Умница, красавица

Елена Колина Умница, красавица

Посвящается всем, кто когда-нибудь очень сильно кого-нибудь любил, любовь в детском саду тоже считается…

Человек, который пишет роман о любви, сталкивается с одной проблемой – это друзья и знакомые. Я все время с ними сталкивалась, и они говорили: «Ну, как там наш роман?» Или так: «Мы роман о любви сочиняем». Каждый из них почему-то был убежден, что я только технический исполнитель, а на самом деле это его роман. А может быть, они правы и это ЕГО роман или ЕЕ роман?..

У нас всегда много соображений по поводу времени, в которое мы живем.

• В наше время никого не волнует развод… Но ведь это чужой развод никого не волнует, а НАШ собственный?

• В наше время никого уже не волнует измена… Но если это НАМ изменили?..

• В наше время никто не бросается под поезд от любви… Под поезд – это, конечно, слишком, хотя и такое случается, но ведь у каждого человека свой личный поезд, правда?

– Неужели любовь, страсть, любые сильные эмоции сами по себе извиняют любую гадость?.. Она всем испортила жизнь, ни о ком не подумала – ни о муже, ни о ребенке, ни о любовнике, наконец!..

– Но все-таки жалко ее, правда?

– Нет. Не жалко. У нее была не любовь, а страсть.

– Любовь и есть страсть, это научное определение…

– Ерунда. Страсть – это когда кого-то так сильно любишь, что хочешь его съесть, а любовь – когда помнишь, что он тоже человек. Это мое научное определение.

Если вы думаете, что это сплетничают две школьницы старших классов, вы ошибаетесь. Это два взрослых человека, юрист и психолог, сблизив головы над чашками кофе в модном кафе, горячо обсуждают одну свою близкую знакомую, бросившую мужа и ребенка ради любовника, – Анну Каренину. Люди иногда бывают такими странными, правда?.. Как будто Анна, и Каренин, и Вронский – живые, настоящие!.. Кстати, Кити я ненавижу, поэтому о ней я не упомянула. Ей было все равно кого любить, она просто хотела замуж.

А разве ВЫ знаете, что думают о вас люди? Возможно, они думают о вас «ах, какая прелесть», а может быть, как про Соню Головину, – «сучка». Или, если вы мужчина, – вы никогда не торопились отвести взгляд от начальника или от официанта, чтобы не прочитать в нем «нуты козе-ел»? И вообще – что мы знаем друг про друга, как оцениваем людей и как они нас оценивают? Вот, к примеру, консьержка дома номер 38 А по Таврической улице не пустила Льва Николаевича Толстого с парадного хода. Он пришел в гости к художнику Ярошенко, а она его не пустила, потому что он был не так одет – в зипуне, и тогда Льву Николаевичу пришлось идти с черного хода. Во всяком случае, именно такую историю Соня получила в наследство от своего отца.

Теперь в доме номер 38 А по Таврической улице живет сам Алексей Юрьевич Головин, и если бы Толстой Л. Н. пришел в гости к Головину А Ю. в зипуне, то охранник не пустил бы его с парадного хода. А черный ход Головин А Ю. приказал закрыть.

Сейчас по внешнему виду тоже трудно разобраться, кто есть кто. Не говоря уж про нашу внутреннюю сущность, тут вообще ничего не понять, – такие разнообразные зипуны, джинсовые курточки и норковые шубы мы надеваем на собственные души. Так и ходим по Питеру и по Москве неизвестными переменными, иксами и игреками…

Соня Головина никогда не думает, что ее кто-то оценивает, потому что для самой себя она абсолютная величина. Она живет в Питере, и москвич может сказать, что у нее питерский акцент. А разве у нее есть какой-нибудь акцент? Она же говорит безо всякого акцента, просто ГОВОРИТ. А сама Соня про москвича скажет – у него же типичный московский говор!.. Но и москвич тоже не думает, что у него какой-то там говор, – просто говорит. Или возьмем незамужнюю девицу Броню семидесяти пяти лет, – вообще говорит по-русски черт-те как. И что вы думаете, эта Броня, она знает свои недостатки? Ничего подобного, болтает не закрывая рта, и все.

ПИТЕР

1 АПРЕЛЯ

Если бы чужие мысли могли материализоваться, то к вечеру пятницы Соня превратилась бы в маленькую собачку женского пола. «Сучка» – вот что сегодня, первого апреля, в пятницу, думали о ней посторонние и ей, и друг другу люди.

