Страница 33 из 122
За тысячу лет до записи первых скандинавских преданий о прародине великий ученый античности Клавдий Птолемей говорил в своей «Географии», что за Сарматским разливом лежит огромный остров, который называют Скандия, или Эритий. Это и есть легендарная страна наших предков гипербореев, горнило народов, кузница народов мира. Там с Рифейских гор исходят великие реки и вдоль них славнейшие в мире луга с бесчисленными стадами скота. Там плодородные поля среди великих лесов, и нигде земля не дает таких больших урожаев. Отсюда распространилось умение обрабатывать землю и ковать металл. Центр Рифейских гор Птолемей определял примерно на 55 градусе широты, а долготу же примерно как у гор Тавриды.
Любопытно, что еще в IX веке арабские авторы сообщают, что только на Руси умеют ковать ценные гнущиеся клинки, получившие известность впоследствии как дамасские клинки. А теперь обратим внимание на географические координаты, приведенные у Птолемея. Очевидно, что птолемеевский Эритий совпадает с Центральной Россией. Этот текст проясняют арабские географы раннего средневековья, которым среди северных стран был известен огромный и загадочный для потомков «остров Русов». Профессор Доманский считает, что «остров Русов» — это междуречье Волги, Оки, Дона и Днепра. Сарматским же заливом Доманский считает не Балтийское море, а пресноводное море весенних разливов Приднепровской низменности. Это видно из того, что Сарматский залив находится, по Птолемею, от Черного моря в 10 днях пути, то есть примерно в 250 км.
То, что Скандий древних это не Скандинавия, а Центральная Россия, подтверждают и сами европейские источники, опираясь на древнюю устную традицию. В «Рифмованной хронике» герцогов нормандских, написанной около 1175 года поэтом Бенуа де Сент-Мором, важнейшем источнике западноевропейского Средневековья, есть такие строки: «Между Дунаем, Океаном и землей алан есть остров, называемый Сканей, и я полагаю, что это земля Руси. Как пчелы из ульев, вылетают они огромными могучими роями из тысяч и тысяч яростных бойцов и бросаются в бой, выхватив мечи, воспламененные гневом, как один за всех и все за одного. Этот великий народ может нападать на большие страны, и давать жестокие сражения, и одерживать славные победы».
Нам, свидетелям полной хозяйственной разрухи в Нечерноземье, сейчас удивительно читать, что нашей родной Центральной России в древности принадлежала столь выдающаяся роль. В 1934 году Институт археологии опубликовал известную работу П. Н. Третьякова «Происхождение земледелия», не оцененную до сих пор. Автор писал, что родину земледелия видят обычно в долинах Месопотамии, Нила и Инда. Это не так. До изобретения плужного земледелия, а это довольно позднее событие в истории, человеческие коллективы были слишком слабы, чтобы бороться с могучей сорной растительностью Юга. Только в лесах Севера у древнего человека была могучая помощь в виде огня, способного прожигать почву до глубины любых корней и вместе с тем удобрять ее. Однако Третьяков призывал не смешивать полуоседлое очень древнее подсечное земледелие с новым оседлым пахотным, впервые действительно возникшим на Юге.
При подсечном же земледелии на пережженных лесных почвах первые три года получают небывалый для любой другой системы урожай с прибавкой в 150 раз против посеянного зерна. Только такая земля и могла стать прародиной многих народов мира. Она не могла быть в Западной Европе, где из-за слишком обильных дождей у древнего земледельца вымокал весь урожай. Она не могла быть и в Сибири, где урожай побивался поздними весенними и ранними осенними заморозками. Остается только Восточная Европа — не только наиболее подходящее место по климатическим условиям для прародины земледелия, но и обладающая крупными массивами смешанных лесов, дающими высококачественное топливо и золу.
