Страница 22 из 33
Кантемир явился первым теоретиком восточной музыки, понявшим необходимость и научное значение ее музыкальной записи.
Он первым объяснил различия между турецким и персидским стилем пения (см. 85, 82). Своими трудами Кантемир оказал огромное влияние на дальнейшее развитие теории и практики турецкой музыки (см. 85, 141; 143). Его трактат и сегодня является важным пособием для изучения турецкой классической музыки; это лучшая в данном отношении теоретическая работа XVIII в.
Характеристика эстетических взглядов Д. Кантемира значительно обогащается, если учесть также то новое, что внес он в молдавскую литературу. Его «Иероглифическая история» — это, как уже говорилось, первый художественный роман в молдавской литературе, он отличается поразительной емкостью и ярким колоритом. Не отбрасывая того, что было накоплено предшествующей молдавской традицией, прежде всего творчеством великих молдавских летописцев XVII–XVIII вв., Кантемир начинает широко использовать прием переноса реальности в аллегорию, впервые в молдавской литературе заставив читателя вступить в мир воображаемого. Он заменил также рассмотрение героических человеческих моделей анализом внутреннего мира личности. Его герой — новый оригинальный тип. Д. Кантемир коренным образом обновил повествовательный стиль родной литературы.
«Иероглифическая история» задумана как иллюстрация эстетического приема «замаскировать для того, чтобы лучше разоблачить». Языку романа присущ чисто эзотерический характер. Вместе с тем автор проявляет здесь творческую свободу и оригинальность; в результате риторика превращается у него в поэзию. Писатель советовал соотечественникам брать с него пример; в противном случае, подчеркивал он, «мы всегда будем только учениками, а учителями будут другие» (88, 271–272).
«Иероглифическая история», как и все творчество Кантемира, пронизана духом просвещения, пафосом борьбы за истину и справедливость. Автор клеймит современное ему общество, провозглашая идеи справедливого разума, призванного править миром и обществом, ратуя за естественную свободу личности и триумф справедливости над фанатизмом и тиранией.
«Иероглифическая история» — первый молдавский роман, который восхваляет красоту и любовь, причем речь идет о земной, человеческой красоте. Люди, отмечает автор, гордятся высоким ростом, красотой тела и приятным лицом как чем-то от природы данным (см. 6, 59); «красивое лицо и искусно написанная икона радуют глаз» (6, 242). Кантемир создал образ обольстительной женственности. Страницы, посвященные психологии одержимых Эросом, раскрывают высокий уровень поэтической фантазии писателя, глубоко чувствовавшего пафос любовной поэзии персидского Востока. В «Иероглифической истории» Кантемир проявил себя также как мастер манеризма и карикатуры, причем в своем творчестве Кантемир гораздо шире, чем все его предшественники в Молдавии, использовал несметные богатства устного народного творчества. Его труды изобилуют пословицами и поговорками, призванными, как правило, вынести определенный приговор человеческим деяниям. Так, в «Иероглифической истории» пословиц и поговорок семьсот шестьдесят (см., напр., 6, 54; 84; 232; 281 и др.). Ценность используемых писателем и ученым пословиц и поговорок определяется прежде всего их психологической достоверностью, а также резким различением добра и зла.
В «Иероглифической истории» Кантемир выдвигает положение о роли писателя-историка в культурной жизни народа: «…истинный историк — т. е. тот, который излагает события такими, какими они были на самом деле, — достоин похвалы наравне с творцом истории, так как последний дело сделал, а первый позаботился об его увековечении. И я осмелюсь назвать писателей счастливыми и достойными похвалы в большей степени, нежели сами творцы событий. Ибо если бы после ратных подвигов героев не поработали на бумаге перья историков, то земля давно бы скрыла с костьми и славу их имен. Итак, творцы событий были смертными; историки же сделали их имена вечно новыми и громкими» (6, 74). Литература хранит картины великих событий прошлого и образы героев, выполняя весьма благородную роль в истории побед человеческого духа. Она объединяет различные поколения, способы чувствования и мышления, кругозоры, содействуя гуманистическому пониманию человеческой жизни и исторической действительности (см. 34, 122).