«Этот знаменитый актер никогда не имел проблем с женским полом», – прочитала Соня Головина в журнале «Звезды». Может быть, теперь можно говорить: «Я имею проблемы с мужским полом»? Или так: «У меня было много мужского пола». Язык – дело такое: чуть зазевался – раз, и образовались новые формы. Раньше можно было зажигать свечи или зажигать огни на елке, а теперь «зажигать на елке в детском саду» означает безудержно веселиться – до упаду плясать в заячьих ушах и кружиться снежинкой в марлевой юбочке.

«Сначала знаменитый актер внешне не был красавцем», – было дальше написано в журнале «Звезды».

Вот и Соня тоже. Сначала она не была красавицей, особенно внешне. А внутренне, напротив, Соня всегда была красавицей, что подтверждается дипломами, выданными ей за первые места в школьных олимпиадах по литературе, пришпиленными к стенам в гостиной Сониной мамы Нины Андреевны, – рядом с ее дипломом кандидата наук.

А потом Соня и внешне стала красавицей. Что подтверждается ее машиной марки «крайслер», голубой норковой шубой, собольей шубой («соболья шуба» звучит так, словно Соня сказочная царица-владычица морская и к шубе у нее еще имеется корона), бриллиантовым колье работы известного петербургского мастера, а также небрежностью, с которой Соня обращается с офицерами дорожно-патрульной службы, официантами в модных ресторанах и продавцами в дорогих бутиках. В то время как ее мама Нина Андреевна, кандидат научных наук, дожила до седых волос, а до сих пор робеет обслуживающего персонала, путая его со всякого рода непосредственными начальниками над собой. А Соня нет, никого не боится и уж больно многих вокруг себя считает обслуживающим персоналом! К примеру, даже стоматолога, или гинеколога, или… да всех, всех!..

Соня очень независимая, и вообще она женщина сильных страстей. И никогда не стеснялась в своих желаниях, просто брала все, что хотела. В детском саду отбила одного мальчика, била-била соперницу совком и отбила. Тянула мальчика за руку, громко воя от страха, и кричала сопернице «сейчас ка-ак дам по башке», – тоже от страха!.. Правда, в дальнейшем Соня такой разнузданной страсти не показывала, – оказалось, все, что хочется, можно получить и без воя.

Соня Головина нисколько не интересовалась звездами из журнала «Звезды», – она сама себе звезда. У каждого человека есть свое главное слово, и Сонино главное слово было «смысл», а еще «правильно». Какой смысл интересоваться теми, кто ничуть не интересуется тобой? Правильно ли занимать свои мысли теми, кто даже не знает, что тебя зовут Соня Головина? Она просто пила кофе в Эрмитажном кафе, и ее взгляд случайно упал на кем-то забытый журнал.

Соня выбросила бумажный стаканчик и направилась к главной лестнице, – у нее было одно небольшое дельце в 213-м зале и еще одно в зале Тициана.

«Счастье, это счастье», – привычно подумала Соня, взглянув на Неву из окна Павильонного зала, – золотой павлиний хвост отражался в оконном стекле, наплывая на черные ветки деревьев на набережной. Из окна Эрмитажа Соня всегда смотрела на жизнь философски, – Невы державное теченье, береговой ее гранит и прочее.

«Святой Иероним» и «Святой Доминик», две маленькие картины Боттичелли. Быстро взглянуть на них и убежать – вот какое было Сонино дельце в 213-м зале. Затем через зал Леонардо да Винчи в зал Тициана к «Святому Себастьяну», – какой же он красивый, – беззвучно чмокнуть губами воздух «я тебя люблю», и теперь все.

Синий «крайслер» был припаркован возле атлантов. Со-нин личный атлант – шестой справа. Соня дотронулась до своего личного атланта, – это была ее примета, она не означала ничего конкретного, а просто «все хорошо», – и внезапно почувствовала, как накатывает знакомый приступ злости.

Эту свою злобу, когда всё, любую встречную живую и неживую природу, хотелось изо всей силы укусить или пнуть, Соня называла «речка-кретинка, дуб-осел». Никаких внятных причин для злости не было, – просто пятница, а по пятницам на нее всегда находило, вот и вся причина. В таком состоянии души лучше всего было изучать разные формы жизни, к примеру болтаться по бутикам на Невском.