Ведьмин подарок

«Как глупо! Глупо! Ведь мои путешествия в, прошлое были предостережением об опасности!» — Как ни ругала я себя, от этого наше положение лучше не становилось. Неожиданно Виктор с размаху саданул ногой Егора по голове, и тот опрокинулся навзничь. Парень продолжал наносить удары ногами по беззащитному Егору, пока Ашукин его не остановил:

— Не порть товар, Витя, а то вычту из зарплаты. Да и Великий Магистр будет недоволен. Ты же не хочешь этого?

Парень сразу остановился, вытащил из кармана коробочку со шприцем и сделал укол Егору в ногу через брюки. Поняв, что сейчас то же самое ожидает меня, я быстро вскочила, но Ашукин был наготове и, схватив меня за волосы, заставил принять прежнее положение и позволить сделать укол.

— Внутримышечный действует медленнее, чем внутривенный, но результат один, — объяснил Ашукин. — Минут десять для разговора имеем. Может, есть вопросы?

— Инга и Мила живы?

— Ты бы лучше поинтересовалась своей дальнейшей судьбой, а не посторонними вещами, — язвительно произнес Ашукин. — Да, девчонки живы. Но только пока. Их время уже истекло. Завтра для них наступит время «Ч», но пусть тебя это не волнует. Вы ненамного переживете их.

— Мы же свидетели! — Я старалась говорить тем же тоном. Похоже, укол начал действовать: в голове у меня затуманилось, мысли стали путаться.

— Вы не свидетели, вы — наши доноры! — Ашукин захохотал. — Продолжительность вашей жизни зависит от того, как быстро на наш электронный адрес придет заказ на ваши органы. Витек почти дипломированный хирург, всего год ему не хватило до окончания мединститута, зато практики здесь — немеряно. Долго вы у нас не задержитесь — спрос на органы огромный!

У меня перед глазами все завертелось, и последняя мысль была: как бы я хотела оказаться подальше от этого страшного места!

Глава 19

Придя в себя, я поняла, что лежу одетая, но без курточки, на широкой кровати, укрытая пледом в красную клетку. Передо мной в прозрачном голубоватом небе смеялось утреннее солнце, и на Душе сразу стало легко и светло. Было ощущение парения в небе или как будто я нахожусь в башне невероятной высоты.

«Где я?» — была первая мысль, после того как в памяти промелькнули недавние события. Судя по окружающей меня мирной обстановке, вчерашние страхи закончились самым благоприятным образом и без нашего участия.

«Кто нас спас? Где Егор?» Вскочив с кровати, я обнаружила возле нее свои сапожки, а во встроенном шкафу — курточку.

Быстро одевшись, я поспешила к двери, взялась за ручку, но дверь оказалась запертой. Это обстоятельство меня поставило в тупик: кто я — пленница или спасенная жертва? На пленницу я не похожа — тогда было бы подземелье, цепь или что-то в этом роде. Но зачем запирать дверь комнаты? Это для того, чтобы меня никто не побеспокоил или чтобы я не сбежала?

Я решила позвонить Егору, но не обнаружила своего мобильного телефона, и это был новый тревожный сигнал. Мобилку мог забрать Ашукин, когда я потеряла сознание, но что произошло потом? Каким образом я оказалась в этой комнате?

Выглянув в окно, я поняла, что по-прежнему нахожусь в доме-замке, куда нас заманил коварный Ашукин. Ощущение парения в небе исчезло, и все приобрело реальный, приземленный облик. Из окна открывался прекрасный вид на реку, а неяркое осеннее солнышко добавило ее водам аквамарина, вызвав тоску по лету.

Я резко обернулась и с вызовом посмотрела на него:

— Что же заставило вас переместить меня сюда — из сырого подвала в золоченую клетку?

— Пардон, но я возражаю — подвал не сырой, а очень даже сухой. Но там менее комфортно, чем здесь.

— С чего бы такая забота обо мне? Где Егор?

— Вот Егор находится в подвале, как вы изволили выразиться. На самом деле это древнее подземелье, имеющее свою историю. К сожалению, большая его часть обвалилась и протяженность его уже не та. А была она, я бы сказал, очень впечатляющей.

