В серебряных каплях дождя

В ночной клуб Джек приехал на такси. Потому что хотел выпить. Чего-нибудь покрепче. Чтобы совсем не думать о Линде. В темном зале, освещаемом лишь вспышками светомузыки и неяркими фонарями над столиками по периметру зала и над барной стойкой, народу было немало.

Вот незадача! И зачем Майкл явился сюда с Кэтрин? Сидят у барной стойки, воркуют, словно два голубка. Неужели это у него всерьез? Подошел к ним, бросил непринужденно:

— Кэтрин, Майкл, привет.

— Привет.

Потом обратился к бармену:

— Мне виски, и покрепче.

Выпил стакан одним махом, заказал еще. И, повернувшись к Кэт, спросил весело:

— А ты без сестренки? Какая досада! У нас с Майклом еще не было близнецов. Да, Майкл?

— Что ты мелешь, Джек, угомонись, — попытался урезонить ёго друг.

А Кэтрин смотрела со смесью жалости и презрения.

— Должна тебя разочаровать — без сестренки. У нее слишком длинный список поклонников. Придется тебе постоять в очереди.

— Зачем же в очереди, — продолжал глумиться Джек. — Не сестренка, так другая найдется. Может, подружка какая имеется? Мне блондинки нравятся. Ну ты же знаешь... — И он опустошил третий стакан виски.

— Заткнулся бы ты, Джек, — беззлобно посоветовала Кэтрин. — Пока не наговорил того, о чем потом будешь жалеть.

Он рассмеялся.

— Я — жалеть? Я никогда не говорю того, о чем могу пожалеть.

Кэтрин посмотрела на него участливо, как на больного.

— Тебе так только кажется. Пойдем, Майкл. Мне не нравится эта компания.

Она встала и направилась к выходу. А Майкл — Джек не поверил своим глазам — покорно поплелся вслед за этой взбалмошной девчонкой, бросив ему на ходу:

— Извини, Джек.

Друг называется.

У него что, на голове свинцовый шлем? Он древний викинг, после тяжелого похода уснувший прямо в боевых доспехах? Джек пошевелился и застонал. Черт, надо же было так набраться вчера... Открыл глаза: кажется, дома, в сиднейской квартире. Уже хорошо. Рядом кто — то дышит. Он медленно повернул голову. В его постели лежала девушка в майке и трусиках: чуть тронутая загаром кожа, светлые волосы, тонкие черты лица — ничего особенного. К тому же совсем юная, на вид вообще лет шестнадцать. Господи, она хоть совершеннолетняя? Не хватало еще сесть в тюрьму за совращение малолетних. Еле-еле Джек заставил себя встать и пойти в душ.

Вернувшись, он увидел, что девушки в кровати нет. Зато с кухни доносился запах кофе. Умница. Он пошел на этот запах. Девушка, уже надевшая джинсы, повернулась, услышав его шаги.

— Доброе утро, — прощебетала она.

— Доброе.

Джек смотрел на нее и не знал, что еще сказать. Она улыбнулась смущенно.

— Извини, я тут похозяйничала немного.

— Ничего, очень кстати. Нальешь кофе? Чашки в левом верхнем шкафу.

Девушка, накрыв на стол, села напротив, снова улыбаясь.

— Сколько тебе лет? — решил снять больной вопрос Джек.

— Девятнадцать.

Слава богу.

— А выглядишь моложе.

— Это потому что я худенькая, мне никто больше шестнадцати не дает, — пояснила девушка, продолжая улыбаться.

Она что, дурочка? Все время улыбается. Надо бы отправить ее домой. Зачем она ему?

— Знаешь, мне нужно уехать, у меня скоро встреча. Тебе на сборы полчаса хватит? Я вызову такси.

Улыбка сползла с ее лица.

— Да, конечно, хватит.

Уже открыв уходящей девушке дверь, Джек спросил:

— Как тебя зовут?

Ответ прозвучал как пощечина:

— Линда.

Никакой встречи у него, конечно, не было. Он бухнулся назад в постель и снова уснул. Несмотря на выпитый кофе. Разбудил его телефонный звонок. Он потянулся к тумбочке, не открывая глаз, на ощупь нашел телефон.

— Да.

В трубке раздался возмущенный голос Молли:

— Джек, я звоню тебе уже два часа! Ты вообще жив?

— Хороший вопрос. — Язык во рту решительно отказывался шевелиться. — Не знаю...

