Храм украденных лиц

— Не спорю. Но один-единственный провал не может загубить репутацию, создававшуюся годами.

— Может. В области, где работал мой муж, у него были конкуренты, завистники. Они с радостью ухватились бы за этот случай и раздули его. Сейчас это делается очень просто. Пара заказных статеек, привлечение внимания общественности, запрос в соответствующую комиссию при Госдуме или мэрии. И все. Можно удаляться на покой!

— Какую мрачную картину вы нарисовали! А вам не приходит в голову, что эта девушка могла убить Лактионова?

В трубке вторично воцарилось молчание.

— Поэтому скрывать нелицеприятные факты из биографии Лактионова нет смысла. Этим вы только покрываете убийцу. Мне нужно знать, кто эта девушка. Что говорил о ней Николай Дмитриевич?

До майора донесся легкий вздох.

— Ну… хорошо… я расскажу. В тот день Николай Дмитриевич пришел сам не свой. Я, естественно, спросила его: что случилось? Он ответил: крупная неприятность. Неудачная операция. Я задала вопрос: почему это произошло? Виноват только я, ответил он. И никто больше. Доверился этому халтурщику. Больше ноги его не будет в моей клинике. Я спросила: какому халтурщику? Беликову. Это твой старый друг, спросила я, о котором ты мне рассказывал? Да, ответил муж. А пациент кто? Девушка. Жалко ее. Пострадала ни за что. Больше он ничего не сказал. Кто она, откуда. Ее данные, наверное, сохранились в компьютерной базе клиники. Спросите у Юлии Константиновны.

— В том-то и дело, что их там нет. Мне сказали, что, возможно, они хранятся у вас дома. После Николая Дмитриевича остались какие-нибудь бумаги? У него был домашний компьютер?

— Нет. Он все хранил на работе. Если было нужно, он приносил ноутбук домой.

Губарев распрощался, чувствуя, как его душит злость. Единственная ниточка, которая могла распутать клубок расследования, была, похоже, безвозвратно утеряна.

Люди делятся не на мужчин и женщин. И не на умных и глупых. Люди четко делятся на три категории: тех, кто отоваривается на рынках, в дорогих универмагах и бутиках. Это истину Надя поняла, когда стала получать зарплату на новой работе. Она перестала ездить на продовольственные и вещевые рынки, где были вечная толчея, гам и все время приходилось увиливать от покупателей с тележками на колесиках. Они так и норовили проехаться по твоим ногам. Нет, прелесть шопинга можно в полной мере ощутить только в хороших магазинах с просторными светлыми залами. Где тебе не отдавят ноги и не пихнут в бок. Ты можешь не спеша катить тележку вдоль лотков и выбирать то, что тебе нужно. Присмотреться к товару, взять его в руки. Какой кайф: примерять одежду в центральных универмагах с яркими неоновыми вывесками. Зайдя в кабинку, ты можешь рассмотреть себя в зеркале со всех сторон. И пробыть там столько, сколько тебе надо. Ты не услышишь назойливых голосов рыночных продавщиц: «Как вам это идет!» и «Эта вещь создана специально для вас!»

Прошли осень, зима, наступила весна. Надя лежала на кровати в выходной день и листала журнал «Стиль и красота». Анна Семеновна ушла в магазин: купить стиральные порошки и другие хозяйственные мелочи. Надя была одна и наслаждалась одиночеством и тишиной.

Сейчас в моде яркие расцветки! Розовый, бирюзовый! Ей пойдут эти нежно-розовые «капри» и блузка в розовую клетку! Еще неплохо бы купить к этому прикиду шелковый платок с лилово-сиреневыми разводами… Она пролистала журнал. Ее взгляд остановился на статье, рекламирующей отдых в Испании. Испания… Когда Олег подсел к ней в кафе, он что-то говорил про Испанию. Надо поехать туда, чтобы почувствовать вкус… как же называется это блюдо? Да, вспомнила Надя — паэлья! Андалусия… Надя пробежала глазами статью. Сами названия курортных городов звучали, как варварская музыка: интригующе и завораживающе: Марбелья, Торремолинос, Коста Брава… Может быть, плюнуть на все и… рвануть! Сколько ей еще ждать долгожданного часа, когда она накопит нужную сумму на пластическую операцию? Она и так тратится только на еду и одежду. За границу не ездит и современную бытовую технику не покупает. Исключение она сделала только для стиральной машины. Одна-единственная поездка в Испанию — всего лишь небольшая заминка, пауза на пути реализации ее планов. Это же так просто — сделать себе такой подарок. Надя вскочила с кровати и зашагала по комнате. Мысль о том, что она может просто взять и купить себе путевку в Испанию, взбудоражила ее. Она закрыла глаза: в лицо ей словно ударил соленый морской ветер и донесся аромат апельсиновых деревьев, растущих прямо на улицах. Да, решено. Она поедет в Испанию! Скоро наступает пора отпуска. И она устроит себе этот праздник.

