Страница 119 из 178
Выступив с бивуака во второй половине дня 22 июля русские, после восьмичасового марша, около полуночи остановились на привал. Проведя ночь совершенно спокойно, на рассвете они продолжили марш. Обходной маневр Салтыкова оказался полной неожиданностью для врага: передовые посты пруссаков попытались задержать русских артиллерийским огнем, но предельная дистанция стрельбы не позволила причинить наступающим какой-либо урон. В отсутствие самого Веделя и его штаба (последние были на рекогносцировке) пруссаки не решились решительно атаковать русских. Лишь в середине дня, когда русские колонны уже приближались к деревушке Пальциг, прусский командующий начал атаку. Прусские гусары Малаховского попытались ударить по авангарду Салтыкова, но изрезанная болотами и ручьями местность сорвала эту атаку, к тому же русские выдвинули несколько пушек и открыли по противнику огонь картечью.
Русская армия беспрепятственно дошла до Пальцига и расположилась на позиции перед деревней, решив положиться на свое более чем двойное превосходство в пехоте, и особенно в артиллерии. Центр русских прикрывала речка Флосс, крайне затруднявшая развертывание сил пруссаков, но левый, и особенно правый фланги оказались открытыми. Две линии русских выстроились на дистанции 300–400 метров, многочисленная артиллерия была сведена в восемь батарей (по четыре на каждом фланге).
Несмотря на превосходство русских позиций и на их значительные силы, молодой и горячий Ведель вывел свои войска в поле и сам напал на заблаговременно развернувшуюся армию Салтыкова на закате 23 июля. Болотистая местность не позволяла ему действовать правильными линиями: он должен был проводить свои войска по узким дефиле маленькими отрядами. В три часа дня пруссаки открыли огонь изо всех орудий.
Сражение началось быстрой «косой атакой» пруссаков на русский правый фланг, где в первой линии стояли Сибирский, Угличский и 1-й Гренадерский полки. Против них двинулась колонна генерала фон Мантейфеля (четыре полка пехоты и три кавалерийских эскадрона). Одновременно главные силы пруссаков стали преодолевать редкий лесок, чтобы атаковать противника в центре. Страшный огонь русских пушек сорвал атаку, причем сам Мантейфель был ранен. Однако Ведель не унывал: он подкрепил свой левый фланг пятью батальонами фон Гюльзена и вновь бросил его в бой. Однако эта атака, как и последовавшая за ней, была вновь отбита без рукопашного боя. Четыре полка, посланные Веделем для охвата правого крыла русских, запоздали и вынуждены были атаковать в одиночестве, без поддержки с фронта. Пруссаки снова были остановлены огнем, после чего по ним в копья ударил Чугуевский казачий полк, отбросив врага обратно в лес и захватив одно орудие. Четвертую атаку (кавалерии генерала Каница на русский левый фланг) отбил контрудар конницы Тотлебена.
Ведель полностью дискредитировал себя как военачальник, бросая свои и без того небольшие силы в He-скоординированные атаки по частям. Но сражение еще продолжалось: в шесть вечера к пруссакам подошел сильный отряд генерала фон Ваперснова. Ведель решился еще раз повторить удар по правому флангу Салтыкова, поручив это Ваперснову. Последний быстро оценил мощь русского артогня (поле перед позициями было сплошь усеяно трупами и ранеными) и решил изменить тактику: невзирая на лесистую местность, он намерился стремительно атаковать русских силами только кавалерии, предоставив пехоте функцию поддержки.
В семь часов вечера, после сильной артподготовки, началась пятая атака. Кирасиры генерала фон Ваперснова быстро развернулись и ударили по русским с целью смешать их ряды и проложить дорогу своей пехоте. Главный удар направлялся в стык между Пермским и Сибирским полками, где огонь был слабее. Страшный удар кирасир полностью рассеял оба полка и поколебал все правое крыло русской армии. Тяжелая конница некоторое время преследовала бегущих, а затем дала вдогонку залп и вернулась к своей пехоте, стремившейся расширить прорыв.
Однако исход сражения решила контратака сплоченной массы русских кирасир: с фронта и обоих флангов прусских кавалеристов атаковали четыре русских кирасирских полка при поддержке эскадрона Нижегородских драгун. Пруссаки приняли удар: Ваперснов лично собрал вокруг себя гусар и драгун, с которыми поспешил на помощь своим кирасирам. Начался жестокий рукопашный бой, о котором сам Салтыков впоследствии писал: «Не было здесь ни единого выстрела, лишь сверкали палаши и шпаги!» Командовал этой контратакой русской конницы, отличившийся еще при Цорндорфе, генерал-поручик Томас Демику, который скакал в первых рядах и был убит шальной пулей в первые же минуты. Тем не менее силы были слишком неравны: смяв прусских кирасир, наши кавалеристы на их плечах ворвались в передовые батальоны пехоты Веделя, мгновенно смяли их и обратили в бегство. Ваперснова застрелили из пистолета.
