Страница 3 из 178
В 1525 году Альбрехт закрепил свое положение, подписав с Польшей Краковский мирный договор, в соответствии с которым он становился вассалом польского короля уже на правах светского герцога. Бывшие суровые тевтонские рыцари-монахи же превратились в крупных феодалов, родоначальников прусского юнкерства.
Однако расположенный поблизости Бранденбург, где правили те же Гогенцоллерны, оставался верен католическому вероисповеданию. Курфюрст Иоахим I Нестор (правил в 1499–1535 годах) столь агрессивно выступал против лютеран, что его собственная жена Елизавета Датская, не выдержав религиозного фанатизма супруга, в 1528 году бежала от него в Саксонию. Его старший сын Иоахим II Гектор (правил в 1535–1571 годах) при вступлении на престол унаследовал две трети территории курфюршества. Через четыре года после смерти отца, вопреки его завещанию, Иоахим II принял протестантскую веру, хотя это не помешало ему участвовать вместе с императором и некоторыми другими владетельными князьями Германии в осаде оплота немецкого протестантизма — города Магдебурга.
Объединение Бранденбурга и Пруссии произошло при следующих обстоятельствах. Сын последнего тевтонского гроссмейстера Альбрехта герцог Альбрехт Фридрих Прусский по прозвищу Слабоумный (правил в 1568–1618 годах) женился на принцессе Марии Элеоноре, старшей дочери и наследнице герцога Иоганна Вильгельма фон Юлих-Клеве-Берга. Мария родила своему супругу много детей, однако пережить детский возраст смогли только дочери. Старшая, Анна, в 1594 году вышла замуж за своего дальнего родственника и соседа — двадцатидвухлетнего наследника Бранденбургского курфюршества Иоганна Сигизмунда (правил в 1608–1619 годах). Хотя в их семье было шестеро детей, брак оказался несчастливым, и не только из-за того, что Иоганн исповедовал кальвинизм в отличие от строго лютеранских воззрений Анны, но главным образом по причине запойного пьянства курфюрста. Постоянное обжорство и кутежи вызвали у него такое ожирение, что он больше не мог ходить. В 1615 году Иоганна Сигизмунда хватил апоплексический удар, однако умер он только через четыре года. Как и брак ее матери, несчастное замужество Анны оказалось весьма выгодным для династии: по существовавшему соглашению в случае прекращения прусской линии Гогенцоллернов их владения в герцогстве Прусском переходили к бранденбургской ветви.
После смерти последнего из прусских Гогенцоллернов — отца Анны герцога Альбрехта Фридриха (от вызванного злоупотреблениями алкоголем «помрачения рассудка»). Восточная Пруссия была объединена с курфюршеством Бранденбург. Зять покойного герцога Иоганн Сигизмунд по этому поводу вышел из запоя, принес клятву верности польскому королю Сигизмунду III Ваза и стал герцогом Прусским, оставаясь в этом качестве вассалом Польши.
Когда в 1609 году скончался дядя Анны по материнской линии, последний герцог Клеве Иоганн Вильгельм (как может догадаться читатель, также от «помрачения рассудка»), началась длительная тяжба за его наследство, состоявшее их пяти небольших, но довольно развитых в промышленном отношении герцогств и графств, самыми крупными из которых были собственно герцогство Клеве, графство Марк и графство Равенсберг. Несмотря на небольшие размеры, эти земли играли серьезную роль в ситуации трудно сохраняемого равновесия между католической и протестантской частями Германии. Будучи совершенно ничтожными по своей площади, владения тем не менее имели важнейшее значение — они пронизывали Западную Германию как бы пунктиром и открывали ворота на Рейн, к территориям Нидерландов и австрийских владений в Бельгии.
В ходе затянувшейся борьбы за наследство Иоганн Сигизмунд открыто перешел в кальвинизм, в то время как его семья и подданные остались лютеранами. Благодаря этому курфюрст прочно связал себя с соседями спорных герцогств — нидерландскими кальвинистами и французскими гугенотами. В 1614 году компромисс, наконец, был достигнут, в результате чего к Бранденбургу перешли Клеве. Марк и Равенсберг, распространив владения Гогенцоллернов до Рейна.
