Разоблачение

Сандерс нахмурился.

– Как всегда, – вздохнул Ливайн, – до бедолаг в окопах все доходит в последнюю очередь. Интересно, что еще нам предстоит узнать.

Сандерс вернулся к себе в кабинет в пятнадцать минут третьего и сразу позвонил жене предупредить, что в шесть у него деловая встреча и дома он будет поздно.

– Что там у вас происходит? – спросила Сюзен. – Мне звонила Адель Ливайн. Сказала, что Гарвин всех вздрючил и всю контору полностью реорганизует.

– Точно еще не знаю, – осторожно ответил Сандерс. В кабинет неожиданно вошла Синди.

– Тебе все еще обещают повышение?

– В основном, – ответил он, – нет.

– Не может быть! – воскликнула Сюзен. – Том, бедненький! Ты очень расстроен?

– Я бы сказал – да.

– Не можешь говорить?

– Точно.

– Ладно. Я оставлю суп теплым. Поговорим, когда приедешь.

Синди положила на его стол стопку папок. Когда Сандерс положил трубку, она спросила:

– Уже знает?

– Она так и подозревала. Синди кивнула.

– Она звонила в перерыв, и я сразу почувствовала. Думаю, чья-то жена ей рассказала.

– Я уверен, что все говорят.

Синди задержалась в дверях и осторожно спросила:

– А как прошла презентация за ленчем?

– Мередит представили как нового начальника инженерных отделов. Она произнесла речь. Сказала, что оставит на местах всех прежних руководителей, и все будут держать ее в курсе дел.

– Значит, для нас никаких перемен не будет? Просто очередная передвижка наверху?

– Вроде того. Так мне, во всяком случае, сказали. А что? Ты что-нибудь слышала?

– То же самое.

– Тогда это должно быть правдой, – улыбнулся он.

– Значит, я могу оформлять дела по покупке недвижимости? – Она уже давно планировала приобрести участок в Куин Энн Хилл для себя и дочери.

– А когда ты должна дать ответ?

– У меня еще пятнадцать дней, до конца месяца.

– Тогда лучше погоди. Знаешь, просто для страховки.

Она кивнула и вышла было, но спохватилась и вернулась:

– Ой, я чуть не забыла: только что звонили из кабинета Марка Ливайна. Прибыли дисководы из Куала-Лумпура. Конструкторы сейчас в них ковыряются. Хотите на них взглянуть?

– Уже иду.

Конструкторская группа занимала весь второй этаж «Вестерн Билдинг». Как всегда, здесь царил полный кавардак: все телефоны звонили одновременно, а в небольшой приемной рядом с лифтами не было и намека на секретаря. Стены холла были увешаны выцветшими плакатами, рекламирующими Берлинскую выставку «Баухаус» двадцать девятого года и старый фантастический фильм под названием «Форбин Проджект». За угловым столиком, рядом с облупленными автоматами для продажи кока-колы и бутербродов, сидели два посетителя-японца и что-то быстро лопотали друг другу. Кивнув им, Сандерс сунул пропуск в щель, отпер дверь и прошел внутрь.

Весь этаж представлял собой обширное пространство, разделенное в самых неожиданных местах косыми перегородками, окрашенными под отделочный камень. Там и сям были в беспорядке расставлены неудобные на вид столы и стулья с металлическим каркасом. Ревела рок-музыка. Конструкторы были одеты как попало – в основном в футболки и шорты. В общем, царила подлинно творческая атмосфера.

Сандерс прошел к Фоумленду[17] – маленькой экспозиции последней продукции отдела. Здесь стояли модели крошечных лазерных дисководов и миниатюрных радиотелефонов. Команда Ливайна сейчас уже занималась разработкой будущих приборов, и многие из них были малы до абсурда: одна модель радиотелефона была не больше карандаша, другая выглядела как постмодерновая версия научного радиоприемника Дика Трейси, выполненная в бледно-зеленых и серых тонах; были здесь и пейджер размером с зажигалку, и микропроигрыватель компакт-дисков с откидным экраном, легко помещающийся на ладони.

