Разоблачение

– Угу… И что?

– Но третий канал – правительственная программа, – объяснил Сандерс. – И в тот вечер разговор шел как раз о том, что из-за непреклонности и нежелания сотрудничать, проявленных со стороны делегации «ДиджиКом», переговоры прошли не так гладко, как хотелось бы правительству. Нужно было как-то защитить репутацию мистера Сайяда, министра финансов, вот камеры и были направлены на Мередит…

– Потому что…

– Потому что она женщина.

– Заморская ведьма в деловом костюме? Иметь дело с бабой «ференги» невозможно…

– Да, что-то в этом духе. Во всяком случае, ее показали.

– И ты получил запись.

– Угу.

Хантер кивнула.

– Ну, мне это нравится, – с этими словами она вышла из комнаты. Сандерс, оставшись один, снова принялся смотреть в окно.

Через некоторое время пришла Синди и принесла свежие новости:

– Говорят, что продажа компании не состоится. Сандерс, чувствуя себя выжатым, как лимон, неопределенно пожал плечами – ему было все равно.

– Вы не голодны? – спросила Синди. – А то я могу что-нибудь принести.

– Нет, я не голоден. Что они там делают?

– Гарвин и Мерден разговаривают.

– До сих пор? Уже больше часа прошло.

– С ними только Конли.

– Только Конли? Больше никого?

– Нет. Николс ушел.

– А что насчет Мередит?

– Ее никто не видел.

Он откинулся на спинку кресла и повернул голову к окну.

Компьютер пропищал три раза подряд.

30 СЕКУНД ДО ПРЯМОЙ ВИДЕОСВЯЗИ:

DC/M-DC/C

ОТ: А. КАН

КОМУ: Т. САНДЕРС

Кан вызывал его. Сандерс мрачно ухмыльнулся. Синди вошла и сказала:

– Артур вызывает вас.

– Вижу…

15 СЕКУНД ДО ПРЯМОЙ ВИДЕОСВЯЗИ: DC/M-DC/C

Сандерс приспособил поудобнее свою настольную лампу и чуть отодвинулся. Весь экран осветился, и на нем появилось изображение Артура. Он находился на заводе.

– Ах, Том… Как хорошо! Надеюсь, еще не поздно? – спросил Артур.

– Для чего не поздно? – поинтересовался Сандерс.

– Я знаю, что сегодня должно состояться совещание: мне нужно кое-что тебе сказать.

– Что такое, Артур?

– Ну, боюсь, что я не всегда был с тобой совершенно откровенен… Это касается Мередит. Она внесла в схему конвейера некоторые изменения – месяцев шесть или семь назад, – и я подозреваю, что вину за это она хочет взвалить на тебя. Может быть, даже на сегодняшнем совещании.

– Понимаю.

– Я чувствую себя ужасно, Том, – повесил голову Артур. – Даже не знаю, что и сказать…

– А ты не говори ничего, Артур, – посоветовал Сандерс.

Кан виновато улыбнулся.

– Я давно хотел тебе сказать. Правда. Но Мередит сказала, что ты уходишь, и я не знал, как поступить. Она сказала, что надвигается битва и что мне лучше встать на сторону победителя…

– Ты встал не на ту сторону, Артур, – сказал Сандерс. – Ты уволен. – Он потянулся и выключил телевизионную камеру, направленную ему в лицо.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что ты уволен, Артур.

– Но ты не можешь так поступить со мной… – заговорил Кан. Его изображение поблекло и начало съеживаться. – Ты не можешь…

Экран опустел.

Пятнадцать минут спустя в кабинет вошел Марк Ливайн. Оттянув ворот своей черной футболки «Армани», он сказал:

– Кажется, я полный идиот.

– Без сомнения.

– Это просто… Я не оценил ситуации, – объяснил Марк.

– Что да – то да.

– Что ты теперь намерен предпринять?

– Да вот Артура только что выгнал.

– Господи… И что еще?

– Не знаю, посмотрю, как фишка ляжет.

Ливайн кивнул и вылетел из кабинета. Сандерс решил дать ему понервничать. В конце концов они, конечно, помирятся. Адель и Сюзен ведь тоже подруги. И Марк слишком талантлив, чтобы с ним расставаться. Но немного попотеть ему не повредит.

В час заскочила Синди и сообщила:

– Говорят, Макс Дорфман только что присоединился к Гарвину и Мердену.

– А что Джон Конли?

– Ушел. Он сейчас у бухгалтеров.

– Это хороший знак.

– Говорят, Николса уволили.

