Страница 14 из 138
— Вот таким ты мне нравишься! — Он просиял. — Раз такое дело, скажи: как тебе мои дочери и сыновья? Года вас ведь уже познакомила, верно?
— Все очень похожи на отца. И это комплимент. — Тунгдил улыбнулся. — Серьезно, ты можешь гордиться ими. Прости, что я не запомнил их имена. Но у одного твоего сына и одной дочери есть способности к магии, как и у Годы. Так сказала твоя жена. Бывает же такое! Двое мальчишек, те, что посильнее, выглядят как настоящие воины. Они владеют боевыми искусствами как гномов, так и убариу, это даст им преимущество в бою. Извини, что говорю тебе такое. — Гном смутился. — Но трое остальных твоих детей… несколько выбиваются из общей картины…
— Что ты имеешь в виду? — опешил Боиндил.
— Мне очень жаль говорить тебе… — Златорукий с трудом подбирал слова. — Но все они… — Он обеспокоенно нахмурился… — Все, понимаешь… Они намного лучшие каменотесы, чем ты! Они великолепно владеют своим ремеслом! — Тунгдил расхохотался, увидев выражение лица друга.
— Шути-шути. — Боиндил вздохнул с облегчением. Он был счастлив. — Даже передать не могу, как я рад твоему возвращению. Вначале я поверить не мог в то, что это ты. Ты казался таким… злым, когда стоял во главе войска чудовищ. Словно ты был одним из них. — Он напряженно ждал, что Златорукий ответит на это.
Тунгдил опустил глаза, коснувшись левой рукой золотой повязки.
— Многое произошло с нашей последней встречи, Бешеный, — тихим голосом ответил он. Веселье на его лице сменилось грустью. — Я многое пережил, и это изменило меня. — Златорукий посмотрел на товарища. — И прошу простить за то, что покажется тебе странным в моем поведении. Ты усомнишься во мне…
— Я? — рассмеялся Боиндил. Выглянув в коридор, он отдал приказ солдатам принести бочонок пива и бутылку водки. Не зря гномья поговорка гласит: «Горевать и вспоминать лучше с пивом в руках». — Как бы я мог…
— Ты усомнишься во мне, Боиндил, — прошептал гном. — И когда-то я действительно стоял во главе войска, которое ты видел.
Не зная, что ответить, Бешеный промолчал.
Тунгдил глубоко вздохнул, словно воспоминания причиняли ему физическую боль.
Друзья молча дождались пива и водки, так же молча наполнили кружки.
— Я совершал такое, Равнорукий, что ты не поверил бы мне, если бы я рассказал. Никто не поверил бы. Никто, кто был знаком с прежним Тунгдилом. Но чтобы выжить по ту сторону барьера, выжить в моих отчаянных поисках выхода из преисподней, приходилось совершать ужасные поступки, — севшим голосом произнес гном. Его взгляд опустел, словно Златорукий смотрел в какой-то иной мир. — Есть существа, друг мой, которые пытают своих жертв. Чтобы победить их, нужно стать хуже, чем они. — Он коснулся рун на кожаной подстежке. — И поверь, я стал хуже. Даже альвы сочли бы меня жестоким. — Тунгдил потянулся за бутылкой.
Боиндил смерил взглядом товарища, показавшегося ему совершенно чужим.
— Хочешь рассказать? — наконец спросил он, наливая себе водки. — Или…
— Всему свое время. — Тунгдил покачал головой. — Я слишком долго жил во тьме. Позволь же мне возрадоваться свету твоего общества. — Он откашлялся. — Ну, как идут дела в Потаенной Стране?
— По ту сторону барьера об этом не ходило никаких слухов?
— Нет. Пока щит держался, никакой связи с внешним миром у меня не было. — Тунгдил пил очень быстро, всякий раз наливая себе все больше. — Ты упомянул Лот Ионана. Кое-что я слышал в коридорах крепости, и это беспокоит меня. — Он подлил себе пива. — Солдаты говорили о драконе, который живет на западе страны, о кордрионе, правящем на севере, и альвах, захвативших восток. Это правда?
— Да, все это правда, книгочей. — Боиндил вздохнул. — Потаенная Страна уже давно не заслуживает своего названия. — Поднявшись, он подошел к столику с картами. Выбрав одну из них, гном разложил ее перед другом. — Все говорят, что разум Лот Ионана помутился. Он захватил мою родину, Синие горы, и изгнал оттуда Вторых, угрожая им магией. Тех, кто не хотел уходить, он уничтожил. Лот Ионан собрал вокруг себя учеников, и если хочешь знать мое мнение, то я считаю, что он готовится к очередной войне.
