Ятаган Смотрителя

Глава 3

ЭКСПЕДИЦИЯ ГРАФА ШТРАЙНА

Хомячки — это страшная сила.

Рыцарь Жерон был заядлым любителем юбок и очень не любил насекомых. Эти два фактора и привели к тому, что сейчас он, с ног до головы обмотанный веревками, лежал в развороченном муравейнике. Страсть к прекрасному полу потащила его на ночь глядя к дому смазливой кокетки — дочери лесника, а благодаря Хорту и Снупи ловелас в блестящих доспехах вместо теплой люли оказался сначала в мешке, а потом в муравейнике. Его конюх и оруженосец, за неимением вблизи второго муравейника, валялись просто под деревом, и четыре мелких злобных гоблина (для этой задачи я выбрал тварей повреднее) выполняли при них функции муравьев, от дерева неслись жуткие стоны.

Хотя пленные таращили глаза и завывали, но реальных повреждений почти не имели, я сполна владел навыками психологии и устраивать никчемное членовредительство не стал, ломая упорство пленных морально. Сначала им слегка набили морды, потом посменно поработали муравьи и гоблины, а напоследок, ровно в полночь, на фоне полной луны эффектно появился Мезлен в своей темно-зеленой тоге некроманта (правда, сильно потрепанной, но от этого она смотрелась еще кошмарнее), с длиннющим посохом и предложением превратить бравого рыцаря в зомби. Дескать, это многократно ускорит процесс допроса, поскольку зомби второго уровня вполне прилично говорят, а вот лгать и артачиться не умеют. Да и вообще, ему, Мезлену, нужны ходячие мертвецы для опытов, на эту роль Жерон со свитой вполне подойдут. Так что упрямых пленных надо поскорее убить, время жалко терять, ведь ему их еще поднимать, куча работы, а луна может зайти, и тогда процесс усложнится.

После этих предложений, с ужасом глядя в глаза некроманта, горящие энтузиазмом настоящего ученого, рыцарь «поплыл», его подчиненные сломались еще раньше и, захлебываясь в слезах и соплях, торопливо говорили, говорили и говорили.

Слуги знали немного, ценным среди их показаний было только то, что Жерон временами по два-три дня пропадал у местных красоток, причем пассий у него было около десятка, и у какой он будет ночевать сегодня, зачастую не знал и сам новоявленный Казанова, сие зависело от настроения-с. Так что в ближайшие два дня нашего пленника никто искать не будет. Как в старом анекдоте: жена будет думать, что он у любовницы, любовница, что он у жены, и то, что он вплотную занят муравьями, вскроется не скоро.

Первое же откровение самого рыцаря повергло меня в состояние полного обалдения, это когда я спросил, на что надеется Штрайн, отправляя в Дикие земли всего три сотни солдат.

— На ваш налет, — почесывая покусанные муравьями места, сообщил Жерон и, увидев мою отвалившуюся челюсть, пояснил: — После войны светлые народы заключили договор, по которому при захвате темными владений любого из них соседи должны идти на подмогу. Правители соседних стран обязаны выслать войска, даже князья эльфов и короли гномов.

— А наше сражение с Сильватом? — недоуменно поднял брови Санор. — А как же наш налет на его столицу полгода назад?

— Налет и есть налет, — хмыкнул Жерон, — налеты были и будут, да и сам барон с войском пал во время карательной экспедиции, а вот захват территории людей — дело совсем другое. И никого не будет волновать, что построились мы на Диких землях, ведь когда-то немалый кусок их был частью Таннии и формально все еще является ее территорией, буква закона будет соблюдена.

— И граф пожертвовал тремястами обученными солдатами, чтобы получить помощь соседей? — недоверчиво уточнил я. — То есть почти половиной своей армии?