– С чего ты взяла?

– Час назад он улетел домой.

Всего пятнадцать минут спустя Сандерс увидел Эда Николса, шагающего по коридору. Подойдя к столу Синди, он поинтересовался:

– Ты же вроде говорила, что Николс улетел домой?

– Что слышала, то и сказала, – ответила секретарша. – Но это еще не все: вы слышали, что говорят о Мередит?

– Что?

– Говорят, что она остается.

– Я в это не верю, – сказал Сандерс.

– Билл Эвертс сказал секретарше Стефани Каплан, что Мередит Джонсон не увольняют, что Гарвин полностью на ее стороне. За фиаско в Малайзии вину возложили на Фила, а Мередит, по мнению Гарвина, еще молода и ответственности нести не может. Так что она остается на работе.

– Я не верю…

Синди пожала плечами.

– Так говорят, – сказала она.

Сандерс прошел в свой кабинет и стал смотреть в окно, уговаривая себя, что это пустые сплетни. Через несколько минут зажужжал интерком.

– Том? – сказала Синди. – Только что звонила Мередит Джонсон. Она хочет встретиться с вами в ее кабинете. Прямо сейчас.

Яркие лучи солнца рвались в широкие окна. Стол секретарши Мередит был пуст. Дверь в кабинет была приоткрыта. Сандерс постучал.

– Войдите, – пригласила Мередит.

Она стояла, прислонившись к столу и скрестив руки на груди. Ждала.

– Привет, Том, – сказала она.

– Привет, Мередит.

– Входи, я не кусаюсь.

Он вошел в кабинет, оставив дверь открытой.

– Должна признать, что сегодня утром ты превзошел самого себя, Том. Я была удивлена, как многому ты в состоянии научиться за такое короткое время. И на совещании ты был очень изобретателен.

Сандерс промолчал.

– Да, это была титаническая работа. Ты, наверное, гордишься собой? – спросила она, глядя на него в упор.

– Мередит…

– Ты думаешь, что наконец рассчитался со мной? Ну, так у меня для тебя новости, Том: на самом деле ты ничего не знаешь о том, как все происходило.

Она оттолкнулась от стола, и Сандерс увидел за ее спиной стоявшую на столе картонную упаковочную коробку. Мередит пошла вокруг стола, бросая в эту коробку фотографии, бумаги, набор авторучек.

– С самого начала слияние было идеей Гарвина. Уже три года Гарвин искал покупателя на фирму и не мог найти. Тогда он привлек к этому меня; я перебрала двадцать семь разных компаний, пока не нашла «Конли-Уайт». Они заинтересовались, и я жала на них изо всех сил. Я делала все, что могла, чтобы сделка состоялась. Все, что могла. – Она в гневе сунула в коробку очередную порцию бумаг.

Сандерс молча наблюдал за ней.

– Гарвин был на седьмом небе, когда я принесла ему Николса на блюдечке, – продолжала Мередит. – Ему было плевать, как я это сделала. Он просто хотел, чтобы я это сделала, и я рвала задницу, потому что шанс получить эту работу означал для меня прорыв, новые возможности для роста. Почему бы и нет? Я выполнила работу. Я обеспечила сделку. Я заработала эту должность. Я победила тебя честно.

Сандерс молчал.

– Но в конце концов все сорвалось: Гарвин не поддержал меня, когда стало жарко. Все говорили, что он мне как отец, а он меня просто использовал. Делал свое дело. И кому какое дело, если при этом кто-то пострадает! Люди приходят и уходят; вот и мне теперь нужно искать адвоката, чтобы оговаривать условия увольнения. И никому нет дела…

Она навалилась всем весом на коробку, пытаясь закрыть ее.

– Но я обошла тебя честно, Том. И я такого не заслужила. Меня поимела эта проклятая система.

– Нет, – возразил Сандерс, глядя ей прямо в глаза. – Ты затаскивала в постель своих подчиненных многие годы. Когда могла, ты пользовалась каждой возможностью показать свою власть. Ты всегда срезала углы. Ты была ленива. Ты жила показухой, и каждое третье слово, вылетавшее у тебя изо рта, было ложью. А теперь ты жалеешь себя, думаешь, что эта система плохая. Но знаешь что, Мередит? Система тебя не поимела. Система тебя разоблачила и вышвырнула вон. Потому что, когда ты посмотришь на себя со стороны, ты увидишь, что ты набита дерьмом. – Он развернулся на каблуках. – Желаю приятного путешествия, куда бы ты ни направлялась.