— Там выдержите своих жертв для проведения магических ритуалов, дарующих вам бессмертие. Могу даже рассказать, что шестьдесят лет тому назад здесь поблизости находилась водяная мельница, которую арендовал Колек Яблонский, а на месте этого дома был склад для хранения муки. Здесь полицией были найдены останки двух девочек-гимназисток. А сто двадцать лет тому назад здесь стоял помещичий дом Феликса Сосницкого, которого растерзали крестьяне за то, что он воровал детей для своих дьявольских опытов. Китайская пословица «У ворона крылья черные, а у помещика — душа» вам незнакома? — Я мельком вспомнила, как билось в судорогах тело Христи, и ее последние слова.

— Весьма любопытно, — стараясь сохранить самообладание, произнес Ашукин, но по его интонации я поняла, что он насторожился. — Где же вы обо всем этом узнали? — Он впился в меня взглядом. — Не подскажете мне названия этих фантастических книг?

— Надо порыться в памяти — так сразу не вспомню, — иронически произнесла я. — Я знаю множество историй, и все они из разных книжек. Вот одна из них. В начале прошлого столетия от нищеты в доме призрения наложила на себя руки Ангелина Яблонская. В богадельню она попала в результате афер сына Феликса. — Я заметила, как побледнел Ашукин, и «добавила жару»: — Хотя не исключено, что бедной старушке помогли отправиться на небеса.

— Я тоже слышал эту историю, но знаю достоверно, что она отправилась в мир иной по собственной воле. Возраст, нервы и все прочее. Царство ей небесное! — Он перекрестился.

«А я всегда считала, что черти не выносят крестного знамения!» — подумалось мне.

— А вот ее соседки по комнате были другого мнения. Иногда к ней ночами приходил некто в черном, которого она называла Феликсом, и беседовал с ней. Ее соседки были уверены, что это призрак ее покойного гражданского мужа, но ведь ее сына тоже звали Феликсом?

— Кто ты такая?! Как ты смеешь судить о том, о чем не имеешь ни малейшего представления?! — злобно зашипел Ашукин.

— Почему? Я, можно сказать, живой свидетель тех событий! — Я улыбнулась, а Ашукин отшатнулся от меня. — Бедная Христина… Она любила, а се отравили, чтобы избавиться от свидетеля. Теперь история повторилась — Сашенька за свою любовь получила в награду удавку!

— Разговор очень интересный, и мы вскоре его продолжим, но сейчас мне некогда. Прошу меня простить! — Лицо Ашукина покрылось красными пятнами, и он выскочил из комнаты.

«По крайней мере, мне удалось его вывести из себя!» — порадовалась я и подошла к окну. На первый взгляд обычное окно-стеклопакет, но оно полностью не открывалось, а только приоткрывалось в положение «проветривание», и в эту узкую щель я пролезть никак не смогла бы. Если я разобью стекло, то как спуститься вниз? Хотя это и второй этаж, но до земли метров восемь — не спрыгнешь, не поломав ноги.

Вспомнив, что в таких случаях беглецы использовали простыни, порвав их на полосы и соорудив веревку, я вернулась к кровати. Простыни я не обнаружила, были только покрывало и плед, но руками их не порвешь. Даже если я благополучно спущусь вниз, куда мне бежать при свете дня? Остается уповать на то, что Ашукин и его помощники в этот момент оглохнут и ослепнут. Но окно все равно продолжало меня манить близостью свободы, и я начала искать в комнате что-нибудь острое, чем можно было бы надорвать покрывало. Я так увлеклась, что вновь не услышала, как вошел Ашукин.

— Вижу, вы время зря не теряете, — раздался его очередной гнусный смешок. — В отношении окна надежды ваши напрасны — стекло не разобьете даже молотком, но и его у вас нет. Вы очень интересная собеседница, и я с нетерпением жду продолжения нашего разговора.

— А вы мне неинтересны, — заявила я. — Нашу судьбу вы уже определили — зачем мне забавлять вас разговорами? Что мне это даст?

— Возможно, это может повлиять на вашу судьбу, изменит ее в лучшую сторону.

— Вы берете на себя функции Судьбы? — Я усмехнулась, хотя мне было невесело. — Смотрите, Судьбу может обидеть ваша самоуверенность, и она поменяет нас местами.