Пятница 13-ое

Плавно покачивая огромными плавниками, в аквариуме плавали две красные рыбки. Там же, в аквариуме, лежала затонувшая игрушечная машинка. Это зрелище всегда успокаивало вечно спешащего, суматошного, затюканного мужчину.

Он потер руку об руку, потом вытер их о замызганный фартук, запустил пальцы в банку, достал немножко корма, попробовал на язык, довольно усмехнулся и начал сыпать корм в аквариум.

— Лайнел, в чем дело, ты что, есть не хочешь? — его большой лоб избороздили морщинки.

Он любил своих рыбок, они очень ему нравились.

Ему вообще нравились все живые существа, окружавшие их придорожный магазин.

Из всех живых существ он не любил только жену, потому что она ругалась и не давала по вечерам пить виски. А все эти рыбешки, кошки, бродячие собаки были молчаливы, и они тоже любили его.

Гарольд смотрел на рыбок, которые брезгливо подплыли к сушеным дафниям, высыпанным на поверхность воды, и не трогали их.

— Вы что, не голодные, это же такой чудесный супчик, — увещевал их Гарольд, еще раз попробовав на язык сухой корм. — Фу, гадость какая, — сказал он и посмотрел на банку. — Сушеные рачки, — прочитал он и сплюнул на пол.

Занятый рассматриванием консервной банки с кормом, Гарольд не заметил, как за окном промелькнула тяжелая тень.

Он отставил банку, вытер рукавом губы и заспешил к своему другому любимцу — кролику Микки, который сидел, удобно устроившись, в ящике с полированными до блеска яблоками.

Он сгреб его, приподнял и погладил по пушистой красивой голове.

— А ты, Микки, чего молчишь, не хочешь сказать пару добрых слов своему хозяину?

Гарольд пощелкал кролика по носу, но легко и не больно. Тот засучил лапами, но, поняв, что ему ничего не угрожает, обвис.

— Микки, ты опять вылез из ящика и попортил редиску, которую я приготовил для завтрашних утренних покупателей. Кто тебе разрешал есть эту редиску? Если бы тебя увидела моя жена, она отрубила бы тебе башку. Скотина ты, Микки. А я к тебе так хорошо относился.

Гарольд вновь пощелкал кролика по носу. Животное недовольно завертело головой, засучило лапами и замигало своими кровянисто-красными глазами.

— Если Эди, тебя здесь, не дай бог, увидит, она из тебя пирог сделает. — Он как ребенка обнял кролика, прижал к груди и начал расхаживать вдоль прилавков, заставленных ананасами, яблоками, помидорами, огурцами, морковкой, редиской.

В магазине было почти все, что может потребоваться невзыскательному покупателю, выезжающему на уикэнд из города. Сверкали бутылки с разнообразными напитками, прозрачно светились галлоны виски, тускло поблескивали пробками бутылки коньяка.

— Но нет, Микки, из этих запасов я брать ничего не буду. Моя жена давно все пересчитала и открутит нам с тобой головы, если мы тут что-нибудь тронем. Свое я держу вот здесь.

Гарольд запустил руку под прилавок, пошарил ей, удовлетворенно хмыкнул и вытащил на свет плоскую пол-литровую бутылку с виски. Он не спеша открутил пробку, дал понюхать кролику.

— Ну что, нравится, — сказал мистер Смит и усмехнулся. — Мне самому нравится, так что тебе ничего не достанется.

Он запрокинул голову и сделал несколько мерных глотков. Блаженство отразилось на его лице. Он высунул язык, и его глаза закатились.

— Ну вот теперь, Микки, мы можем с тобой поцеловаться. — Влажными от виски губами Гарольд ткнулся в морду кролику.

Микки недовольно фыркнул и быстро застучал пушистыми лапами по груди хозяина.

— Что не нравится, а я так каждый вечер пью, и мне очень нравится. Это неправда, Микки, что животное может умереть от десяти граммов алкоголя, не верь газетам, не верь этим дурным докторам. И от никотина ты не умрешь. Вот сейчас я закурю свою сигару и дам тебе затянуться. Не хочешь? — Кролик недовольно продолжал сучить лапами. — Ну ладно, тогда иди на место и сиди тихо. Не дай бог, жена тебя найдет. Хотя подожди, — Гарольд опять взял кролика на руки. — Понюхай, от меня пахнет спиртным? — Он дохнул прямо в пушистую мордочку зверька. Тот прижал уши к спине. — А черт, вижу, что пахнет, — сказал Гарольд. — Так что, все равно пропадать. — Он запрокинул голову и сделал еще несколько глотков. — Но знаешь, Микки, если виски хорошо закусить, то запах исчезнет. Сейчас закусим.

