Страница 86 из 144
К 10 июня из 35 тысяч французов налицо было едва 10–12 тысяч, совершенно павших духом. Кроме того, они потеряли шесть пушек, семь знамен и почти весь обоз. Убыль союзников за три дня боя: 850 убитыми, до 4 тысяч ранеными и 500 пленных (австрийцы).
Движение Суворова из-под Александрии к Треббии навстречу Макдональду, закончившееся полным поражением противника, относится к числу величайших образцов военного искусства. Все военные историки признают, что если бы за Суворовым даже не было раньше никаких подвигов, то за одно его движение к Треббии и бои 6–8 июня он заслуживает звания великого полководца.
Только великое дарование способно так искусно повернуть все неблагоприятные условия в свою пользу. Суворов с поразительной силой завершает успех конечным действием на войне — боем, направленным на уничтожение противника охватом его с юга нашими (лучшими) войсками. Успех первого боя на р. Тидоне предопределило понимание Суворовым природы встречного боя. Во второй день идет охват противника с юга. Третий день символизирует торжество духа и воли над силою, свидетельствует о почти сверхъестественном воздействии полководца на войска. Недаром Моро, ставя Суворова ни в чем не ниже Бонапарта, говорит: «Что вы скажете про человека, который уложит всех, ляжет сам, но не даст приказа отступать.» И эту настойчивость, это упорство так тщательно воспитывал в себе Суворов еще с юности.
Но вот враг уходит, еще не вполне уничтоженный, благодаря его перевесу в силах. «Победивши, обновляй по обстоятельствам, но гони его до сокрушения <…> Преследуй денно и нощно, доколе истреблен не будет», — учит Суворов. Макдональд теряет к 11 июня из 35-тысячного войска 23–25 тысяч, т. е. две трети, а Суворов тем временем, «глубоко схватывая природу действий по внутренним линиям», с той же быстротой «обновил по обстоятельствам» преследование Моро — и Моро ушел, не желая повторять уроков Макдональда.
Сражение при Нови. Едва прибыв в Александрию, Суворов получил 10 июня весьма суховатый по форме рескрипт Франца Иосифа. Напоминалось о необходимости осады Мантуи; приказывалось «совершенно отказаться от всяких предприятий дальних и неверных». Между тем, император Павел за победы в Италии возвел Суворова в звание «князя Италийского».
17 июня сдалась наконец Мантуя. Венский двор считал войну оконченной. Суворов, наоборот, полагал, что падение Мантуи развяжет ему руки для наступления на Ривьеру и Францию. Суворовым уже были сделаны все распоряжения о движении к Ницце и Генуе и совместных действиях с флотом.
31 июля долгожданный Край прибыл в Александрию, и в войска немедля был разослан приказ о движении в горы. Но на этот раз опередил противник.
Из-за поражений, нанесенных французам Суворовым, Северная Италия стала главным участком войны, что вынудило Директорию принять особые меры для обеспечения защиты Франции от вторжения врага. Было предложено собрать новую 50-тысячную армию под командованием Шампионе для обороны Альп со стороны Савойи и Дофине, а итальянской армией, усилив ее до 70 тысяч человек, действовать наступательно для освобождения Пьемонта и Мантуи. Масена в Швейцарии должен был сосредоточить значительные силы у р. Лимату.
24 июля молодой и талантливый Жубер принял начальство над итальянской армией, а Моро, предложив услуги, как помощник, остался при нем. На военном совете 29 июля было решено наступать с 35 тысячами человек; остальные 13 тысяч оставить в тылу и с боков.
Суворов начал получать сведения о наступлении французов с 24 июля. Но только 1 августа окончательно выяснилось, что они двигаются долинами Бормиды и Скривии. Куда же, однако, могли они идти: на Александрию? На Павию? На Тортону? Самым опасным было последнее направление, ибо здесь шли сообщения Суворова.
Суворов решил, дав французам спуститься в равнину, разбить их здесь. Передовым войскам было указано выманить врага из гор. В то же время Суворов расположился так, чтобы, в каком направлении ни появился Жубер, встретить его передовыми частями, а затем нанести решительный удар.
