Страница 96 из 122
Что касается священного сосуда, святой Скляницы, то она хранилась вместе с Евангелием на славянском языке в ризнице кафедрального собора в Реймсе, как две самые главные национальные святыни Франции. Этот сосуд был публично разбит в 1794 году на площади перед собором членом революционного конвента Рюлем, через год подставившим голову под дуло пистолета. Революционный шабаш набирал обороты.
Революция пожирала своих чад, хищно чавкая. В тот же зловещий год легионеры революционного кошмара уничтожили и Священное Евангелие царей Меровингов и королей Каролингов, Капетингов, Валуа и Бурбонов, и хоругвь Орифламму, врученную Карлу Великому Папой Львом III после коронации в Риме. Тогда же из собора аббатства Сен-Дени из склепов были выброшены и уничтожены останки королей. История христианской Франции закончилась. Началась анти-история, вернее, ее заключительный акт. А ее первым трагическим актом стал момент узурпации священной императорской власти майордомами, ставшими франкскими королями, известными как род Каролингов, и отпадение последних в латинскую ересь вкупе с папским престолом, уведя с собой в пропасть отступничества весь некогда православный Запад. Ни Реймс, ни Аахен времен Карла Великого не стали Третьим Римом, а франки «первородной нацией». Чечевичная похлебка — корона из рук папы —оказалась заманчивей, чем груз обязующего к смирению и подвижничеству первородства.
Через шестьсот лет после отступничества пап и Каролингов священную хоругвь Последнего Рима из рук Рима Второго примет Москва, а крест духовного первородства — православный русский народ. Гибель христианской Франции в кровавом месиве революции ознаменовалась и началом десакрализацией имперской власти как таковой, шедшей бок о бок с десакрализацией и присвоением царских регалий древности революционными тиранами. Святыни христианской Франции не только уничтожались в безумной злобе. Чуть позднее началась именно узурпация священных символов прежних королевских родов новоявленными «монархами» от революции.
Вернемся немного назад, буквально на сто с небольшим лет до начала революционных потрясений во Франции. В 1653 году была обнаружена и раскопана могила сына Меровея Хильдерика (ум. в 481 или 482 г.). Это была первая королевская гробница, открытая во Франции, и по странному стечению обстоятельств она принадлежала одному из первых Меровингов.
О его погребении до XVII века не было известно буквально ничего. Самый известный хронист Франции Григорий Турский, подробнее о котором речь пойдет ниже, обычно очень скрупулезный в деталях, уделяющий особое внимание местам погребения франкской знати, по отношению к смерти Хильдерика хранил странное и загадочное молчание, ограничившись лишь упоминанием того факта, что по смерти Хильдерика ему наследовал Хлодвиг.
И вот 27 мая 1653 года, в церкви Сен-Брис на окраине города Турне каменщик, расчищая место под новый фундамент, нашел кошель с двумя сотнями серебряных монет и сотней золотых. Монеты были византийскими (от Феодосия II, 408—450 до Зенона, 476—491 гг.) Был найден и скелет мужчины высокого роста с золотым кольцом на пальце. Кроме перстня с именем «Короля Хильдерика», в захоронении обнаружили плащ, на котором были пришиты 300 небольших пчел. Пчела еще в древнем Египте считалась символом мудрости. Большая часть этих замечательных находок с 1765 года хранилась в Парижской Национальной библиотеке, в музее медалей и монет. Ноябрьской ночью 1831 года сокровища похитили и переплавили. Пропало и кольцо, сохранился лишь гипсовый слепок с него.
Много позднее место погребения Хильдерика исследовали археологи. Рядом было найдено захоронение коней, так называемая «гекатомба», случай уникальный на франкских кладбищах, на которых захоронения воинов сопровождались скелетом одной лошади. Однако даже такое массовое жертвоприношение не делало захоронение Хильдерика чисто языческим. Возникли сомнения по поводу того, был ли вообще над его захоронением возведен традиционный курган. В погребении короля «варварское» причудливым образом переплеталось с «римским», язычество с христианством! Типичное франкское имя сочеталось на печати с латинским титулом «гех» (то есть глава союзной армии христианского Рима). Волосы на «портрете» длинные, по особой «меровингской моде», но панцирь на короле римский. Да и погребение короля было совершено на вполне «римском» месте, за чертой города, вблизи дороги. Вскоре среди могил поднимется часовня, а позднее и церковь в честь святого Бриса, ставшего, вместе со святым Мартином, епископом Турне, одним из покровителей династии Меровингов.