Эти приобретения увеличили достояние бранденбургских курфюрстов почти в два раза и дали им первоклассный торговый порт на Балтике — Кенигсберг. Именно тогда Гогенцоллерны осознали, какие возможности открываются перед ними и потихоньку приступили к расширению своих немногочисленных владений.
Таким образом, к марке Бранденбург в течение только четырех лет были сделаны значительные территориальные приращения на востоке и западе. Однако вновь приобретенные земли были очень слабо связаны друг с другом, и не только географически. Они не имели ни общих исторических традиций, ни даже общей религии, а в эпоху почти непрекращающихся войн такая разбросанность владений таила большую опасность. Перед Гогенцоллернами встала задача заполнения территориальных брешей, отделявших Бранденбург на западе от Клеве и на востоке — от Восточной Пруссии, — задача, определившая их политику на последующие триста лет.
Первый камень в здание будущего величия Пруссии заложил сын курфюрста Георга Вильгельма Фридрих Вильгельм (правил в 1640–1688 годах), взошедший на престол в 20-летнем возрасте и вошедший в историю Германии под именем «Великий курфюрст».
Опираясь на дворянское землевладение, он значительно урезал политические права сословий и создал централизованную государственную систему с сильным бюрократическим аппаратом, а также постоянную армию. Курфюрст, чиновники и армия осуществляли политику в интересах своей надежной опоры — юнкерства. В 1653 году. Фридрих Вильгельм подтвердил права бранденбургских юнкеров на крепостных и объявил, что крестьянин, который не сможет доказать обоснованность любой своей жалобы на господина, подлежит суровому наказанию. Обнищание крестьянства и упадок городов еще больше усиливали социально-политическую и экономическую власть юнкеров.
В это же время были заложены основы того, что так отличало Пруссию от других стран Европы вплоть до середины XX века — доминирующая роль армии, которая неизбежно должна была привести к почти тотальной милитаризации всего общества. Лично Фридриху Вильгельму принадлежит гениальная фраза: «На мече и науке должно быть основано значение этого государства без прошлого, с одним только будущим». В своем завещании он добавил: «Хотя союзы и могут быть достаточно хороши для обеспечения безопасности, однако собственная армия — лучше». К концу правления Фридриха Вильгельма небольшое наемное войско Бранденбурга численностью 2,5 тысячи человек превратилось в 30-тысячную опытную и дисциплинированную армию, составлявшую примерно 3 процента населения страны (очень большая цифра, особенно по тем временам). Вся военная система подверглась радикальной реформе. Рекрутирование солдат проводилось в его землях от имени курфюрста. Полки комплектовались из солдат, набранных в разных провинциях, что покончило с проявлениями «регионализма». Укреплению армии способствовало создание прообраза генерального штаба, а унификации ее снабжения — учреждение должности генерал-кригскомиссара, выполнявшего интендантские функции. Создание офицерских школ и введение строгой регламентации службы содействовали превращению армии в профессиональную.
Постоянная армия и флот в значительной мере финансировались за счет налогов. Этой же цели способствовали поступления из курфюршеских доменов, от пошлин, чеканки монет, акциза и т. д. Примерно половина всех доходов государства шла на армию. Необходимо отдать должное курфюрсту: всю свою жизнь он посвятил служению своей стране, закладывая фундамент той кузницы, в которой затем будет выкована великая Германская империя.
В числе своих внешнеполитических целей Фридрих Вильгельм выделял две главные — избавление от опостылевшего польского сюзеренитета над Восточной Пруссией и захват принадлежавшей Швеции Передней Померании с удобными гаванями на Балтийском море. Однако выполнить ему удалось лишь первую из них.
В момент вступления Фридриха Вильгельма на трон его земли были опустошены и разорены продолжавшейся уже 22 года Тридцатилетней войной, заняты и ограблены иностранными войсками, да и своими тоже. Пользуясь сложными династическими интригами, Фридрих Вильгельм приступил к «округлению» своих разрозненных владений.