Страница 49 из 142
Мнение норвежского главнокомандующего поступило в британский верховный штаб и встретило там одобрение. Командир 148-й бригады получил задачу овладеть Домбосом и перерезать коммуникации, по которым немцы могли перебросить войска в Тронхейм. В приказе указывалось, что на пути части де Моргана вряд ли встретят серьезное сопротивление. Немецкий десант к тому времени был уже изолирован, и англичане свободно вошли в город.
При первой же встрече Моргана с Рюге выявились серьезные разногласия. Последний выразил недовольство, что его не поставили заранее в известность о планах союзников, в результате чего он не смог скоординировать с ними действия своих частей. Решение о захвате Тронхейма как главной цели операции Рюге не одобрял, требуя немедленного перевода английских частей в район Лиллехаммера, где, по его мнению, решалась судьба борьбы за Южную Норвегию. Морган протестовал, но под воздействием прямых указаний из Лондона, вынужден был отдать приказ двигаться на юг.
В отечественной военно-исторической литературе принято критиковать англо-французское командование за невнимание, даже пренебрежение к норвежской армии. Ему ставилось в вину нежелание организовать тесное взаимодействие с норвежцами и отказ от передачи своих частей в их прямое подчинение. Но в данном конкретном случае британцы позволили себе потворствовать Рюге в ошибочных прожектах, тогда как им лучше было бы «остаться при своем мнении», а не идти на поводу у новоиспеченного союзника. Норвежский главнокомандующий не только неверно проанализировал обстановку, но и переоценил потенциал собственных сил. И все же Рюге удалось заставить англичан втянуться в бои с наступавшими со стороны Осло германскими войсками..
Такой шаг стал одной из ключевых причин столь быстрого поражения союзников в Норвегии. Несмотря на отказ от прямого штурма Тронхейма, операция по его захвату путем одновременного наступления с севера и юга имела шансы на успех. В таком случае окончательный итог кампании вряд ли стал бы иным, но сам ее ход мог существенно измениться. По численности личного состава группировка союзников превосходила немецкий гарнизон в 1,5–2 раза. Требовались лишь твердое руководство и упорство в достижении выбранной цели. Однако когда войска, казалось бы, вышли на «финишную прямую», планы были в корне пересмотрены, а сил для их осуществления оказалось слишком мало.
Глава 7
Боевые действия на море
7.1. Действия на британских коммуникациях. «Торпедный кризис»
Среди многих парадоксов, которые таит в себе библиография Второй Мировой войны, действия флотов занимают особое место. Для того чтобы понять суть проблемы, коснемся теории военно-морского искусства. Как известно, в отличие от сухопутных войск, которые имеют два вида боевых действий — наступление и оборону, у военно-морского флота совершенно другое деление: самостоятельные и совместные (с сухопутными войсками) действия. Со времен англо-голландских войн до начала XX века для морских войн преобладающими были именно первые, среди которых ведущее направление занимали задачи уничтожения флота противника в море и в базах. Умами адмиралов целиком владела теория генерального сражения, ярчайшими проявлениями которого в наше время стали Цусима и Ютланд. Однако уже в Первую Мировую войну столкновения линейных сил стали явлением скорее случайным, чем закономерным, что отразилось в превознесенной концепции «fleet in being». Во Второй Мировой войне на первое место в деятельности военно-морских сил вышли защита и нарушение морских коммуникаций в самостоятельных действиях и морские десантные операции в совместных действиях. Как правило, задачи по уничтожению группировок ВМС противника или просто его крупных единиц решались именно в ходе этих действий. И все же, несмотря на указанное смещение акцентов, большинство «популярных» историков из конъюнктурных соображений отождествляют действия флотов с действиями крупных надводных кораблей. В результате из истории войны на море выпадают месяцы, и даже годы.
Все вышесказанное в полной мере относится к Норвежской кампании. Практически любая книга, затрагивающая данную тему, ограничивается перечислением побудительных мотивов вторжения, рассказом о событиях 9 апреля, боях эсминцев под Нарвиком, а затем невероятным образом перескакивает на завершающие операции. Действия надводных сил и подводных лодок в этот период описаны поверхностно, а информация о деятельности норвежского флота начисто отсутствует. Самое печальное состоит в том, что этот вполне объяснимый, но едва ли простительный стереотип свойственен даже весьма солидным западным изданиям, что уж говорить о литературе, издававшейся у нас в стране. Между тем, в водах норвежских фьордов разворачивались порой драматичные события.
После успешной высадки в Норвегии союзных войск для ВМС каждой из противоборствующих сторон на первое место вышли задачи обеспечения своих морских коммуникаций с портами, на которые опирались в своих действиях сухопутные войска. Отметим некоторые особенности, характерные для морских операций данного периода.
Поскольку порты, являвшиеся конечными точками маршрутов германских и британских транспортных судов, находились на значительном расстоянии друг от друга, случайных столкновений военно-морских сил быть не могло. Активные действия надводных кораблей на коммуникациях противника также исключались: для немцев — из-за господства британского флота на море, для англичан — из-за господства германской авиации в воздухе. Из-за истребительного противодействия самолеты Бомбардировочного командования не могли оказывать серьезного воздействия на немецкие порты и коммуникации. Люфтваффе, как раз наоборот, наносили по неприятельским портам выгрузки и, частично, портам погрузки весьма ощутимые удары. Наконец, в силу самого характера маршрутов, лежавших в открытом море, англичане физически не могли организовать ничего подобного немецкой системе обороны судоходства на переходах, они были вынуждены действовать единственным способом — непосредственной защитой конвоев. Противолодочная авиация сопровождала их исключительно на начальном этапе перехода, фактически вне зоны развертывания германских подводных лодок. С другой стороны, англичанам практически не требовалось принимать во внимание наличие минной опасности, в то время, как немцам приходилось выделять значительное количество тральщиков на очистку фарватеров от мин, ставившихся союзными подводными лодками и авиацией…
Вернувшись 15 апреля в Скапа-Флоу, адмирал Форбс направил Адмиралтейству меморандум, в котором отразил свои соображения по поводу планов дальнейшего использования военно-морских сил. Флоту ставились следующие задачи:
— осуществление ближней блокады Нарвика и поддержка войск, действующих в данном районе;
— поддержка войск в Намсусе и Ондальснесе, стремясь лишить противника возможности использовать шхерные фарватеры у норвежского побережья;
— подводным лодкам — ведение боевых действий в Скагерраке и Каттегате, а надводным кораблям — патрулирование в этих водах с целью ослабить противолодочную оборону противника;
— авианосной авиации — подавление контролируемых противником аэродромов, с которых действовали его самолеты.
Хотя основная тяжесть организации снабжения сухопутных группировок в Нарвике, Намсусе и Ондальснесе лежала на британских военно-морских силах, неоценимую помощь оказывал англичанам французский флот. Его деятельность в ходе Норвежской операции была, пожалуй, наиболее напряженной за весь период 1939–1940 гг. (до Июньского перемирия). Уже 11 апреля первый французский конвой с бригадой альпийских стрелков покинул Брест, и в дальнейшем значительная часть судов, задействованных для перевозки в Норвегию войск и снабжения, была французской. Они производили погрузку главным образом в Бресте, откуда следовали вдоль западного побережья Англии до Скапа-Флоу, встречались там кораблями эскорта и далее шли в обход Оркнейских и Шетландских островов до портов на норвежском побережье. Всего французскими судами было переброшено 23 900 человек.