Адмирал Нимиц

Второе авианосное ударное соединение включало легкий авианосец «Рюдзе» и новый авианосец, чье название пока осталось нерасшифрованным. Первое авианосное ударное соединение под командованием вице-адмирала Нагумо, идущее к Мидуэю, было тем самым, что атаковало Перл-Харбор, а затем совершило рейд до самого Цейлона. Рошфор был убежден, что в него входят только авианосцы-ветераны «Акаги», «Кага», «Хирю» и «Сорю» под прикрытием двух линкоров, трех крейсеров и 11 эсминцев. Он полагал — как потом выяснилось, правильно, — что «Секаку» и «Дзуйкаку», новейшие и самые большие авианосцы, приданные этой эскадре, будут не в состоянии принять участие в грядущем сражении. Из данных радиоперехватов следовало, что на «Секаку» все еще латают повреждения, полученные во время битвы в Коралловом море, а на «Дзуйкаку» не успели заменить опытных пилотов, погибших в том же сражении. По оценкам Рошфора, атака на Мидуэй и Алеуты начнется в начале июня, но точную дату он назвать не мог, потому что она была зашифрована особым шифром, использовавшимся специально для дат и времени.

Нимиц разрешил Лейтону послать по радио краткое изложение плана Ямамото (не раскрывая источник информации) нескольким адресатам, зашифровав его особым «адмиральским» кодом. Среди получателей был и адмирал Фитч, который в тот момент плыл в Сан-Диего на крейсере «Честер», чтобы принять командование над эскадрой «Саратоги». На борту «Честера» находились также штаб Фитча и другие офицеры, пережившие гибель «Лексингтона», включая бывшего командира авианосца кэптена Фредерика Ч. Шермана, а также бывшего начальника штаба Шермана коммандера Мортона Селигмэна и Стэнли Джонстона, военного корреспондента «Чикаго трибьюн». Селигмэн нарушил секретность, показав Джонстону, с которым успел подружиться, депешу Нимица с планом Ямамото.

24 мая адмирал Нимиц решил, что для него и его штаба настало время для личной встречи с Рошфором, и он приказал ему прибыть в штаб на следующий день. В назначенный час адмирал и его офицеры собрались, но Рошфора не было. Присутствующие обменивались взглядами. Обычно на встречу с командующим не опаздывают.

Наконец, опоздав на полчаса, прибыл Рошфор — слегка взъерошенный и немного сонный. Адмирал встретил его ледяным взглядом. Рошфор извинился и пояснил, что всю ночь вместе с помощниками пытался взломать код, которым японцы шифровали даты и время. Один из его помощников, лейтенант-коммандер Уэсли Райт, сумел продвинуться в этом деле настолько, что смог предсказать, что противник начнет операцию на Алеутах 3 июня, а против Мидуэя — 4 июня. Рошфор добавил, что теперь поступление новой информации от криптоаналитиков до начала атаки маловероятно, потому что японцы в очередной раз сменили действующий код или как минимум ввели в действие новый набор дополнительных групп. И пройдут недели, прежде чем поток сообщений, переданных новым кодом, накопится до такого объема, что криптоаналитики сумеют его снова взломать за счет анализа повторяющихся групп.

Изложение сущности плана адмирала Ямамото вместо того, чтобы убедить сомневающихся в штабе Нимица, лишь углубило их подозрения. Почему, спрашивали они, практически весь Объединенный флот будет брошен на захват крошечного атолла в Тихом океане и нескольких бесполезных островков на Алеутах? Не могут ли все эти сообщения оказаться фальшивками, специально предназначенными для введения американцев в заблуждение? Такая особо секретная информация обычно не пересылается по радио, даже самым сверхнадежным кодом, ведь весь мир мог ее записать, изучить и подвергнуть криптоанализу. Нимиц отметил, что японцы могут действовать напролом, готовые встретить любое сопротивление американцев. И их главной целью даже может быть — выманить слабый американский Тихоокеанский флот в море, чтобы затем уничтожить его, Передача же планов по радио может означать, что Ямамото действует по столь плотному графику, что никакими другими способами он попросту не. может переслать их вовремя.

За неимением ничего лучшего, Нимиц решил основывать свои планы на предположении, что оценки разведчиков верны. Он приказал своим планшетистам регулярно сверять предполагаемый план Ямамото с информацией, поступающей по другим каналам военной разведки. Такой же приказ он отдал и Лейтону, велев сделать тщательный обзор всех имеющихся у него данных по радиоперехвату и из других источников и составить на его основе как можно более точный прогноз грядущего нападения.