Ведель еще пытался восстановить положение — пять раз пруссаки возобновляли атаку и всякий раз были отбиты со значительным уроном. Против многочисленной русской артиллерии не устояли ни испытанная отвага прусских солдат, ни личная храбрость самого диктатора.
Против боевого порядка пруссаков Салтыков применил «игру резервами» — большое численное превосходство русских давало ему возможность заняться тактическими изысками. Тем не менее чаша весов несколько раз колебалась. Все же в результате Ведель был разбит наголову, солдаты его рассыпались, частью были затоптаны в болота, частью легли на месте. Русские добыли 600 пленных, 14 пушек, 4 знамени и 3 штандарта. На поле битвы найдено 4228 убитых пруссаков, (общие потери, по прусским данным, достигли 5700 убитыми и ранеными при 1500 пленных). Урон с русской стороны составил лишь 894 убитыми и 3897 ранеными. Преследование было слабым, ограниченным небольшим расстоянием от поля сражения. При полном превосходстве в кавалерии, Салтыков не сумел организовать действительно энергичного преследования пруссаков, что не позволило довести победу до полного уничтожения противника: его остатки ушли за Одер к Кроссенской крепости. Потери русской армии, почти все сражение безнаказанно расстреливавшей противника, впервые за войну были меньше, чем прусской: 900 убитых и около 4000 раненых.
Это была очень важная, воодушевившая войска победа. Русское командование с успехом использовало опыт войны и многие тактические находки, оперативно и своевременно двинуло резервы, что и привело к победе. В сражении при Пальциге успешным оказалось и проводимое в широких масштабах взаимодействие пехоты, артиллерии и конницы. Неоценимы были и стратегические последствия победы, которая расчистила дорогу русской армии для соединения с союзной армией Дауна.
Салтыков торопился использовать победу при Пальциге, открывшую ему путь к Одеру, в целях соединения с австрийцами. Через пять дней, 28 июля, русские вышли к Одеру у Кроссена. Ведель, запершийся было в кроссенском замке, не решился более терять людей и вместе с небольшим гарнизоном ушел на соединение с королем.
Все это время австрийцы Дауна бездействовали, отвлекая внимание противника на русских. Несмотря на большое превосходство в силах, Даун пока опасался вступить в открытый бой с Фридрихом и потому вызвал Салтыкова в глубь Силезии, где его неминуемо должны были встретить пруссаки. Однако русский главком не поддайся австрийцам и после Пальцига решил двигаться к Франкфурту, откуда напрямую мог угрожать Берлину. Между тем Даун с главными силами австрийской армии в конце июня очень медленно выдвинулся из Богемии к северу, примерно в направлении намеченного района соединения, занял, не дойдя до Одера более пяти переходов, прочную позицию и оставался на ней более 20 дней. Когда русская армия сражалась при Пальциге, Даун тоже не сделал никакой попытки отвлечь от нее противника. Фридрих II также выжидал; деятельность обоих противников выражалась в маневрах передовых и фланговых отрядов и небольших стычках.
Не имея возможности установить контакт с австрийцами, Салтыков вновь принял активное решение: идти вдоль Одера к Франкфурту, создав таким образом угрозу Берлину. Хотя соединения союзнических армий не произошло, в политические планы Австрии не входил разгром Пруссии силами одних русских. Поэтому Даун, стоя со всеми своими войсками против слабого заслона противника, отправил к Франкфурту-на-Одере 18-тысячный корпус под командой генерал-лейтенанта Гидеона Эрнста Лаудона[53].
53
Лаудон Гидеон Эрнст (1716–1790) — барон, австрийский генерал-фельдмаршал-лейтенант (1777). Родился в Шотландии. В 1731 году поступил на русскую службу, под начальством Миниха воевал с Турцией. В 1741 году пытался поступить в армию Фридриха II, но тот отклонил его предложение. Тогда Лаудон уехал в Австрию, где быстро заслужил репутацию отличного генерала. Отличился в сражении при Кунерсдорфе. По свидетельствам современников, с подчиненными был очень строг, о войне без нужды никогда не говорил, любил шахматы и стрельбу по мишеням.