Страница 14 из 41
— Эй, парень! Далеко? — спросил швейцар, становясь между Юлом и лифтами.
— Господин Лукас назначил мне прийти… Я…
— Господин Лукас? Лично? — швейцар иронически улыбался. — А он не обещал прислать за тобой машину?
— Вот, господин Лукас дал мне это… — сказал Юл, подавая карточку, оставленную ему Лукасом в кабаре.
Швейцар поглядел на таинственный знак в уголке картонного квадратика, который на условном языке сказал ему: подателя немедленно препроводить в приёмную президента компании, минуя все инстанции.
— Прошу вас! Сюда, пожалуйста. — Изуродованное лицо швейцара так и залучилось приветливостью. — Вот лифт.
Юл прошёл за швейцаром к крайнему лифту, и этот лифт без остановок доставил его на плоскую кровлю здания, где под сенью огромной пластинки, окружённые садом, находились апартаменты президента.
Покинув лифт, Юл оказался в большом, отделанном ореховым деревом зале где стояло лишь несколько мягких кресел и возвышалась небольшая эстрада с роялем и микрофоном. Одну из стен сплошь занимало огромное зеркало.
— Будьте любезны подождать, — сказал швейцар и исчез
Швейцар доложил о приходе Юла дежурной секретарше, дежурная секретарша — личной секретарше, личная секретарша нажала на столе одну из украшавших его многочисленных кнопок и шёпотом произнесла в замаскированный под настольный календарь микрофон:
— Господин Лукас, прибыл Юл Морено вызванный вами на сегодня. Он в зале. — Она помолчала. — Сейчас, господин Лукас, ясно, господин Лукас.
Секретарша нажала какие-то другие кнопки и снова сказала в микрофон:
— Господин Рилей, господин Бенкс, господни Норман, господин… — Она назвала ещё полдюжины фамилий. — Господин Лукас просит вас немедленно в зазеркальную комнату.
Через пять минут заведующие вокальным отделом, отделом рекламы и сбыта продукции, отделом оформления исполнителей, главные консультанты по текстам, по песенной музыке, по одежде, по гриму собрались в небольшой продолговатой комнате, расположенной рядом с залом и отделённой от него громадным зеркалом. Для находящегося в зале Юла зеркало это и выглядело зеркалом, а для сидящих в соседней комнате зеркало было обыкновенным окном, через которое можно было наблюдать за всем происходящим в зале. Специальная аппаратура обеспечивала великолепную слышимость из зала и, наоборот, не пропускала даже шёпота из зеркальной комнаты в зал.
Исполнители и не догадывались, что за ними наблюдает столь высокий синклит. В зале перед ними сидели в креслах один-два второстепенных работника, никак не проявлявших своих чувств. У одного из них помещался незаметно скрытый в ухе микрофон, через который он получал указания: пусть исполнитель споёт ещё одну песню, с аккомпанементом, без аккомпанемента, громче, тише, пусть зайдёт в юридический отдел подписать контракт, пусть убирается к чёрту…
Когда президент компании и его советники уселись в кресле в зазеркальной комнате, Лукас наклонялся к микрофону и негромко произнёс:
— Валяйте.
В зал вошёл седой, профессорского вида человек в очках, важно поздоровался с Юлом и пригласил его на эстраду. Юл, дрожа от волнения, подошёл к микрофону, взял гитару на эстраде, кроме рояля, были и другие инструменты, — торопливо настроил её и вопросительно взглянул на «профессора».
— Ну-с, молодой человек… — «Профессор» сделал паузу, поковырял в ухе, словно прислушивался к некоему внутреннему голосу, и, наконец, сказал: Спойте-ка нам эту, как её, про попугая, потом про девчонку и, наконец, про счастливчиков.
Юл запел. Его и без того слабый голос срывался, гитара фальшивила, но постепенно привычка взяла своё, и, когда он запел «Счастливчиков с улицы Мальшанс», он показал лучшее на что был способен.
— Так, так! — сказал «профессор», когда Юл кончал петь, — Так, так. — Он что-то забормотал себе под нос и снова поковырял в ухе.
Дрожь пробегала у Юла по спине, руки сделались липкими, в горле пересохло.
Решалась его судьба! Сейчас вот этот седой, величественный старик, наверное знаменитый композитор и знаток, вынесет ему приговор.