Хотя эти устройства и были невероятно миниатюризированы, Сандерс давно уже свыкся с тем, что дизайнеры опережали время от силы на пару лет. Приборы уменьшались в размерах очень быстро: сейчас Сандерс уже не мог поверить себе, что, когда он пришел в «ДиджиКом», компьютеры весили килограммов пятнадцать и были размером с большой чемодан, а переносных радиотелефонов не было и в помине. Первая модель, разработанная «ДиджиКом», весила семь с половиной килограммов, и носить ее надлежало на наплечном ремне. Тем не менее люди смотрели на нее как на чудо. А сейчас потребитель был недоволен, если его телефон весил больше нескольких унций. Сандерс прошел мимо большой машины для резки пенопласта, поблескивающей из-под плексигласовых щитков ножами и месивом разных трубок, и обнаружил Марка Ливайна и его ребят, склонившихся над темно-синими дисководами, присланными из Малайзии. Один из них уже разобранный, лежал на столе. Под ярким светом галогеновых ламп конструкторы ковырялись в его внутренности крошечными отверточками, время от времени поглядывая вверх, на экраны диагностических приборов.

– Ну, и что вы нашли? – спросил Сандерс.

– Ах, черт! – воскликнул Ливайн, картинно подняв руки. – Ничего хорошего, Том, ничего хорошего.

– Давай подробнее. Ливайн показал на стол:

– Здесь, внутри шарнира, находится металлический стержень; вот эти хомутики прижимаются к нему, когда откидывается крышка, и через них идет питание на дисплей.

– Ясно…

– Но питание идет с перебоями. Похоже, что стержень коротковат. Он должен быть сорок четыре миллиметра длиной, а этот сорок два, ну от силы сорок три.

Ливайн выглядел очень расстроенным, весь его вид говорил о том, что он предвидит кошмарные последствия. Стержень оказался короче на миллиметр, и мир катился от этого ко всем чертям. Сандерс понял, что сейчас ему придется Ливайна успокаивать, что он и делал уже неоднократно.

– Мы с этим справимся, Марк, – сказал он. – Конечно, для этого придется вскрыть все готовые изделия и заменить детали, но мы это сделаем.

– Разумеется, – согласился Ливайн, – но это еще не все. По спецификации хомутики должны быть сделаны из нержавейки марки 16/10, которая достаточно гибка, чтобы хомутик пружинил и прижимался к стержню. А в этом аппарате хомутики сделаны из какой-то другой стали – вроде бы 16/14. Они слишком жесткие. Когда раскрываешь корпус, они сгибаются, но в прежнее положение уже не возвращаются.

– Значит, поменяем и хомутики. Тогда же, когда будем менять прутки.

– Не так все просто, к сожалению. Хомутики запрессованы в корпус намертво.

– Вот зараза…

– Вот-вот. Они являются неотъемлемой частью корпуса.

– Ты хочешь сказать, что из-за поганых хомутиков нам придется менять все корпуса?

– Точно.

Сандерс покачал головой.

– Мы их уже кучу настрогали. Что-то около четырех тысяч…

– Значит, еще настрогать придется.

– А что с самим дисководом?

– Работает с запаздыванием, – ответил Ливайн. – Это несомненно. А вот почему, я точно сказать не могу. Может быть, что-то с питанием, а может быть, проблема в управляющем чипе.

– Если это чип…

– …То мы сидим по уши в дерьме. Если дело в дефекте конструкции, придется вернуться к чертежным доскам. Если дефект производственный – будем переделывать сборочную линию и, возможно, менять фотошаблоны. В любом случае на это уйдут месяцы.

– А когда мы будем знать точно?

– Я передам дисковод и источник питания диагностикам, – сказал Ливайн. – К пяти они приготовят отчет. Я тебе его занесу. Мередит уже знает об этом?

– Я встречаюсь с ней в шесть и все расскажу.

– Хорошо. Позвонишь мне после вашей встречи?

– О чем речь!

– Это даже к лучшему, – заявил Ливайн.

– Ты о чем?

– Мы с самого начала подбросим ей серьезную задачку, – объяснил Ливайн, – и посмотрим, как она с ней справится.

Сандерс повернулся к выходу. Ливайн пошел его провожать.

– Между прочим, – спросил Марк, – ты сильно психуешь оттого, что не получил эту должность?

– Я разочарован, – ответил Сандерс, – но не психую. Не от чего здесь психовать.

17

Пенопластовая страна.