И Гарольд, уже совершенно осмелев, взял с прилавка пакет с сушеными орешками, слегка разорвал его в углу и высыпал себе на ладонь несколько подсоленных шариков. Он с хрустом начал их грызть. Кролик испуганно завертел головой.

— Но ничего, ничего, не волнуйся. Сейчас сделаем все, как и прежде. — Гарольд послюнявил целлофан пакета и, склеив его, поставил на прилавок. — Вот видишь, Микки, все как было, так и осталось, никто ничего не увидит. Правда, ты ведь не скажешь никому?

Кролик тяжело запрыгал по полу к своему большому глубокому ящику.

— А теперь, Микки, я покажу тебе самый верный способ убить запах виски и остаться трезвым. Знаешь, что надо сделать? Нет, родной, ты не знаешь. Виски лучше всего запить оливковым маслом.

Гарольд смело взял с прилавка большую трехлитровую бутыль с оливковым маслом, отвернул пробку, приложился к горлышку и сделал несколько глубоких глотков.

— Вот сейчас все в полном порядке. Но понимаешь, оливковое масло — это такая мерзость пахучая, что ее нужно тоже чем-нибудь закусить. Не пить же мне опять виски? — И Гарольд, пошарив глазами по прилавку, нашел коробки с пирожными.

Он открыл шелестящую коробку, взял залитую шоколадом пастилу и, смачно чавкая, принялся есть.

Гарольд торопливо жевал и смотрел в темное ночное окно.

Вдруг чья-то рука сильно сжала его плечо. Он судорожно вздрогнул и повернулся.

— Я тебя, сволочь, не покормила ужином, что ты жрешь здесь? — Перед ним стояла миссис Смит. — Это не для тебя поставлено и положено.

— Я, понимаешь, это…

— Я все понимаю, я же тебя хорошо покормила.

— Да, да, ты меня очень хорошо покормила. Спасибо, родная.

— А что эта скотина тут делает? — увидев кролика, миссис Смит взбеленилась.

— Микки, — забеспокоился Гарольд за своего питомца, — он помогает мне порядок наводить, — не к месту заметил он.

Но миссис Смит уже тяжело было остановить.

— Я эту скотину скоро зарежу, — зло кричала она мужу. — И тебя вместе с ней.

— Послушай, — пробовал успокоить жену Гарольд, — не злись, все же в порядке.

— В порядке, да ты, наверное, пьян!

— Я?

— А кто же еще.

— Я совсем не пил, — мистер Смит дохнул на жену.

Та принюхалась — и в самом деле вроде бы и не пил.

— Но глаза, глаза у тебя пьяные, — она приблизилась к мужу вплотную и, упершись носом в его подбородок, заглянула в глаза.

— Ну что, я же говорил, что я трезвый, — неуверенно сказал Гарольд.

— Да нет, ты пьян, — миссис Смит оттолкнула мужа. — Тебе врач говорил, чтобы ты потихоньку худел.

— Я и худею.

— А ты потихоньку воруешь тут еду. Воруешь еду, предназначенную покупателям. Это же наши деньги! — кричала миссис Смит.

— Да я вот только пастилу решил попробовать.

— Если бы только ты, — кричала женщина, — ты — это еще полбеды, а ты эту зверюгу кормишь, эту гадость. — Она ткнула пальцем прямо в мягкий бок кролика.

Микки вздрогнул и сильней прижался к своему добродушному пьяному хозяину.

Гарольд понял, что спорить бесполезно и спрятал взгляд в мех своего друга Микки. Только он понимал его в этом доме. Только с ним он чувствовал себя хорошо. Ему захотелось, как можно скорей, уйти от жены, спрятаться где-нибудь и допить наполовину опорожненную уже бутылку виски. Все равно пропадать, так хотя бы уж весело.

Супруги разошлись в разные стороны. Миссис Смит пошла к кассовому аппарату проверить, не вытащил ли муж мелочь, оставленную там. А Гарольд, с кроликом на руках, отправился в склад. Он пересек темный двор, на котором медленно колыхались огромные цветные простыни и, отворив высокую дверь склада, вошел в сырой полумрак.

Гарольд никак не мог понять, почему беспокоится Микки. Почему судорожно вздрагивает и еще теснее прижимается к нему. Почему он так нервно сучит своими лапами и поводит длинными мягкими ушами.