Надя почувствовала волнение и прилив энергии. Ей захотелось выйти из дома и прогуляться по улице.

Она давно жила, не выходя за очерченные ею рамки. Работа, дом. Дом, работа. Походы в магазины. Один раз она уже обожглась с Олегом и поэтому больше никуда не выходила. Но сейчас ей захотелось просто пройтись. Прогуляться. Она мельком посмотрела на себя в зеркало и покрасила губы бледно-розовой помадой. Она по-прежнему не задерживала долгого взгляда на отражении в зеркале, но у нее уже не было чувства горечи и отчаяния, когда она видела свое лицо. Потому что теперь у нее была надежда, что скоро все это кончится.

Надя надела черное пальто, бежевый берет и, схватив сумочку, висевшую на вешалке, захлопнула посильнее дверь. Поеду в центр, решила она. Да, чуть не забыла. Темные очки, где они? Она пошарила в сумке. Здесь! Не придется возвращаться. Это хорошо! Три месяца назад она купила себе дорогие темные очки. Когда она надевала их, ей становилось спокойнее.

Она гуляла по московским улицам, сворачивала в переулки, петляла в них, часто останавливалась и рассматривала старинные дома. Стояла хорошая погода. Солнце заливало по-весеннему ярким, слепящим светом окна домов, отражаясь на асфальте и прохожих тысячами солнечных зайчиков. И еще как-то по-особому пахло. Нежно и вместе с тем остро, возбуждающе. Неожиданно она вспомнила, как познакомилась с Олегом. Весной. Два года назад. И передернула плечами. Нет, к черту воспоминания. Внезапно Надя ощутила приступ легкого голода. Почему бы не зайти в какое-нибудь кафе и не поесть, мелькнула мысль. Домой ехать не хочется. Поесть, а потом продолжить прогулку. В одном из переулков она натолкнулась на кафе со странной вывеской «Жером». Ниже была надпись: кафе французского стиля.

Надя вошла. Внутри все было белым. Стулья, столики, стены, тончайшие полупрозрачные занавеси.

В кафе почти никого не было. Надя повесила пальто на вешалку в углу и села за столик. Девушка в белом платье до колен и белом кружевном переднике принесла меню.

Надя стала просматривать его. И здесь… Она ощутила глухое внутреннее беспокойство. Она подняла голову. Через два столика от нее сидел молодой парень и рассматривал ее. Нагло. В упор. Ей показалось, что сейчас он встанет и подойдет к ней. Она хотела крикнуть на весь зал: «Нет!», но голос отказался повиноваться ей. «Что это, — испуганно подумала она, — я чуть не закричала». Она опустила голову, и тут приступ тошноты скрутил ей живот. Она поднялась со стула и нетвердыми шагами направилась к вешалке. Сорвала с нее пальто и быстро прошла к выходу. На улице она, не стесняясь прохожих, побежала. Она боялась оглянуться: вдруг этот незнакомый парень бежит за ней?

Около метро она перевела дух. Нет, какая Испания! Ей надо не отвлекаться от своей цели. Скоро она накопит нужную ей сумму. Осталось совсем немного. Пока она не «сделает» себе лицо, нормальная жизнь невозможна для нее. Тени прошлого будут преследовать ее. Надо поскорее закрыть эту страницу. И — навсегда!

— Витька, мы должны сделать основательный подкоп под Юлию Константиновну.

— Слушаюсь и повинуюсь. А как мы это сделаем?

— Проверим ее насчет богатого отца. Я спросил у нее: откуда деньги на джип, а она в ответ: папаша помогает. По ее словам, он работает в крупной нефтяной корпорации. Так ли это? Или она вешает всем на уши крутую лапшу? С нее станется. Попробуем поймать на слове.