Клинки

– Руку прокусили, – сплюнул Вишена зло. – Хорошо еще левую… Что с Хоканом?

– По лицу полоснули, – отозвался тот. – Когтями, что ли… Глаза заливает.

– А ты, Боромир? Цел?

Непоседа прогудел:

– Угу.

Потом добавил:

– Что делать-то?

Вишена уверенно заявил:

– Вверх лезть надобно. Чует мое сердце.

– Ладно, – согласился Боромир. – Держи факел, а я тебя подниму. Как я сразу не сообразил, остолоп…

Он достал памятную коробочку с кнопками, с помощью которой вертел в воздухе тяжеленные валуны и поднимал сразу нескольких кондотьеров на стены когда штурмовали замки черных в Танкаре. Вишена обрадовался: о способностях этой чудо-коробочки он тоже напрочь забыл из-за событий последних дней.

– Давай я тебе руку перевяжу… Истечешь ведь.

Кое-как остановив кровь Вишене и Хокану, Непоседа отступил от шахты. В тот же миг Пожарский ощутил как его подхватила могучая сила волшебной коробочки и мягко повлекла вверх. Стены шахты были бугристы и неровны, неудивительно, что обитатели подземелий ловко карабкались по ним. Хлестнув на всякий случай вперед себя пламенем, Вишена вновь взял в руку меч. Раненая рука кое-как держала факел, успевший сгореть только наполовину.

«Что за дерево такое? – ни с того, ни с сего подумал Вишена. – Смолистое, наверное, страсть…»

Стены шахты внезапно исчезли и он оказался на верхнем уровне. Здесь было куда просторнее, вместо узкого и низкого коридора Вишена увидел большую пещеру. Первым делом он начертил обугленным концом факела знак Велеса рядом с округлым стволом шахты, чтоб не гадать на обратном пути – та или не та. Пыль на полу здесь была совершенно сухой и сыпучей.

– Поднимай Хокана, – негромко сказал Пожарский в зев шахты.

Вскоре из темной дыры медленно выплыл Хокан, видеть это было донельзя странно. Шагнув на покрытый прахом пол, дат так же негромко сказал вниз:

– Все!

– Осторожно, знак не затопчи, – проворчал Вишена, поглядывая по сторонам. Хокан зачем-то поднял одну ногу и стоял, словно журавль, уставившись вниз. Потом увидел знак, начертанный Вишеной, и отошел в сторону. Тут появился Боромир, но не утвердился на полу, как друзья, а продолжал подниматься, пока не взмыл к самому своду. Повисев там некоторое время, он опустился.

– Сплошной камень, – сообщил он. – Я думал, шахта поднимается еще выше.

– Куда выше? – развел руками Хокан. – Там же лес.

И в этот миг в пещеру ворвался кто-то бледный, слабо светящийся и явно взбешенный. Вместе с ним пришел странный звук: словно гудела туча комаров-переростков, и от этого звука звенело в ушах. А еще через мгновение Вишена почувствовал непреодолимое желание лечь и умереть. Наверное, он так бы и сделал, но пояс Холодного Пламени вдруг изверг целое море огня, и Вишена, вовремя не направивший его на врага, закричал от дикой боли. Факел вывалился из руки и упал на пол, но не погас, а продолжал гореть, еле-еле освещая подземелье. Рядом кричали его друзья. Но их пламя почему-то не сожгло дотла, побушевало, причиняя невиданную боль, и унялось враз. Тотчас прошла и боль. И желание умереть тоже прошло. Вишена опомнился и сжал свой рунный меч. Если ему и суждено умереть, то в бою, и не от страха, а от ран! Он вдруг понял, что снова кричит, но уже не от боли, а от ярости, и с клинком в руке рвется к светящейся фигуре. Но ярость его длилась недолго: нечистый, что заставлял гореть зеленым руну на гарде, ударил чем-то невидимым. Вишене показалось, что на него на полном скаку налетел всадник. Он был отброшен назад и опрокинулся на спину, затылком крепко приложившись о камень. Правый локоть не встретил опоры и Пожарский едва не ухнул в отверзнутую пасть шахты. Насилу удержался. Не было мочи даже вдохнуть. Но он видел краем глаза как Боромир взмахнул мечом. Светящаяся руна прочертила во тьме подземелья зеленую дорожку и неясная фигура отшатнулась, словно кузнец от снопа искр из горна. Хокана Вишена не заметил. Он вскочил, воодушевленный тем, что волшебство изумрудных мечей явно не по нраву обитателю руины. Ощущение было такое, что его некоторое время обнимал рассерженный медведь: ныла каждая косточка, а в ушибленном затылке горячими толчками бился пульс, отдаваясь во всем теле. Вишена увидел как нечистый отбросил Боромира и приготовился пасть на него сверху, потому что Боромир тоже не удержался и завалился на спину. Но успел выставить над собой меч и белесая фигура замерла на какое-то неуловимое мгновение. Вишена тотчас прыгнул к ней и сплеча рубанул. Белесый был плотнее, чем, скажем, обычный призрак, меч прошел сквозь его тело с некоторым усилием, словно сквозь воду, но все же легче, чем сквозь живую плоть. Нечистый взвизгнул, точно щенок, которого куснули, и проворно обернулся.

