Страница 5 из 35
Они вышли из вертолета. На крыше их ждал высокий афроамериканец в темно-синем костюме. Искусственный ветер от лопастей винта трепал его одежду, а галстук превратил в развевающийся флаг. Вид у этого человека был очень уж равнодушный. Это и был специальный агент Драмми, который приезжал к Скалли в больницу.
Малдер подошел к агенту, который не стал здороваться первым, и сказал.
— Спасибо, что подбросили. Трудно было бы в такую ночь машину ловить.
— Не по адресу, — ответил Драмми с глазами холодными, как окружающий воздух. — Я его не посылал.
Малдер глянул на Скалли, и та едва заметно поморщилась. Такая каменная морда от человека, который их приглашал? В чем тут дело?
Прямо сейчас спецагент Драмми шел впереди, к дверям, ведущим в здание, и двое бывших агентов ФБР дисциплинированно шли за ним — хотя бы для того, чтобы уйти с холода.
Вот именно, вернуться с холода, — подумал Малдер.
В такой поздний час даже столь кипящее деловой жизнью место, как здание ФБР, почти пустовало. Драмми шел быстрым шагом, а Малдер и Скалли бок о бок на несколько шагов позади, по серым коридорам, сменяющим друг друга. Оба они были в штатском — Скалли в своем пальто верблюжьей шерсти поверх голубой блузки и чуть более темных брюк, — и немногие агенты, встретившиеся им в коридоре, кидали на них подозрительные взгляды.
Скалли даже как-то оскорбилась:
— Пялятся на нас, как на подозреваемых.
Малдер слегка улыбнулся:
— А разве мы не?..
Наконец Драмми, с глазами такими же холодными здесь, в тепле, какими они были на продуваемой всеми ветрами крыше, остановился у одной двери.
— Ждите здесь, — сказал он, открыл дверь — оттуда донесся гул работающих офисных пчел, — зашел и плотно ее закрыл. Не то чтобы хлопнул дверью, но отчетливо поставил точку в конце предложения.
Малдер и Скалли остались одни.
— По-моему, ты ему нравишься, — сказал Малдер.
— Не могу понять, что это все значит.
— Он просто стеснительный.
Скалли смотрела на портрет Дж. Эдгара Гувера на одной стене, а Малдер заметил на другой такой же портрет Джорджа В. Буша. В последний раз, когда Малдер был в этом здании, нынешний президент только вступил в должность. Сейчас Малдер вернулся, а президент готовится оставить пост. Малдер и Скалли уже не отсюда — и все-таки отсюда. Призраки прошлого в погоне за собственными… ну да, призраками.
На пороге выросла бесстрастная и несколько мрачная фигура Драмми.
Малдер удержался и не сказал: «Я от Джо».
— Заходите, — сказал Драмми.
Малдер и Скалли вошли во что-то вроде конференц-зала, в котором бывали сотни раз, хотя не всегда здесь так кипела деятельность, как сейчас. В этом зале собралась какая-то рабочая группа, и получившимся управляемый хаос был им двоим более чем знаком: с десяток агентов ФБР сидели вокруг стола для заседаний, говорили по телефону, стучали по лэптопам, что-то записывали, другие собрались возле настенных досок объявлений, где были приколоты фотографии и карты.
Эти профессионалы правоохранительной деятельности несколько дней спали урывками, держась на кофе и энтузиазме: на это указывали густая щетина у мужчин, недостаток косметики у женщин и покрасневшие глаза у всех. Приход двух бывших агентов, за которыми послали в рамках данного дела, не вызвал ликований и даже улыбок — как будто Малдер и Скалли и вправду два привидения, являющиеся там, где работали когда-то.
Две аккуратные очень деловые женщины на другом конце комнаты вели оживленный разговор. Одна была красива несколько суровой красотой, в белой блузке и черном костюме, другая — худощавая миловидная шатенка тоже в простом, но стильном черном костюме, и волосы убраны в хвост. Малдер и Скалли замешкались у входа, разговор продолжился, и несколько взглядов суровой красавицы создали у Малдера впечатление, что ни ему, ни Скалли здесь не рады.
Но разговор прервался, шатенка с хвостом подошла к ним и обратилась к Скалли с деловой улыбкой и протянутой для пожатия рукой. Она сказала:
— Спасибо, что сделали нашу встречу возможной. Я — помощник ответственного специального агента Уитни.