— Ты что, пьян? — сообразила Молли.

— Уже, кажется, нет. А вчера, кажется, был пьян, — снова лениво протянул Джек. — А ты вообще зачем звонишь, да еще так настойчиво?

— Папа вернулся.

В голове сразу прояснилось, пошел активный мыслительный процесс. Сейчас Молли скажет, что нужно навестить его.

— Завтра воскресенье, нужно поехать к нему.

А сейчас — что он ждет их к ужину.

— Он приглашает нас на ужин, хочет поговорить.

Интересно — о чем? Сообщит, что у него роман с Линдой Флэтчер? Или, того лучше, что он собирается жениться на ней? А что? Девушка молодая, красивая, судя по всему — хваткая, хоть и строит из себя святую невинность. А состояние Рэймонда Невилла исчисляется миллионами долларов. Так что удивляться нечему.

— Молли, а о чем он хочет поговорить, не знаешь?

— Ума не приложу. О чем-то важном. У него был какой-то странный голос. Я забеспокоилась, хотела прямо сегодня к нему поехать, но он заверил, что все в порядке, — взволнованно продолжала делиться новостями Молли.

— Понятно. Ты как?

— У меня все нормально. А как твои дела? Я звонила Линде на днях, хотела поговорить, но ее номер почему-то недоступен. Вы уже назначили день свадьбы?

Сестре он еще не сообщил о разрыве с Линдой. Пожалуй, и сейчас не стоит заводить этот разговор, завтра от отца все узнает.

— Молли, я отвратительно себя чувствую, нет сил вести долгие беседы, давай завтра поговорим.

Она помолчала немного — Джек готов был дать голову на отсечение, что у нее сработала Интуиция, наверняка что-то заподозрила. Но Молли проявила свойственную ей деликатность:

— Хорошо, Джек, не буду тебя утомлять. До завтра.

— Целую. Пока.

В Манли он не ездил с тех пор, как расстался с Линдой. Там каждый кустик, каждый камешек, каждая ветка напоминали о ней. Пару раз Джека даже посещала мысль о том, чтобы продать загородный дом. Потому что он не представлял, как будет жить там один. И тем более — с какой-то другой женщиной.

Парадокс. Он всегда хотел настоящего чувства, чтобы рядом была любимая и любящая жена, дети — словом, обычного человеческого счастья. Но получалось наоборот: сомнительные знакомства с девушками, беспорядочные связи, вылазки в ночные клубы — и ничего серьезного. Только работа. Только она приносила настоящее удовлетворение. А обрести семейное счастье, наверное, не судьба. Размечтался, романтик. Самому-то не смешно? Не смешно.

Но он справится с этим. И обязательно женится, и дети будут — все как у всех. Пусть только пройдет немного времени. Приведет в дом какую-нибудь милую девушку — наподобие той, что вчера ночевала с ним. По утрам она, улыбаясь, станет носить ему кофе в постель, будет послушной, верной, не особо требовательной женой. А что еще надо? Может, оно такое и есть — счастье? Тихое и уютное. Хватит уже в его жизни экстрима.

Именно об этом думал Джек, глядя на себя в зеркало и остервенело водя бритвой по щекам и подбородку. В таких вот действиях непроизвольно проявлялось внутреннее напряжение, когда он оставался наедине с собой. А он ведь был уверен, что взял нервы под контроль. Ан нет — черта с два! И это злило еще больше. Это никуда не годится. Ведь уже сегодня предстоит встреча с отцом, и он будет последним болваном, если не сможет взять себя в руки. Но он сможет!

Джек натянул на себя первую попавшуюся футболку и спустился вниз проверить почтовый ящик.

— Мистер Невилл, — окликнула его консьержка.

— Да?

Она подала ему огромный, плотно упакованный полиэтиленовый пакет.

— Что это?

— Извините, пожалуйста. Курьер привез посылку еще неделю назад. Но я была в отпуске, а моя сменщица забыла вам его передать. Простите нас, ради бога. Я надеюсь, это не очень важный пакет.

— Ну что вы, — успокоил ее Джек, — важную корреспонденцию мне присылают в офис. Все нормально, не беспокойтесь.

Что же это? И от кого? Удивленный Джек поднялся в квартиру, положил пакет на стол, распаковал — и остолбенел. Несколько минут он смотрел на его содержимое, не зная, что с этим делать. Выбросить? Рука не поднимется. Оставить? Гордость не позволяет.