Страница 58 из 144
Таким образом, летняя компания 1758 г. была для России совершенно безрезультатна. Тем не менее Восточная Пруссия по-прежнему оставалась в наших руках и русская армия занимала очень выгодное стратегическое положение, позволявшее развить энергичные действия против Пруссии.
К сожалению, влияние австрийской дипломатии, проявлявшееся отчасти и раньше, стало больше тяготеть над стратегическими операциями русской армии, направляя их исключительно только к выгоде Австрии и совершенно не считаясь с интересами России вообще и русской армии в частности. Ближайшим же следствием этого явилась крайняя зависимость русских от австрийских дипломатов и главнокомандующих.
Кампания 1759 г. до Куннерсдорфского сражения. К началу 1759 г. общее положение на театре войны было следующее: союзные армии располагались: 125 тысяч французов — на Рейне и Майне, 45 тысяч имперцев — во Франконии, 155 тысяч австрийцев — вдоль границы Богемии, 16 тысяч шведов — у Штральзунда и 50 тысяч русских — на Нижней Висле. У Фридриха вместе с гарнизонами крепостей было около 220 тысяч, из которых только 23 тысячи графа Дауна — на северо-восточном фронте против русских. Сам Фридрих был в Силезии.
Такое положение вещей, в связи с истощением материальных средств в Пруссии, вынуждало Фридриха в 1759 г. отказаться от решительных операций и прибегнуть к маневрам и другим вспомогательным средствам и способам для продолжения борьбы.
Отсутствие единства и общности интересов у союзников препятствовало и им действовать энергично.
Русская армия оставив на Нижней Висле 10 тысяч человек, должна была двинуться от Познани к Одеру и здесь, где-нибудь между Франкфуртом и Бреславлем, соединиться с австрийской армией. Дальнейшие действия планом кампании не намечались, и план только указывал, что они должны будут вестись в зависимости от обстановки; где именно должно произойти соединение союзных армий, какова основная цель дальнейших, после соединения армий, операций, — все это не было сообщено русскому главнокомандующему.
В сущности говоря, русская действующая армия предоставлялась в распоряжение Австрии, хотя ее главнокомандующий не подчинялся австрийскому главнокомандующему.
Аллегорическое изображение Семилетней войны
При таких условиях положение главнокомандующего русской армией нельзя не признать в высшей степени тяжелым: с одной стороны, он должен был вести операции, попирая основные требования военного дела, а с другой — вести их вопреки интересам России.
Положение Фридриха в Силезии давало ему все выгоды помешать соединению русских с австрийцами и разбить их по частям; союзникам необходимо было при помощи маневрирования избегнуть отдельного поражения.
В мае 1759 г. Фермор с 60 тысячами человек несколькими колоннами двинулся от Нижней Вислы к Средней Варте. Далеко впереди армии двигалась конница, составлявшая непроницаемую завесу. В середине июня войска наши сосредоточились в Познани.
Между тем в Петербурге были крайне недовольны нераспорядительностью Фермора по снабжению армии некоторыми предметами довольствия, и в мае последовало назначение главнокомандующим графа Петра Семеновича Салтыкова.
19 июня Салтыков прибыл в Познань и здесь принял от Фермора армию, которая насчитывала в своих рядах не более 40 тысяч человек. Граф Фермор остался при армии в качестве начальника дивизии. В Познани граф Салтыков условился с австрийским главнокомандующим Дауном соединиться с ним 7–8 июля или у Кроссена, или у Королата.
Ко времени прибытия к русской армии нового главнокомандующего пруссаки под начальством графа Дауна, перешли в наступление от Ландсберга. Тогда 27 июня Салтыков переходит в наступление против пруссаков, направив объединенную в руках молодого генерала графа Тотлебена нерегулярную конницу на сообщения пруссаков. Но Даун решительно уклонился от боя. Наша армия двинулась за отступившим неприятелем, и 9 июля Салтыков достиг Гольцына. Узнав о движении Салтыкова, Дауна быстро перешел к Цюлихау, который успел захватить 10 июля, раньше прибытия туда русских, и таким образом занял разобщающее положение относительно союзников.