Ранние сельскохозяйственные культуры всех южных стран — и Египта, и Месопотамии, и Индии, и Китая — это ячмень, полба, просо, репа, культуры среднеевропейские по происхождению. Американский исследователь Колин Ренфрю доказывал, что широко распространенное мнение, будто индоевропейский праязык был принесен в Европу из Азии через Прикаспийский край и Причерноморье, неверно. В действительности распространение арийского языка связано с мирным распространением подсечного земледелия. В его материнском очаге в зоне Севера благодаря этому способу хозяйствования плотность населения возросла примерно в 50 раз, и избыточное население начало распространяться во всех направлениях со скоростью 15—20 километров за одно поколение. Всего за несколько сотен лет при такой скорости арийцы могли заселить все пространство современной Центральной России.
При распространении примитивного земледелия из лесов Севера в лесостепь возникло пастушечье хозяйство. Арийцы стали появляться в Средиземноморье как пастушечьи племена. Думается, что продолжавшийся рост населения в геометрической прогрессии вскоре вызвал лавинообразное расселение индоевропейцев от Атлантики до Китая.
Теперь поясним первую в мире выработку железа, относящуюся тоже к Центральной России. В древности не умели получать металл из тех руд, с которыми работает современная металлургия. Эту технологию дал только XIX век. До этого железо выплавляли из озерно-болотных руд, самых легкоплавких и самых высококачественных из всех, которые известны на земле. Три четверти запасов озерноболотных руд Евразии сосредоточено в Центральной России, и там же сосредоточены крупнейшие запасы сырья для древесного угля, с которым только и умела работать древняя и средневековая металлургия.
Заметим, что любая родительская общность мыслима лишь на достаточно крупной и однородной по природным данным территории, где условия были благоприятны для жизни крупных человеческих коллективов. Именно такой территорией был богатый металлом мировой очаг земледелия — центр России. Как мы уже говорили, на эту же территорию указывают и тексты древнейшей священной книги персов Авесты, где арийская прародина описывается как страна, расположенная у истоков великой реки Ра — Волги, где три месяца лето, остальное время зима, откуда предки персов вынесли священное искусство возделывать землю. Именно в Восточной Европе и располагалась страна арьев.
А теперь вернемся к языку славянских народов. Филологи совершенно независимо от антропологов доказали, что именно славянские языки наряду с литовским и русский язык в наибольшей мере отличаются от всех иных индоевропейских языков непрерывным, без разрывов и резких изменений, эволюционным развитием. Это возможно только для носителей языка, которые не покидают изначальной прародины, продолжая оставаться в одной климатической и ландшафтной зоне, и не вступают в тесный контакт с инорасовыми племенами и народностями.
Академик Н. Д. Андреев, исследуя общие черты языков многих народов, произвел реконструкцию праязыка, на котором говорили наши далекие предки. Он назвал его «бореальным праязыком». В корне слов бореального праязыка полностью отсутствует лексика, указывающая на «пустыню», «море», что-либо заданное жизнью в условиях пустынь и полупустынь либо жизнью в условиях морского побережья. Учтем, что южная граница вюрмско-валдайского оледенения проходила через Центральную Европу, среднюю полосу России, ту часть Западно-Сибирской низменности, которая тянется от Урала до предгорий Алтая. Непосредственно к югу от этой границы существовали хвойные леса, болота, реки, горы. Не было ни морей, ни пустынь, ни полупустынь. Климат Евразии эпохи вюрмско-валдайского оледенения был весьма суровым. Это напрямую отразилось в бореальном праязыке. Оппозиция времен года воспринималась его носителями как бинарная (тепло — холодно). Корневых слов, обозначавших специально лето или осень, в бореальном праязыке не было. Они появились лишь к концу оледенения, когда носители праязыка распались на три языковые ветви — раннеиндоевропейскую, раннеуральскую и раннеалтайскую. При этом каждая из трех ветвей выработала свои произвольные формы для лета.
Суммируя данные ландшафтной лексики, Н. Д. Андреев считает, что ареал обитания древних носителей бореального праязыка был преимущественно лесисто-болотистым, с обилием рек и озер. При этом он не был только равнинным — в нем имелись также и предгорные субареалы. В географическом плане ареал распространения этого праязыкового единства Н. Д. Андреев представляет простирающимся от Рейна до Алтая.