Страница 82 из 178
Для наблюдений за действиями этой армии Фридрих выделил довольно значительный корпус и отправил его под начальством генерала Кейта к границе Богемии. Пруссаки заняли теснины в горах, которые служили путями между Богемией и Силезией, и образовали обсервационную линию, от внимания которой не ускользало ни одно движение неприятеля.
Главная цель Фридриха была помешать соединению австрийцев с саксонцами. Для этого он решил остановить австрийцев на марше и дать им сражение. Он сам отправился к своему обсервационному корпусу и вывел его из гор на равнины Эльбы. Близ местечка Лозовиц (в большинстве германоязычных источников эта битва именуется Лобозицкой), на берегу Эльбы, у самой подошвы горного хребта, обе армии (26 тысяч пруссаков и 43 тысячи австрийцев) встретились. С обеих сторон эта встреча была совершенной неожиданностью. Темнота ночи мешала приступить к каким-нибудь решительным действиям. Но Фридрих, не мешкая, воспользовался всеми выгодами своего положения: он перекрыл дорогу, ведущую от Лозовица, и занял все возвышенности по обе ее стороны.
Едва рассвело, он построил свою армию в боевой порядок, но сильный туман препятствовал различать предметы даже на близком расстоянии. Левому крылу прусского войска надлежало занять гористую местность слева от дороги. Но едва оно двинулось, как было встречено беглым огнем из виноградников, покрывающих скат гор.
Около двух тысяч пандуров скрывались в кустарниках: плетни виноградников служили им палисадами. Это заставило Фридриха думать, что перед ним не все неприятельское войско, а только его авангард, который обыкновенно сопровождался рассыпными отрядами пандуров и венгров. Вдали виднелась часть конницы; король велел навести на нее орудия, но всадники не трогались с места; тогда он отправил против них двадцать эскадронов драгун, желая сразу кончить дело.
Пруссаки действительно опрокинули неприятельскую конницу и обратили ее в бегство. Но когда они начали ее преследовать, то были вдруг встречены в лицо и во фланг сильным ружейным и пушечным огнем и вскоре, увидев длинные линии белых австрийских мундиров, убедились, что перед ними развернута вся неприятельская армия; это заставило их ретироваться. Тогда Фридрих увидел ясно, что имеет дело с армией, которая вдвое сильнее его.
Пирненский лагерь. 1756 год.
Между тем туман начал спадать; король, видя невозможность тягаться с многочисленной неприятельской армией, попытался одолеть ее искусством. Для этого он постарался выбрать самую выгодную позицию. Все внимание австрийцев было обращено на левое прусское крыло; им хотелось сбить его с возвышенности, на которой оно находилось, и не допустить овладеть скатом горы. Но пруссаки быстро шли вперед в виноградниках, овладевали одним плетнем за другим и погнали неприятельские легкие войска и пехоту перед собой в долину. Часть австрийцев бросилась в Эльбу, другая побежала в Лозовиц.
В долине преследующих встретила новая линия австрийцев. Прусская пехота пала духом: в течение шести часов она дралась без отдыха и потратила все патроны, а теперь ей надлежало вступить в бой со свежим войском, не имея ни сил, ни пороха. Пруссаки остановились, не зная, что делать. Герцог Бевернский, который предводительствовал этим войском, быстро проскакал перед фронтом и с веселым видом закричал солдатам: «Что ж вы стали, братцы? Патронов нет? А на что же вас учили принимать врага штыком?»
«Как электрическая искра подействовали его слова на солдат: штыки сомкнулись, и незыблемая, живая стена с громким криком двинулась на неприятеля и потеснила его к Лозовицу. Вот уже пруссаки в городе, по грудам тел пробираются они по улицам, неприятель упорно защищается ружейным огнем, его бьют холодным оружием; вот огненные языки показались из домов Лозовица, город запылал, австрийцы ищут выхода, их теснят, батареи их отбиты; наконец неприятель смят, бежит и — пруссаки торжествуют победу» (Кони. С. 273).
