Страница 125 из 144
Когда солнце село и наступила темнота, к месту переправы прибыл Наполеон, чтобы руководить ею. Пехота, конница и артиллерия в глубоких колоннах, в полной тишине и без огней, стояли почти у самой реки. Спустили понтоны на реку, и 300 поляков 13-го полка поплыли на лодках к русскому берегу; по высадке тотчас же была занята деревня. Подъехал к месту высадки русский разъезд Лейб-казачьего полка и, выяснив в чем дело, донес командиру полка графу Орлову-Денисову, но тот не приказал вступать в бой и послал о происшедшем донесение. Так, без объявления, начал Наполеон эту войну, которую Талейран справедливо назвал «началом конца».
К полуночи были наведены три моста, и вскоре они заколыхались под тяжестью войск, начавших по ним переправу. Наполеон любовался некоторое время на переправу своих войск, а потом и сам переехал на русскую сторону[69]. Русские отступили, не оставив следа. Сильный ливень испортил дороги, что затруднило переправу войск. Двое суток, днем и ночью, тянулись войска по мостам, но уже утром 13 (25) июня авангард большой армии занял Ковно без сопротивления; казачий разъезд, там находившийся, отступил и сжег мост на р. Вилии. Под вечер прибыл в Ковно Наполеон и имел здесь первый ночлег на русской земле.
В то время как шла переправа главной массы войск Наполеона у Ковна, вице-король Евгений находился у Олецка, а король вестфальский Иероним был еще дальше позади, у Новограда. По окончании переправы Наполеон двинулся к Вильно.
Корпуса 1-й Западной армии быстро отступали на соединение к Свенцянам. Уже утром 12 (24) июня император Александр получил донесение о готовящейся переправе у Ковна. Платову и Багратиону было послано приказание немедленно ударить переправляющимся во фланг, но государь хранил полученные сведения в тайне и даже вечером был на балу в Закрете, загородном доме генерала Бенигсена. Во время бала курьер привез известие о наводке неприятелем мостов на Немане. Получив это донесение, государь никому об нем не сообщил, пробыл еще час на балу и затем уехал отдавать необходимые распоряжения. Государственному секретарю Шишкову было поручено написать приказ войскам, который оканчивался так: «Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского солдата не останется в царстве моем». В приказе были и такие слова: «Не остается нам ничего иного, как, призвав на помощь Свидетеля и Защитника правды, Всемогущего Творца Небес, поставить силы наши против сил неприятельских. Не нужно мне напоминать вождям, полководцам и воинам нашим о их долге и храбрости. В них издревле течет громкая победами кровь славян. Воины! Вы защищаете веру, отечество, свободу. Я с вами. На зачинающего Бог».
Сравнивая воззвания Наполеона и императора Александра к войскам, французский писатель Сегюр дает им весьма верную оценку: «Одно проникнуто идеей обороны, просто и умеренно; другое имеет тон вызывающий, дышит дерзостью и уверенностью в победе; первое опирается на религию, а второе доверяет случаю; первое взывает к любви к отечеству, последнее — к любви к славе»[70].
14 (26) июня Наполеон выступил из Ковна на Вильно, надеясь быстрым движением помешать сосредоточению русских войск, а император Александр выехал из Вильна.
Войска из Ковно двигались тремя колоннами: 1) прямо на Вильно шли Мюрат с корпусами Нансути и Монбреня, а за ними корпус Даву и гвардия, при которой был Наполеон[71]; 2) влево, по правому берегу Вилии, двигался Удино на Вилькомир; 3) вправо, левым берегом Вилии, — Ней на Кормелов и Скорули, с приказанием повернуть оттуда на Вильно или же, в случае надобности, поддерживать Удино.
Первые переходы под проливными дождями уже оказались губительными для французских войск, в некоторых батареях пала треть лошадей. Обозы отстали. Войска, сосредоточенные на небольшом пространстве, начали грабить население и все превращали в пустыню; устрашенные жители спасались в леса, угоняя с собою скот. Многие предчувствовали недоброе. Начальник артиллерии, генерал Сорбье, говорил: «Надо с ума сойти, чтобы пуститься на такое предприятие! Что можно ожидать осенью, если в июне ледяные дожди убивают лошадей и делают дороги непроездными?»
Сразу обнаружившееся значительное превосходство сил у Наполеона и его стремительное наступление повлияли на настроение императора Александра, и он, уступая мнению большинства, по-видимому, отказывается от плана Фуля, и, вместо действия разделенными силами, стремится к соединению их. Отдано приказание 1-й армии сосредоточиваться у Свенцян, а 2-й идти на соединение с 1-й через Вилейку, а в случае невозможности исполнить это направиться на Минск, к Борисову. Вслед за тем 20 июня 1-й армии приказано отступить к Дрисскому укрепленному лагерю[72].
