Страница 31 из 178
Пылкий почитатель нашего героя, известный военный историк Ганс Дельбрюк отмечал «титанический склад характера Фридриха, всегда стремившегося к великим решениям». Действительно, объем и разнообразие военных, политических, государственных и множества иных задач, которые (притом успешно) решал король, поистине поражают воображение и сравнимы, пожалуй, только с деятельностью Петра Великого и Наполеона.
Дельбрюк также признавал, что победы «короля-полководца» чередовались с поражениями. Казалось бы, что полководец, проигравший ряд крупнейших и принципиально важных для него сражений, вряд ли может претендовать на лавры «военного гения». Однако и в этом факте, как ни странно, коренится одно из проявлений военного таланта прусского короля — феноменальное упорство в отстаивании, казалось бы, безнадежных позиций против всего света.
Клаузевиц в связи с этим заметил: «Необходимо, чтобы какое-нибудь чувство одушевляло великие силы полководца, будь то честолюбие Цезаря, ненависть к врагу Ганнибала, гордая решимость Фридриха Великого погибнуть со славою». Эту точку зрения разделяла и императрица Екатерина: в книге аббата Денина о Фридрихе, напротив абзаца о том, что «его гений и мужество не только совсем не ослабевали, но почерпнули себе его новую жизнь в своих неудачах…», она написала на полях: «Именно в его неудачах проявлялся его гений».
Таким образом, как ни странно, если многих других полководцев прославляли их победы, то Фридриху II громкую известность принесли его громкие поражения, готовность «погибнуть со славою» и поразительная способность воскресать и набирать силу в совершенно, казалось бы, безвыходных условиях. Такой способности, например, не обнаружил Наполеон, тоже сражавшийся со всей Европой и обладавший несравненно лучшими ресурсами. Вообще можно смело сказать, что подобная стойкость, имеющая целью изматывание сил даже самого многочисленного противника, оказалась не по плечу никому после Фридриха.
В свое время Клаузевиц объявил Фридриха II «предвозвестником Бонапарта», тем самым положив начало долгой дискуссии о различных формах стратегии, которая растянулась на десятилетия. Действительно, при всей кажущейся примитивности тактических и стратегических приемов Фридриха (неспособность по известным причинам отказаться от линейной тактики, стратегия «заслонов», недоведенность до конца результатов побед) результаты их применения оказались вполне удовлетворительными для Пруссии. Дельбрюк, разработавший именно на основе анализа деятельности короля и боевой работы его армии понятие «стратегии измора», пришел к выводу, что «войны Фридриха не выходят за пределы стратегии измора» и что сам Фридрих — приверженец упомянутой стратегии, «полководец, связанный в своих действиях ее принципами». Заключая свой подробный анализ стратегии измора, в основе которой лежало не уничтожение живой силы противника в решительном сражении, а искусный маневр с целью захвата и удержания территории, Дельбрюк отметил: «Лишь тот в полной мере может познать все величие Фридриха, кто в нем видит представителя стратегии измора».
Основные противники Фридриха — русские и австрийцы — имели армию, сформированную примерно по одному образцу. Русская пехота справедливо гордилась петровскими боевыми традициями и сумела не растерять их и спустя четверть века. Учитывая плачевное состояние тогдашней российской конницы, это — не такое уж и малое достижение.
В 1741 году, еще в правление Анны Леопольдовны, в полках были восстановлены гренадерские роты, упраздненные за 10 лет до этого. По предложению фельдмаршала Ласси в 1747 году все пехотные полки были развернуты из двухбатальонного состава в трехбатальонный с одной полковой гренадерской ротой, а в 1753 году дополнительно к этому гренадерские роты сформированы в каждом батальоне (кроме четырех фузилерных рот). Перед началом Семилетней войны, в 1756 году, третьи гренадерские роты нескольких пехотных полков были сведены в четыре номерных гренадерских полка (с 1-го по 4-й). Таким образом, в полках осталось по 2 гренадерские и 12 фузилерных рот. Формирование новых гренадерских полков поручили Румянцеву, но к началу войны укомплектовать их не успели, поэтому в первом крупном сражении 1757 года — при Гросс-Егерсдорфе — участвовал только первый полк, получивший название Сводного гренадерского.
Гренадеры были любимым родом войск Елизаветы. Поскольку переворот 1741 года она сумела осуществить только благодаря помощи гренадерской роты Преображенского полка, в ее правление чины этого подразделения были буквально осыпаны почестями и привилегиями. Рота была переименована в лейб-кампанию, весь личный состав получил огромные денежные выплаты, пожалования крепостными крестьянами и прочие милости. Все офицеры произведены в генеральские чины, сержанты и капралы — в штаб-офицерские и капитанские, все рядовые недворяне возведены в дворянское достоинство.
Отличия не только от армии, но и от прочей гвардии были видны даже по обмундированию: через богатую золотую расшивку мундиров лейб-кампанцев только кое-где проглядывало зеленое сукно мундира. Керсновский пишет, что после воцарения Елизаветы «петербургскому населению много приходилось терпеть от самоуправства гвардейских солдат, особенно лейб-кампанцев, не терпевших над собою никакой власти. Весною 1742 года гвардия отправлена в поход в Финляндию, где не без труда удалось взять ее в руки». Боевые качества этого опереточного воинства вполне понятны: даже в Семилетнюю войну когда-то грозную петровскую гвардию не рискнули отправить в Пруссию.