Каково же подлинное место эстетических взглядов Кантемира в общем контексте молдавской и мировой эстетической мысли?
Мировая эстетическая мысль XVII–XVIII вв. развивалась под влиянием художественных открытий Возрождения и философии Нового времени. В середине XVIII в. А. Г. Баумгартен впервые сформулировал взгляд на эстетику как на отдельную науку, изучающую чувственное восприятие. С того времени эстетика стала развиваться самостоятельно, не порывая тесных связей с философией и искусствоведением.
Вследствие различных социально-экономических причин, среди которых определяющей являлось турецкое владычество, научное и художественное развитие Молдавии долгое время тормозилось, и в XVII–XVIII вв. возникла необходимость догнать европейские народы в культурном развитии. Эстетические проблемы вырабатывались здесь на базе прежде всего риторики, которая была обязательной дисциплиной в Ясской славяно-греко-латинской академии. Риторы Молдавии опирались на традиции античной и западноевропейской науки красноречия. Предметом красноречия они считали социально значимые явления современности и истории, общественной и частной жизни людей, которые освещали с точки зрения определенных морально-эстетических идеалов, преследуя те или иные политические, моральные и эстетические цели. Конечной целью риторики и красноречия провозглашается служение общественному долгу. Заслугой риторов Молдавии следует считать то, что они впервые в стране поставили вопрос о значении поэтического вымысла, лишенного прав гражданства в прошлом. Разрабатывая принципы стилистического украшения, они способствовали теоретическому осмыслению поэтической речи, а подчеркнутым вниманием к роли вымысла — становлению художественных повествовательных жанров литературы.
В соответствии с требованиями риторики Кантемир, как видно из вышесказанного, ратовал за красоту человека как единства красоты духа и тела, защищал моральное и эстетическое достоинство простого человека, в качестве критериев ценности произведений искусства выдвигал «благоприличность» и доброту, в искусстве видел средство нравственного самопознания человека и общества.
В русле традиции Д. Кантемир трактовал искусство в широком смысле — как умение, мастерство, изобретение, ремесло, т. е. всеобщую способность придавать предметам новое качество на основе изменения их природных свойств в соответствии с потребностями человека. Общественное назначение искусства он видел в активной пропаганде идей раннего просветительства, нравственного воспитания, в критике невежества и обскурантизма.
Как видим, в понимании Кантемиром роли и назначения искусства проявляются черты мировоззрения человека Нового времени, близкого идеалам Возрождения и Просвещения. Противоречивость эстетических оценок в трудах Д. Кантемира свидетельствует о сосуществовании в его взглядах и творчестве различных тенденций, ибо концепция мыслителя, сформировавшаяся под несомненным влиянием эстетических принципов барокко, оказалась вместе с тем переходной от барокко к эстетике классицизма.
С именем Кантемира связано начало выработки молдавской эстетической терминологии. Этим определяется то особое место, которое занимают эстетические взгляды Кантемира в истории молдавской философской мысли. Они являются громадным шагом вперед по сравнению с эстетическими взглядами его предшественников — М. Костина и Н. Г. Милеску Спафария, вершиной эстетической мысли Молдавии конца XVII — начала XVIII в. Они отражают процесс завершения развития в Молдавии старой книжной письменности и связанных с церковно-религиозной традицией форм искусства и постепенного перехода к светскому искусству на общенародной основе. Деятельность Д. Кантемира приходится на период начала секуляризации культуры. Своим творчеством мыслитель активно способствовал реабилитации земной красоты, снятию с нее клейма греховности, преодолению ограниченности религиозного понимания человека, за которым отныне признавалось право на личное счастье.