Она явно знала, к кому обращается, но Скалли все же назвалась:
— Дана Скалли.
Уитни, так же прямо и приветливо, повернулась к Малдеру и протянула ему руку:
— А вы Фокс Малдер, я полагаю?
Он ответил на пожатие, но с едва ощутимым шевельнувшимся подозрением. Учитывая неодобрительные взгляды, которые кидала на него женщина с другой стороны комнаты, Малдер не слишком бы удивился, защелкнись на его руке браслет.
— Помощник ответственного спецагента? — спросил Малдер. — И это вы руководите расследованием?
— Руковожу, — ответила она, сухо кивая. На красивом узком лице особенно поражали светло-голубые глаза. — Я понимаю, что это неловко, агент Малдер…
— Больше не агент. Просто Малдер. И Скалли.
Еще один сдержанный кивок.
— Как бы там ни было, рады вашему возвращению. Мы с моей группой ценим ваше доверие.
Она потянулась за лежащей на столе папкой. Малдеру, хотя он и был насторожен, это понравилось: обезоруживающая манера без траты энергии.
— Доверие — доверием, — сказал он, — но что будет, если я не смогу помочь? Или ваш агент окажется мертвым? Я не в том положении, чтобы гарантировать результат, агент Уитни.
Она покачала головой:
— Прошлое осталось в прошлом. Мы знаем вашу работу над икс-файлами и считаем, что вы — лучший шанс, который сейчас есть у Моники Бэннэн.
— Шанс на что?
— Остаться в живых, Малдер. Остаться в живых. — Она подала ему папку.
Он раскрыл ее и увидел снимок женщины лет тридцати, с довольно крупным носом, резкими чертами, но не так чтобы не привлекательной.
— Давно она пропала? — спросила Скалли.
— С вечера воскресенья, — ответила Уитни. — Почти три дня.
Скалли и Малдер быстро обменялись мрачными взглядами. Потом Малдер снова посмотрел на фотографию пропавшей, а Скалли спросила:
— Агент Уитни, я знаю, что вы сами понимаете… но очень мало шансов, что она жива, раз прошло трое суток.
Уитни кивнула так же коротко, как и неохотно.
— И у нас очень мало причин верить, что она жива, вы правы. Но пока что и свидетельств обратного у нас тоже нет. А те факты, что у нас есть, позволяют надеяться.
Она взяла со стола другую папку и дала Скалли. Та открыла и увидела несколько фотографий, сделанных в лабораторной обстановке — снимки руки, оторванной или ампутированной человеческой руки с рваной раной у запястья.
— Вскоре после исчезновения агента Бэннэн, — сказала Уитни, указывая на снимок, — мы нашли вот это.
Малдер оторвался от фотографии пропавшей.
— Где?
— Примерно в десяти милях от ее дома.
— Я не понимаю, — нахмурилась Скалли. — Это же мужская рука.
— Мужская рука, — тихо сказал Малдер, констатируя факт и переводя глаза со Скалли на Уитни, — соответствующая следам, которые ваша группа нашла возле места преступления. Кровь или ткани.
Уитни глянула на агентов, сидящих за столом кое-кто из них прислушивался, в том числе суровая красавица в черном. Взгляд будто говорил: «Видите? Говорила я вам. Он дело знает».
Потом Уитни сказала:
— Кровь, найденная возле автомобильного навеса Моники Бэннэн и на садовых вилах, соответствует этой ране.
У Скалли в глазах мелькнул огонек:
— И на этом вы основываете свои надежды?
Уитни восприняла спокойно.
— Служебный пистолет агента Бэннэн был у нее в багажнике. Был у нее и другой пистолет, но в доме. Рана, соответствующая вилам, может считаться доказательством, что Моника Бэннэн оказала сопротивление. Она тренированный агент, она была на это способна.
Малдер рассеянно кивнул. Возвращаясь к оторванной руке, он спросил:
— Что судмедэксперты говорят?
Уитни качнула головой:
— Мужчина, от тридцати пяти до сорока лет. В нашей базе данных по структуре ДНК соответствий нет.
Теперь Малдер сообразил, зачем его позвали. Скалли, наверное, тоже.