— Солдатам ничего не грозит, в Диких землях возведен не жалкий палисад, а каменный замок, в нем триста солдат могут держаться против тысяч нападающих не менее полугода, за это время подойдут соединенные рати светлых народов, а королевское войско Таннии соберется еще скорее. У барона есть магическая связь с графом — шар дальновидения, и пользоваться им барон умеет. Но поскольку магические средства связи в осажденных крепостях враги часто блокируют, то гонцы на быстрых конях готовы во всех поселениях новых земель графства. А если посыльных и перехватят, в голубятне замка есть пять почтовых голубей, о нападении граф узнает в тот же день. И еще…

Я слушал рыцаря и офигевал, граф разыгрывал многоходовую сложную комбинацию, которую от местных диких феодалов я не ожидал. Поселение было наживкой, Штрайн готов был пожертвовать сотней крестьян, чтобы соединенные армии его соседей выполнили за него всю грязную работу, освободив от нас Дикие земли. Я мысленно аплодировал графу, экономически гибель крестьян не идет ни в какое сравнение с потерей обученных воинов, да и исход сражения непредсказуем. А тут, как в сказке, соседи и сражаются за тебя, и плату не требуют, все держится на лозунгах о взаимопомощи светлых, а дальше перспективы у графа совсем сказочные. После победы светлых у него хватит крепостных, чтобы выстроить опорные замки в Диких землях, и солдат — удержать их. Графство Штрайн вырастет втрое, тем самым увеличив владения Таннии, а такой прирост автоматически сделает графа пэром королевства и обеспечит кресло в королевском совете. К тому же в этом случае ему просто обязаны отдать оставшееся без владык баронство Сильватию, а это уже герцогская корона. Из дальнейшего допроса выяснилось: мое предположение о том, что популяция местных диких феодалов резко поумнела, не оправдалось, всю комбинацию придумал новый графский советник, некий Арахнис, как шушукались по углам графства, темный эльф.

В ходе допроса лорд все больше мрачнел, супил брови, и Саэна не сразу решилась подойти к нему, хотя вопли пытаемых резали нежную душу эльфийки, как ножом. Но все-таки Саэна не была бы по-настоящему светлой эльфийкой, если бы ничего не сделала, и потому, пересилив себя, направилась к Торну с просьбой прекратить пытки.

— Саэна, солнышко, а что делали эльфы с теми, кто захватывал их земли? — выслушав эльфийку, иронично прищурился Торн.

Девушка смущенно опустила голову, она хорошо знала ответ на вопрос Торна, в мире все так непросто… но все же.

— Впрочем, ты можешь помочь избежать напрасного кровопролития, спасти сотни людей. Ты ведь знаешь магию жизни и природы?

— Я бакалавр первого курса и больше целитель, чем природник, — слегка покраснев, напомнила эльфийка. — Но, конечно, сделаю все, что в моих силах.

— Ну бакалавры первого курса — это страшная сила, — улыбнулся Торн каким-то своим воспоминаниям. — Ты умеешь призывать диких животных?

— Пока только маленьких, у меня получался призыв певчих птиц, голубей и маленьких зверьков: бурундучков, тушканчиков.

— Именно то, что нужно! — Вопреки ожиданиям Саэны эти ее ничтожные (как ей на тот момент казалось) возможности мигом изгнали мрачность Торна, наоборот, он расплылся в улыбке. — И много можешь призвать?

— Если использовать силу леса, то да, но биться они не станут, этого я пока не смогу сделать, да и не буду.

— Сражаться твоим мелким и не придется, но все равно, считай, что битва выиграна! Для начала мне нужны пять самых красивых голубок, каких ты только сможешь найти, хотя… хватит и одной.

Пока эльфийка пыталась понять, насколько серьезно говорит Торн, он повернулся к командирам:

— Значит, так, начинаем облаву, три сотни охватывают полукольцом деревни и гонят жителей к замку. Хорт, крестьян по возможности не бить, но и не давай им утаскивать провиант, гоните налегке. Мезлен, на тебе блокада магических средств связи замка, дальновизор рыцарей работать не должен! Четвертая сотня в резерве, пятая образует еще одно кольцо, Снупи, ни один бегунок не должен выскочить из нашего силка и добраться до Штрайна, гонцов ловить или давить. Вперед!

Барон Бригс, милостью его сиятельства графа Штрайна хозяин новых территорий Таннии, был потомственным дворянином, но сейчас, стоя на надвратной башне замка, ругался как сапожник. С темноэльфийским коварством тщательно разработанная кампания разваливалась на глазах. От дикой ярости и непереносимого стыда лицо барона шло пятнами. Даже если бы враги взяли штурмом замок, а его гарнизон вместе с самим бароном перебили, он не был бы так унижен и взбешен. Все шло неправильно, не по военным законам и боевым традициям, а больше походило на насмешку.