И тут Вишена, отскочивший в сторону, угостил его Пламенем. Белесый вспыхнул и глухо заухал; Пожарскому показалось, что огонь только пошел ему на пользу. Боромир уже был на ногах и снова пытался достать вражину мечом. Тот не обращал на него ни малейшего внимания, равномерно надвигаясь на Вишену. Факел на полу стал гаснуть, но теперь подземелье освещал пылающий синеватым огнем нечистый.

Впрочем, факел так и не погас: его подобрал вынырнувший из темноты Хокан. По его лицу вновь текла кровь, и Вишене показалось, что он видит какую-то жуткую маску на Хокане. Дат поднял горящую обычным огнем ветку и метнулся ко все увеличивающейся фигуре, ставшей уже не белесой, а мертвенно-синей. Фигура заметно выросла. А когда Хокан ткнул ее факелом, Вишена ненадолго ослеп от внезапной вспышки. Казалось, от нее расплавились даже камни.

Цветные пятна упорно плясали перед глазами, сколько не тер их Вишена. Он ничего вокруг не видел, боясь пропустить атаку нечистого, но его никто не трогал.

– Боромир, Хокан, вы целы? – спросил он наудачу.

– Я цел! – ответили голосом Боромира. – Не вижу ничегошеньки.

Хокан отозвался чуть позднее.

– Не скажу, что цел, но жив пока.

Факел, видимо, погас. Белесый либо ушел, либо перестал гореть и светиться. Вдалеке кто-то в ужасе заверещал, ему ответили, потом зашлепали по камню босые ноги, но они удалялись. Вскоре и это стихло. Цветные пятна меркли и тускнели, но Вишена по-прежнему ничего не видел, наверное просто потому, что в подземелье стало совершенно темно.

– Огниво есть у кого-нибудь? – спросил с надеждой Вишена.

Отозвался с некоторым раздражением Боромир:

– А если бы и было, что разжигать? Ветка сразу не загорится…

– А кора?

– Да выронил я все ветки, – признался Боромир.

– У меня есть одна, – сказал Хокан довольно спокойно. – Но нет огнива.

– Значит мы остались без света, – констатировал Боромир.

– У меня даже руна на гарде погасла! – с некоторым удивлением молвил Вишена. – Выходит, мы его ухлопали?

– Хорошо бы…

– Уходить надо, – Хокан кашлянул. Послышался треск разрываемой рубахи.

Боромир озадаченно спросил:

– Ты чего?

– Да кровь у меня изо лба хлещет. Глаза режет, жизни нет.

– А-а… – протянул Боромир. – Извини, я забыл.

Они спокойно переговаривались в темноте, уверенные, что на них никто не нападет. Вишена даже понял почему: исчезло то странное чувство подавленности, которое нахлынуло с появлением невиданного доселе нечистого. Да и руны погасли, а уже мечам своим и Вишена, и Боромир доверяли без оглядки. Было время убедиться.

– А кто это был? – спросил Вишена. – Не призрак, точно. Те Холодного Пламени боятся. А этому, вроде, понравилось…

– Зато горячее ему не понравилось, – злорадно вставил Хокан. – Эй, Боромир, ты встречал таких прежде?

– Нет.

– И я нет. Надо будет спросить у старых кондотьеров. Я слышал, в старину нечисть была многочисленнее и злее.

– Куда уж злее, – вздохнул Вишена. – Едва сам ему в пасть голову не сунул… Кабы не пояс мой…

– А у него была пасть? – спросил Хокан с неожиданным интересом. – А то я не успел разглядеть.

Вишена вздохнул.

– Шут его знает! Я тоже не успел.

– Что-то вы разболтались! – заметил Боромир. Похоже, он встал. – Уходить надо, говорили уже.