При таких условиях Салтыкову приходилось или атаковать пруссаков на позиции у Цюлихау, или двинуться мимо Цюлихау на Пальциг к Кроссену. Зная, что позиция у Цюлихау очень сильна, и что у Веделя, сменившего Дона и получившего инструкцию во что бы то ни стало мешать соединению русских с австрийцами, имеется около 60 тысяч человек, Салтыков решил двинуться мимо Цюлихау на Пальциг к Кроссену.
Аллегорическое изображение Семилетней войны
К 12 часам 12 июля Салтыков занял Пальциг, и в этот день на позиции впереди него Ведель атаковал русскую армию, но неудачно — корпус Веделя, после упорного боя в течение целого дня, был рассеян.
После Пальцигского боя Салтыков, простояв несколько дней на поле сражения, 17 июля передвинулся к Кроссену. Прибыв в Кроссен, Салтыков не нашел здесь австрийцев, и так как план кампании, составленный Конференцией совместно с дипломатами Венского двора, доводил нашу армию только до р. Одер, то Салтыкову теперь приходилось самостоятельно, под собственную ответственность, решать вопрос о том, что делать дальше.
Убедившись в полной пассивности Дауна и видя, что путь к Берлину открыт, русский главнокомандующий решился возможно скорее захватить Франкфурт и угрожать Берлину.
20 июля наш авангард, под начальством Вильбуа, занял Франкфурт. На следующий день, 21 июля, прибыл сюда Лаудон с корпусом в 20 тысяч человек при 48 орудиях. 22 июля к Франкфурту прибыл Салтыков со всеми русскими силами.
Прибыв во Франкфурт, Салтыков подчиняет себе Лаудона и таким образом сосредотачивает под своим начальством около 55 тысяч человек, из которых 35 тысяч русских.
Угрожающее положение относительно Берлина, занятое Салтыковым, вызвало у Фридриха серьезное опасение за его столицу и вынудило его принять решительные меры для ее спасения. Ввиду этого Фридрих с армией в 38 тысяч человек форсированным маршем направился к Мильрозену с целью, переправившись через р. Одер выше Франкфурта, атаковать Салтыкова. Даун по-прежнему действует весьма вяло, не торопится соединиться с русскими и предъявляет Салтыкову настойчивое требование, чтобы вся русская армия присоединилась к нему, для чего Салтыкову отступить к Кроссену как к пункту, уже раньше намеченному для соединения.
Весьма неохотно Салтыков согласился на предложение Дауна и решил 31 июля начать обратное движение от Куннерсдорфа к Кроссену. Между тем уже 30 июля наши разъезды обнаружили начало переправы Фридриха на правый берег Одера у Герица.
Не признавая русскую армию способной к наступательному бою против Фридриха, Салтыков решился принять бой на позиции, образуемой высотами между Франкфуртом и Куннерсдорфом.
Куннерсдорфское сражение. Высоты, образующие Куннерсдорфскую позицию, представляли собой отдельный хребет, от предместья Франкфурта до д. Куннерсдорф. Скаты к Одеру очень круты; с противоположной стороны к склонам хребта прилегают холмы, перерезанные оврагами. Сам хребет также перерезывается оврагами с крутыми берегами, отделявшими три отдельные возвышенности. Самая западная из них — ближайшая к Франкфурту, Жидовская гора — превалировала над местностью и отделялась Лаудоновым оврагом от средней, Большого Шпица; эта последняя, в свою очередь, отделялась оврагом Кунгрунд от самой восточной высоты, Мюльберга, имевшей наименьшую высоту и обстреливаемой даже с впереди лежащих Третинских высот. Оба оврага были крайне затруднительны для свободного движения войск, в особенности для артиллерии и для атак конницы. Около деревни Куннерсдорф к Кунгрунду подходит с юга, от Франкфуртского леса, другой овраг, проходимый только в некоторых пунктах между значительными прудами.