— Войне с кордрионом? — Тунгдил внимательно смотрел на карту.
— Нет, с драконом Светложаром, который захватил Красные горы Первых. Насколько нам известно, от племени почти ничего не осталось, лишь горстка гномов удерживает проход далеко на западе, сражаясь с чудовищами, которые приходят извне. — Боиндил указал на Табаин и Вейурн. — Эти области платят дань дракону. Ему удалось найти людей, согласившихся стать его вассалами. Они называют себя драконниками, и каждый командует своим регионом. Их безопасность обеспечивают отряды орков. — Гном огладил бороду. — Да, и свинорылые стали поумнее, по крайней мере те, кого привел в Потаенную Страну Светложар. И от этого ситуация еще больше осложняется, как ты понимаешь.
— Во имя Окаянных! — вырвалось у Тунгдила.
Гном стукнул кулаком по столу, кружки, кубки и бутылка подпрыгнули.
— Окаянные? Это еще кто? — прищурился Бешеный.
— Рассказывай дальше. — Златорукий лишь отмахнулся.
— На востоке альвы вновь возвели города…
— Альвы вернулись?
— Это другие альвы, — кивнул Боиндил. — Они вошли в страну через Высокие Врата, после того как Лот Ионан изгнал Вторых. И во главе их стоял наш давний знакомый, Эфатон. Помнишь такого?
— Да. И я никогда бы не поверил в то, что он навлечет беду на Потаенную Страну.
— Мы все удивились, когда он привел черноглазых в бывшие города альвов и развязал войну с последними эльфами и теми, кто хотел помочь ушастым. — Бешеный покачал головой. — Да, вряд ли это можно было назвать войной. Ушастых-то оставалось всего сорок…
— Значит, эльфы уничтожены?
— Нет. Некоторых, конечно, убили, но большинству удалось скрыться, и никто не знает, где они. Об их исходе из Страны существует много историй, я даже не уверен, что слышал их все, но одно знаю наверняка: больше в Потаенной Стране эльфов нет. — Боиндил поскреб нос. — Третьи стали союзниками альвов и теперь управляют большей частью Идомора. Альвам же принадлежат человеческие королевства Гаурагар и Ургон, здесь, на севере и востоке. — Он заметил, что глаза Тунгдила опять остекленели. — Я слишком много новостей обрушил на тебя, да?
— Продолжай. Я могу вынести больше боли, чем кажется. — В голосе Златорукого прозвучала злость.
— Остается север. — Бешеный указал на Серые горы. — Королева Балиндис… Ты помнишь, кто это?
Тунгдил равнодушно кивнул, словно ему было безразлично, о ком рассказывал его друг.
Боиндил удивился, что имя Балиндис не вызвало никаких эмоций на лице товарища, но виду не подал.
— Она удерживает Каменные Врата с оставшимися Пятыми, в то же время сражаясь с кордрионом и его отпрысками. И ей не выиграть в этой войне, потому что чудовище постоянно плодится. Никто не знает, как ему это удается. Кордрион ведь всего один!
— Да, этого вы и не могли знать, — пробормотал Тунгдил. — Кордрионы бесполы, все они могут откладывать яйца, в этом их опасность, в частности и в Черном Ущелье. — Он откинулся на спинку стула и потянулся, глядя в потолок. — Невероятно. После двухсот пятидесяти солнечных циклов я возвращаюсь домой, измотанный непрерывными сражениями. Я хочу обрести покой, хочу где-то приклонить голову. Но тут меня ждут лишь новые горести, еще хуже тех, что были в Черном Ущелье. — Он пнул столешницу.
Кубки и кружки попадали на пол. На карту пролилась водка, и, как Боиндил ни старался, он не смог уберечь пергамент.
— Неужели в Потаенной Стране не осталось настоящих воинов? Что там с долговязыми? Неужели опять мне придется брать в руки оружие, которое я хотел бы забросить куда-нибудь на дно Вейурнского озера?
Боиндил смущенно кашлянул.
— Вот об этом я упомянуть забыл. Вейурн уже не островное королевство. Когда Светложар пробирался к нам, он пробил проход в скале, и воды озера устремились в этот проход. Наверное, он сделал еще пару пробоин, чтобы…
С яростным криком Тунгдил вскочил с кресла, схватил стол одной рукой и швырнул его в стену. А ведь стена была в семи шагах от гнома! Прочная древесина распалась на множество обломков, словно стол прогнил.