Расшифрованное сообщение командира японского авианосца, устанавливающее расписание приема прогнозов погоды, содержало слова: «Мы планируем атаковать с северо-западного направления». За неимением более точной информации Лейтон предположил, что авианосцы будут подходить к Мидуэю по направлению 315°, то есть с северо-запада. Он также предположил, что они будут приближаться под покровом темноты, как это происходило перед атакой на Перл-Харбор полгода назад. В таком случае они выпустят бомбардировщики на рассвете и полным ходом пойдут к Мидуэю, чтобы сократить самолетам расстояние для возврата. Значит, и Мидуэю разведывательные самолеты нужно запускать на рассвете. Зная дату нападения, Лейтон рассчитал время восхода солнца 4 июня 1942 года. Зная примерный курс и скорость ударной эскадры из четырех авианосцев, а также скорость американских разведывательных самолетов, он мог достаточно точно рассчитать, где и когда произойдет их возможный контакт. В окончательном отчете для Нимица Лейтон написал, что японцы подойдут с направления 315 и будут обнаружены в 175 милях от Мидуэя примерно в 6 часов утра.

Такое предсказание было гораздо более точным, чем то, на что рассчитывал Нимиц, но он знал, что Лейтон не стал бы приводить такие подробности, не имея хорошего обоснования для каждого факта и каждой цифры. Адмирал поблагодарил его, и приказал срочно переслать информацию на Мидуэй и штабным офицерам.

Нимицу было ясно, что при такой раскладке сил для Ямамото критическими элементами являются четыре авианосца-ветерана из эскадры Нагумо. Только они способны обеспечить ударную силу, необходимую для подавления наземной и воздушной обороны Мидуэя, и только они в состоянии предоставить достаточно мощное воздушное прикрытие для остальных кораблей его флота. Именно они жизненно важны для успеха атаки. Поэтому Нимиц и его штаб стали разрабатывать планы по ликвидации авианосцев Нагумо.

На рассвете 26 мая над горизонтом на юго-западе показались верхушки мачт соединения Хэлси, и вскоре двадцать один его корабль вошел в Перл-Харбор. Вскоре, уже днем, катер адмирала Хэлси пришвартовался к пирсу на базе подводных лодок, и адмирал вошел в штаб. Нимиц, увидев Хэлси, оказался потрясен. Тот вымученно улыбнулся, но это не могло скрыть его изнуренности, потому что он похудел на двадцать фунтов. Хэлси страдал от дерматита, мучительной кожной сыпи, лишавшей его сна ночью и спокойствия днем. Причиной болезни стало, несомненно, нервное перенапряжение. Если не считать коротких заходов в порт, то Хэлси провел на мостике, управляя первыми сражениями авианосцев, шесть месяцев подряд. Несмотря на свое состояние, он надеялся командовать и во время грядущей операции, какой бы она ни оказалась, и Нимиц ожидал от Хэлси такого решения, однако врач отправил адмирала в госпиталь. Позднее Хэлси назвал это вынужденное отстранение от командования «самым скорбным разочарованием в моей карьере».

Хэлси сказал, что заехал выразить свое сожаление и сделать срочные рекомендации — он просит передать командование флотом командиру его крейсера контр-адмиралу Реймонду Спрюэнсу. Этого Нимиц пообещать не мог, но согласился временно назначить Спрюэнса командиром 16-го оперативного соединения Хэлси, включающего «Энтерпрайз» и «Хорнет». После этого Хэлси уехал в госпиталь.

Для Нимица потеря накануне кризиса самого инициативного, решительного и имеющего самый богатый боевой опыт адмирала стала тяжелым ударом. Тем не менее он, должно быть, подозревал, что замена Хэлси на Спрюэнса на посту командира соединения не совсем уж и плоха. Когда ставки настолько высоки, а имеющиеся американские ресурсы столь ограничены, импульсивная храбрость Хэлси могла привести к катастрофе. В грядущем сражении требовалась не столько драчливость или воинственность, сколько способность мгновенно делать хладнокровные расчеты. Адмирал Нимиц считал, что интеллектуал Спрюэнс обладал именно такой способностью. Он уже давно оценил его как первоклассного организатора и стратега и запросил командование о приказе, назначающем Спрюэнса начальником штаба.