2 августа Суворов перенес ставку ближе к противнику — в Поцоло-Формигаро — и придвинул сюда шесть батальонов Милорадовича для поддержки Багратиона, очистившего Нови. Краю предписано, перейдя к Фресонаре, бить западное крыло французов при выходе его на равнину.
Перед рассветом 3 августа французы появились на всем кряже у Нови, на пути к Тортоне обложили форт Серавале (Домбровский) и по горам ушли на восток. Все это прикрывалось большими силами Сен-Сира, занявшими Нови. Если бы Край напал в это время на Жубера, то помешал бы французам соединиться у Нови, но, ссылаясь на сильное утомление войска, он просил у Суворова разрешения повременить, на что и получил согласие, так что до полудня остался в Александрии, а у Фресонары был только Бельгард (6 тысяч).
Весь день 3 августа Суворов ждал выхода врага на равнину.
Между тем французы приостановились. Жубер с Моро и Сен-Сиром взошли на высоты у Нови. С крутых предгорий Апеннин они увидели равнину, заполненную союзными войсками. Жубер впал в уныние. Он не верил в падение Мантуи и в сосредоточение войск Суворова, но теперь прямо перед ним, в двух с половиной верстах, у Поцоло-Формигаро, стояли 9500 солдат Багратиона и Милорадовича, в шести верстах, у Ривальты — 15-тысячное войско Меласа и Дерфельдена, на р. Обре — 27 тысяч человек под командованием Края и Бельгарда, а сзади, у Тортоны, — еще 13,5 тысячи (Розенберг и Алькаини). Самого Суворова легко узнали по его странной одежде: он ехал верхом в белье. Жубер был в смущении. Идти вперед безрассудно, отступать — стыдно. Он собрал военный совет. Почти все настаивали на отступлении к Генуе; Жубер не согласился. Целый день прошел в спорах; только ночью совет был распущен.
Жубер обещал скоро прислать приказ об отступлении, но утро 4 августа застало еще французов у Нови. Высоты, где расположились французы, — последние отроги Апеннин между долинами рек Скривии и Обры. Возвышенная, сильно пересеченная местность, виноградники и город Нови с высокой каменной стеной и садами давали все выгоды упорной обороне. Однако пути для отступления были неудобными: в тылу горы перерезаны речками и глубокими оврагами, хороших дорог только две: на Гави и (за западным крылом) на Пастурану.
Убедясь 3 августа, что французы не выходят на равнину, Суворов решил сам 4 августа бить их в горах. Краю (27 тысяч) указано идти с запада, отбросив французов к р. Скривии и отрезая остальные войска от Гави, Багратиону и Милорадовичу (9500 человек) взять Нови. Дерфельден и Мелас оставлены у Ривальты до особого приказа, но Меласу указано: добивать французов, отрезанных движением Края.
Сражение у Нови мало изучено и односторонне освещено. Между тем это высокий образец военного искусства и больше, чем Аустерлица, прообраз новейших боев чуть не на 100 лет вперед.
Суворов стоял уступами с запада, имея 65-тысячное войско на протяжении одного перехода (20 верст) по фронту и в глубину. Наиболее опасно было для него движение французов на Тортону. Знать наверняка, стоя внизу, то, что делается наверху, на высоте 700 футов — очевидно, нельзя.
Нови. 4 августа 1799 г. У Жубера — 35 тысяч, у Суворова — более 51 тысячи
Между тем Серавале уже был занят, с запада производились какие-то передвижения к востоку, т. е. на Тортону. Ясно, что Суворову надо было не пустить противника сюда: ударить на него, приковать его с запада. Раз он на восток не пойдет, следовало, так сказать, забить его в кряж горы, т. е. взять Нови. Когда же взятием Нови и успехами с запада враг окончательно был бы сжат — выход остальных сил в тыл привел бы к полному уничтожению неприятеля. Каждый уступ имел при этом свое, определенное назначение и полную свободу действий. Глубина же последовательно вводимых уступов обеспечивала способность маневрирования на поле сражения и вступление, в общей маневренной связи, в бой прямо с похода.