Но «профессор» не спешил. Он и не мог спешить. В зазеркальной комнате разгорелся спор.
— Ну? — спросил Лукас, когда Юл кончил петь.
— Голос слабый, — нарушил молчание заведующий вокальным отделом Рилей. — Музыка никчёмная…
— Музыка действительно плохая, — поддержал главный консультант по песням.
— А слова? — спросил Лукас. Его маленькие глаза блестели за стёклами очков, лицо ничего не выражало.
Главный консультант по текстам усмехнулся:
— Таких текстов, господин Лукас, мои ребята могут вам выдавать по тридцать на дюжину.
— Так какого же чёрта не выдают? — зашипел Лукас, устремив на консультанта яростный взор. — А? Ведь музыку и этот текст парень сам написал! Сам! Я триста пластинок продал сейчас американцам. А когда их представитель услышал эту песню, он мне истерику устроил: «Почему её нет?», «Надо сжать кулак…», «Идти вперёд без лишних слов…» Вот что сейчас требуется!.. А вы что скажете, Бенкс? — неожиданно оборвав себя, обратился Лукас к заведующему отделом рекламы и сбыта продукции.
Тот уже понял настроение шефа и ответил:
— Отлично, мистер Лукас! Здесь есть над чем работать. Сам музыку, сам слова. А посмотрите на внешность. Он же красавец! Худоват немного, и плечи…
— Плечи сделаем, как у борца, — деловито вмешался заведующий отделом оформления исполнителей Норман. — Губы растянем. Движениям научим. Выступать в костюме нельзя. Думаю, в чёрной вязаной кофте, воротник — шаль, брюки — шерсть. Рыбаки! Моряки! Гудзонов залив! Северный закат! — Норман замолчал.
— Ну, так что решаем? — спросил Лукас. — Берём — решительно сказал Бенкс.
— Берём! — поддержал Норман.
— Ну что ж! Попробуем! — пожав плечами, присоединился Рилей.
— Не попробуем, а берём! — взорвался Лукас. — Болтаетесь по всем странам, ничего найти не можете! Президент компании должен вам людей находить! Да ещё где? Под самым носом! В нашем городе! — Лукас, видимо, был очень горд, что сам обнаружил кого-то, и, следовательно, этот кто-то должен был отличаться особенно высокими достоинствами. — Всё! — Лукас решительно встал. — Вы, Рилей, сделайте две-три дюжины песен, которые он сам написал. И музыку, — повернулся он к главному консультанту по песням. — Вы, Бенкс, поговорите с парнем и подготовьте биографию и план «запуска», А вы, Норман, приглядитесь к нему. Может, чего-нибудь лучше найдёте, чем кофту? Сейчас все в кофтах и свитерах горланят. Надоело! — Лукас наклонился к микрофону и бросил: — В юридический отдел!
— Ну что ж, молодой человек, — «профессор», поковыряв в ухе, подошёл к Юлу, который от напряжения был на грани обморока, — неплохо! Зайдите сейчас в юридический отдел, восьмой этаж, комната восемьдесят три. До свидания…
Юл, словно автомат передвигая ноги, спустился по лестнице и нашёл восемьдесят третью комнату. Секретарша ввела его в роскошный кабинет. На все вопросы Юл отвечал только одним словом «согласен». Заведующий отделом был уже предупреждён о Юле.
Единственное, что его интересовало по-настоящему, — это исполнилось ли уже Юлу шестнадцать лет. А раз исполнилось — всё в порядке, он имел право подписать договор. Мысль, что ошалевший от счастья кандидат будет читать, а тем более оспаривать текст договора, Даже не приходила ему в голову.
Такого ещё не бывало.
— Ну, вот и всё, — любезно улыбнулся заведующий, когда Юл поставил свою подпись на восьми экземплярах договора. Поздравляю вас, господин Морено. Желаю успеха. Завтра можете прийти в кассу за авансом. Или вы предпочитаете чековую книжку? У нас все расчёты в долларовом выражении… Пока можете получить три тысячи…
Юл побледнел и бессильно опустился в кресло. Забегали секретарши, ему подавали воду, ватку с нашатырём. Наконец Юл пришёл в себя и, поблагодарив всех слабой улыбой, направился к лифту. Швейцар проводил его до дверей, предложил вызвать такси. Но на такси у Юла не было денег, и он пошёл пешком.