Говоря об «отеческих гробах» в применении к Франции эпохи Меровингов, укажем, что Меровинги не создали единого погребального комплекса. Королей этой династии хоронили там, где их застигла смерть. В этой связи интересно, что король Дагоберт для своего места упокоения выбрал храм аббатства Сен-Дени. Из королей Меровингов здесь был положен сам Дагоберт и его сын Хлодвиг II. Впоследствии Сен-Дени становится всемирно известным пантеоном королей Франции.
Но таковым аббатство стало после того, как туда были перенесены останки Каролингов, Карла Мартелла, Пипина I и др. Таким образом, аббатство Сен-Дени стало местом священного упокоения и Меровингов, и Каролингов. После первых революционных бурь, в период реставрации, в 1817 году, сюда были перенесены останки и Хлодвига из собора святой Женевьевы, а также и Хильдеберта из собора Сен-Жермен де Пре. И никто никогда не считал такое посмертное соседство древнего рода и узурпаторов майордомов противоестественным. Средневековое сознание восприняло смену династий вполне спокойно, признавая ее легитимность. Местонахождение же могилы Хлодвига — крестителя франков — в соборе святой Женевьевы (он же базилика Петра и Павла) долгое время было точно не известно.
Место упокоения первого христианского короля франков описывалось раньше как отдельное святилище в базилике Апостолов в Париже, где рядом с мужем положили его жену Клотильду и двух их дочерей. Выбор места определило погребение святой Женевьевы, защитившей Париж от войск Аттилы в 451 году (сейчас на этом месте высится полуязыческий Пантеон). По смерти в 502 году ее погребли на позднем римском кладбище, получившим имя Мон-Сен-Жермен. Парижане построили над ней деревянный ораториум, а после 607 года, сделав Париж своей столицей, Хлодвиг и Клотильда заменили его базиликой.
Вероятно, сам выбор в качестве столицы незначительного тогда Парижа был определен желанием отдать новую столицу под небесное покровительство святой Женевьевы. Весьма примечательно, что первым, кто распорядился найти могилы Хлодвига и Клотильды, был Наполеон. Перед сносом базилики в 1807 году были предприняты безуспешные раскопки. Считается, что точное место захоронения Хлодвига до сих пор не обнаружено, а перенесение останков в собор Сен-Дени было чисто символическим актом периода реставрации. Старая церковь Сен-Женевьев была снесена для открытия проезда по новой улице Хлодвига, а новую церковь, известную как Пантеон, построили невдалеке, частично перекрывая, впрочем, фундамент древней постройки.
Вернемся к находкам, сделанным в могиле отца Хлодвига. Им предстояла роль не просто музейных экспонатов. Пчел на плаще Меровинга приняли за сакральный королевский символ династии. И вот в 1804 году новоявленный император Запада Наполеон прикрепляет пчел Хильдерика к своему коронационному облачению. Наследие древних монархов впервые было призвано освятить власть нелегитимного революционного императора. Тайна беззакония обзаводилась своими наворованными символами, в точном соответствии с масонской практикой похищения чужих религиозных святынь и их дальнейшего извращения.
Интересно, что Наполеон якобы обосновывал свое право «на пчел» тем, что был потомком Иакова Стюарта Роанского — внебрачного сына английского короля Карла II Стюарта и герцогини Маргариты Роанской, усыновленного в 1677 году. Стюарты же, как и герцоги Роанские, якобы возводили свой род к брату древнего Клодиона Фредемунду. Пчелы Меровингов даже были приняты находившимися в изгнании Стюартами. Пчелы изображались и на предметах быта многих европейских родов, потомков якобитов. Три золотые пчелы в голубом щите красуются и на гербе Римского Папы Урбана VIII из рода Барберини, чья строительная активность в Риме поражает. Все прекрасные здания той эпохи, а это XVI век, папа неизменно украшал своим родовым гербом. В Риме его можно видеть буквально повсюду.