Лозовицкая битва дорого стоила Фридриху; он потерял вдвое против австрийцев убитыми и пленными (примерно 3000 человек). Правое крыло прусской армии, которым командовал сам король, посылало только подкрепления левому, но само участия в битве не принимало. Тем замечательнее была победа пруссаков.
Австрийцы опять переправились через Эльбу и разрушили за собой мосты. Фридрих не смел их преследовать со своим малочисленным войском. Он овладел полем битвы и расположил своих солдат лагерем в безопасной позиции. Лозовицкая победа не принесла ему никаких существенных выгод над неприятелем, но она помешала соединению войск саксонских с австрийскими, и этого на первый случай было достаточно (забегая вперед скажем, что результат этой битвы, напротив, решительно изменил стратегическую ситуацию в пользу Фридриха: отныне капитуляция запертых в Пирне саксонцев становилась лишь вопросом ближайшего времени). Радуясь успеху, довольный своими солдатами, о которых сказал, «что они никогда еще не показывали такой храбрости с тех пор, как он имеет честь ими командовать», Фридрих отправился в Саксонию.
Рассказывают, что Фридрих после Лозовицкого сражения был до того утомлен, что тут же на поле битвы сел в повозку и уснул. В это время австрийцы отступали. Один из ретирадных выстрелов попал прямо в королевскую повозку: ядро оторвало весь передок и непременно снесло бы обе ноги короля; по счастью, за минуту перед тем, как будто по внушению судьбы, он поднял ноги на высокий облучок и тем спас свою жизнь.
Известие о победе пруссаков отняло у саксонцев последнюю надежду на освобождение из обширной их темницы. Им оставалось одно средство: обмануть бдительность прусских войск и ночью с оружием в руках пробиться на волю. Составили план, как действовать, и тайком дали знать фельдмаршалу Брауну, который стоял в Богемии. Браун с шестью тысячами человек немедленно подошел к Эльбе в тылу пруссаков, чтобы ложным нападением способствовать освобождению саксонцев. Ночь на 11 октября была выбрана для «совершения дела». Браун в назначенный час занял свой пост, сделал все нужные распоряжения и ждал только условных выстрелов с высот Кенигштейна, которые должны были служить ему сигналом к атаке. Ночь была страшная: «буря совершенно затмила небо и волновала реку; дождь лил, как из ведра. Саксонцы строили мост через Эльбу при блеске молний, и каждый порыв ветра разрушал их работу. Наконец мост готов, сигнал подан, но грохот грозы заглушал громы пушек, и Браун не трогался с места. Таким образом, каждую попытку к освобождению надлежало отложить до другого времени» (Кони. С. 279). Условились обождать два дня.
Фридрих употребил этот случай в свою пользу. Он усилил свои посты на Эльбе, укрепил их ретраншементами и засеками, а против Брауна выдвинул отдельный корпус. Положение австрийского полководца становилось затруднительным. Прождав бесплодно два дня и опасаясь за самого себя, Браун в ночь на 14-е отступил и повел свой отряд назад в Богемию.
Правый берег Эльбы у Пирны и Кенигштейна горист и покрыт лесом и кустарником: одни лощины и рытвины между горами могут служить военной дорогой. Зная это, Фридрих овладел всеми окрестными высотами.
Ночью на 15 октября часть саксонской армии переправилась через Эльбу под проливным дождем. Ветер разрушил за ней мосты. Саксонцы с твердостью шли вперед в надежде вскоре встретить своих союзников. Но нигде не было и следа австрийцев, вместо них они находили пруссаков во всех дефиле, ведущих в Богемию. Близ горы Лилиенштейн они принуждены были занять позицию и выжидать, чем решится дело.
Между тем пруссаки, которые караулили выход саксонцев из-под Пирны, тотчас же заняли их лагерь, напали в тыл на их арьергард, захватили его в плен и отняли большую часть обозов и орудий, так что войско, перешедшее за реку, осталось совершенно отрезанным. Трое суток пробыли саксонцы в новом своем заключении, не смея двинуться с места, напрасно поджидая помощи, без пищи, под открытым небом, на сырой земле, под неумолкающим дождем и в непрерывном страхе. Весь патриотизм, все мужество их истощились вместе с потерей физических сил.