Комплектование русской армии производилось посредством рекрутских наборов. П. И. Шувалов[13] упорядочил эту систему, хотя до него наборы проводились нерегулярно. В 1757 году страна была разделена на 5 полос; ежегодно производился набор в одной из них, так что в каждой полосе набор бывал раз в 5 лет. Среди офицеров значительный процент по-прежнему составляли иностранцы, хотя их численность по сравнению со временами правления в России Брауншвейгской династии уменьшилась.
Серьезной проблемой, начиная с петровских времен, было комплектование пехоты офицерским составом. Поскольку кавалерия еще со средневековья считалась единственным достойным дворянина родом войск, молодые отпрыски дворянских семей предпочитали идти служить рядовыми в конницу, а не офицерами в пехоту. Эта тенденция сохранилась до елизаветинских времен, поэтому большинство обер-офицерских должностей в пехотных и гренадерских полках укомплектовывалось наемниками из числа иностранцев.
Главным бичом русской армии было отвратительное состояние тыловой и хозяйственной части. Австрийский капитан Парадиз, находившийся в 1738 году при русской армии и участвовавший в миниховском походе в Крым, писал: «Русские пренебрегают порядочным походом и затрудняют себя огромным и лишним обозом: майоры имеют до 30 телег, кроме заводных лошадей… есть такие сержанты в гвардии, у которых было 16 возов. Неслыханно большой обоз эту знатную армию сделал неподвижною… Русская армия употребляет более 30 часов на такой переход, на который всякая другая армия употребляет 4 часа…»
Австрийский полковничий протазан времен императора Карла VI (1685–1740).
Австрийская пехота комплектовалась по разной системе в немецких и венгерских землях Габсбургов, поэтому полки имели единый национальный состав. Существовали также некоторые различия в униформе этих частей. Кроме рекрутского набора, практиковалась вербовка наемников, в том числе из-за границы. Основу пехоты составляли гренадерские и мушкетерские полки.
Кавалерия
Образцовая строевая прусская кавалерия середины XVIII века своими боевыми качествами была полностью обязана королю Фридриху II и двум его выдающимся кавалерийским генералам: барону Фридриху Вильгельму фон Зейдлиц-Курцбаху[14] и Иоганну фон Цитену[15]. Вступив в 1740 году на престол, Фридрих получил в свое распоряжение конницу, состоявшую из 20 полков: 12 кирасирских, 6 драгунских и 2 гусарских. Кавалерия была любимым родом войск и предметом страсти короля Пруссии: Фридрих лично писал для нее наставления и постоянно присутствовал на кавалерийских учениях.
13
Шувалов Петр Иванович (1710–1762) — российский фельдмаршал, участник переворота, приведшего к власти Елизавету. Начал служебную карьеру с действительного камергера, стал сенатором. В 1746 году пожалован графским достоинством. Сначала командовал дивизией, затем сформировал Обсервационный корпус. С 1756 года генерал-фельд-цейхмейстер (командующий артиллерией в русской и австрийской армии), с 1757 года — начальник Оружейной канцелярии. В 1761 году получил чин генерал-фельдмаршала. Под его непосредственным руководством осуществлялась реорганизация русской армии и подготовка ее резервов накануне Семилетней войны. Разработчик «единорогов» — удлиненных гаубиц и «секретных» гаубиц. В 50-е годы фактически определял внутреннюю политику России.
14
Зейдлиц-Курцбах Фридрих Вильгельм фон (1721–1773) — прусский генерал от кавалерии (1767). Поступил на военную службу в 1738 году. Во время войны за Австрийское наследство проявил решительность и храбрость. Показал себя умелым кавалерийским начальником в Семилетнюю войну. В неудачном для Пруссии сражении при Колине (1757) Зейдлиц, находясь во главе кавалерийской бригады, решительно атаковал 5 полков австрийской пехоты и кавалерии, прикрыв отступление своей армии. Успешно командовал кавалерией Фридриха II в битвах при Росбахе (1757), Цорндорфе (1/58), Фрейберге (1762) и др. С 1763 года назначен генерал-инспектором Силезской кавалерийской инспекции, фактически стал руководителем всей прусской конницы.
15
Цитен Иоганн (Ганс) фон (1699–1786) — прусский генерал-лейтенант. Родился близ Руппина. В 1714 году, в возрасте 15 лет поступил на военную службу, но, считая себя обойденным чинами, через два года вышел в отставку. В 1726 году вновь поступил в драгунский полк. За ссору с одним из командиров год сидел в крепости, после чего был исключен со службы. Благодаря протекции некоторых генералов его в 1730 году приняли на службу во вновь сформированный лейб-гусарский полк, где он дослужился до чина ротмистра. В 1735 году участвовал в походе против Франции, за что произведен в майоры. Под командованием генерала Винтерфельда сражался в Силезскую войну, за бой у Ротшлосса пожалован в чин полковника. Впоследствии генерал, лучший командир легкой кавалерии.