Отступление войск 1-й армии к Вильно шло благополучно, и 14 (26) июня Барклай-де-Толли приостановился, но 15 (27) появились против наших авангардов, стоявших в Троках и Рыконтах, конные неприятельские отряды и получено известие, что «при них идет и сам Наполеон», поэтому на следующий день приказано было продолжать отступление к Свенцянам.
16 (28) июня неприятель атаковал перед Вильном арьергард корпуса Тучкова, прикрывавший отступление; последним выступил из Вильно граф Орлов-Денисов с Лейб-казачьим полком. В полдень в столицу бывшей Литвы торжественно въехал Наполеон, встреченный магистратом с ключами города и восторженными криками поляков, называвших это событие днем освобождения земли Гедиминовой.
Занявши Вильно, Наполеон прервал прямое сообщение между армиями Барклая-де-Толли и Багратиона. В Вильно он остается с гвардией, а прочие войска безостановочно двигает вперед, чтобы помешать соединению корпусов 1-й армии и окончательно разъединить 1-ю и 2-ю армии, а последнюю, если удастся, и уничтожить. С этой целью 150 тысяч войска, под начальством Мюрата[73], двинуты за армией Барклая-де-Толли, а 40 тысяч, под начальством Даву[74], устремились через Ольшаны на Минск, наперерез армии Багратиона, против которой с фронта наступало 80-тысячное войско короля Иеронима, подходившее в это время к Гродно и Белостоку. Вице-король, по переправе через Неман у Прен, остановился у Рудников, чтобы оттуда, смотря по обстоятельствам, обратиться влево на Свенцяны или вправо, против Багратиона.
Расположение войск к 1 июля
Сообразно направлениям движения войск Наполеона театр войны разделился на две операционные зоны, и каждая из них была театром действий против одной из наших армий. Рассмотрим действия против армии Барклая-де-Толли.
Отступление 1-й Западной армии в Дрисский лагерь. Все корпуса 1-й армии, за исключением фланговых — графа Витгенштейна и Дохтурова, слабо преследуемые неприятелем, беспрепятственно отступили к Свенцянам. Витгенштейн тоже успел отступить своевременно, только арьергард его, под начальством Кульнева, должен был выдержать в Вилькомире упорный восьмичасовой бой с войсками Удино. Дохтурову пришлось тяжелее. По сбору корпуса в Ольшанах он 16 (28) июня выступил в Сморгонь. 18 (30) июня его боковой авангард (полковник Крейц) столкнулся в Ошмянах с кавалерийской дивизией Пажоля (корпус Даву). Тогда Дохтуров ускорил марш и, сделав на следующий день переход в 42 версты, ушел от Даву и Нансути. Французы отошли в Михалишки. Только начальник авангарда корпуса графа Шувалова, Дорохов, стоявший в Оранах, поздно получивший приказание для отступления, был отрезан. В Олькишках он получил приказание не идти к 1-й армии, а присоединиться к Багратиону. Целую неделю двигался отряд Дорохова усиленными маршами между неприятельскими колоннами, стараясь ускользнуть от них; его считали уже погибшим, но он в Воложине присоединился к Платову, потеряв всего 60 человек.
69
Подполковник Пион де Лош рассказывает с удивлением, что Наполеон приказал ему занять батареей высоту на левом берегу Немана, левее мостов; русских нигде не было; не хотел ли он заставить думать шедшие за ним войска, что его орудия могут обстреливать всю Россию?
70
Segur comte. Histoire de Napoleon et de la Grande armeen 1812.
71
Туда же направлялся вице-король из Прен через Новые Троки; он переправился через Неман у Прен 18 (30) июня; а войска короля Иеронима сосредоточились у Гродно лишь 21 июня (3 июля); головные его части начали подходить 17 (29) июня.
72
В сущности, приказание 2-й армии идти на Вилейку или на Минск к Борисову выводило ее на Московскую дорогу, которая, за уходом 1-й армии в Дрисский укрепленный лагерь, оставалась неприкрытой. Если бы идея соединения обеих армий была твердо усвоена, то 1-ю не следовало уводить к Дриссе, а вести ее навстречу 2-й армии; движением 1-й армии на Дриссу она удалялась, а не сближалась со 2-й армией.
73
Пехотные корпуса Удино и Нея, три дивизии из корпуса Даву и кавалерийские корпуса Нансути и Монбрена.
74
Кавалерийский корпус Груши, три пехотные и одна кавалерийская дивизии.