной степени пренебрегая национальными интересами страны.
Из-за пассивности командования и политических разногласий между КПК и гоминьданом китайские вооруженные силы серьезной опасности для Японии не представляли. Как показали дальнейшие события, все попытки гоминьдановских войск и КПК в 1942–1945 гг. отвоевать что-либо из захваченных японцами районов терпели крах. Китайские войска не имели успеха до тех пор, пока в августе 1945 г. союзники по антигитлеровской коалиции, особенно советские вооруженные силы, не нанесли сокрушительного поражения японским захватчикам. Не произойди это, трудно сказать, сколько лет длился бы второй этап войны по «теории» Мао Цзэдуна.
Японское командование, готовясь к дальнейшей агрессии, стремилось экономически, политически и в военном отношении закрепить за собой захваченные районы Китая. В начале июля 1941 г. японское правительство добилось дипломатического признания правительства Ван Цзинвэя Германией и Италией. Японцы оснащали войска Ван Цзинвэя своим оружием и под руководством своих генералов привлекали их к операциям против партизанских районов, которые существовали у них в тылу. Карательные операции японских войск совместно с войсками Ван Цзинвэя в Шаньдуне, Аньхое и Шаньси — Хэбэе нанесли чувствительные потери силам КПК. В результате некоторые партизанские районы были ликвидированы или сокращены.
45
Мао Цзэдун. Избранные произведения. М., 1952, т. 1, с. 466.
46
Там же, с. 469.