Страница 18 из 31
Если же Тамм ошибся, что маловероятно, и «Тритон» не тяжелее, а легче, нам придется быстро принять некоторое количество воды, чтобы удержать лодку от быстрого всплытия на поверхность; учитывая давление воды на глубине, принимать воду всегда значительно легче, чем откачивать ее.
Проблема, которую нам предстояло решить, почти никогда не возникает на дизель-аккумуляторных лодках, так как в подводном
положении они обычно ходят на минимальной скорости, чтобы сберечь энергию аккумуляторных батарей, поэтому на них любое отклонение дифферентовки от нормы моментально обнаруживается. Вследствие этого, находясь в подводном положении, все старые лодки, как правило, отлично удифферентованы. На малом ходу даже малейшее нарушение дифферентовки вызывает трудности в удержании заданной глубины. На «Тритоне» же, когда мы длительное время идем на большой скорости, несколько сот тонн дополнительного веса или плавучести не будут заметны до тех пор, пока мы не уменьшим скорости хода.
В назначенное время я был в центральном посту, где уже находились Адамс и Тамм. По моему сигналу Адамс снял телефонную трубку и переговорил с Фиерсом, который, естественно, оказался в этот момент в первом машинном отсеке.
Вскоре после этого по системе корабельной трансляции раздался резкий голос:
— Центральный пост! Докладывает пост энергетики номер один. Обе ядерные энергетические установки вышли из строя.
Я смотрел, как стрелки машинного телеграфа на приборной панели поста управления погружением и всплытием перешли из положения «полный вперед» на «стоп».
В течение нескольких мгновений ничего не происходило, хотя я знал, что винты вращались теперь только от движения корабля вперед по инерции. Вахтенный офицер на посту погружения и всплытия Хэррис приблизился плотнее к рулевым-горизонтальщикам; все трое напряженно смотрели на находящиеся перед ними приборы. Сидящий на инструментальном ящике перед эхолотом Тамм был занят тем же, а в полуметре от него главный старшина-машинист Рауч уселся поплотнее перед своим пультом управления погружением и всплытием и погасил недокуренную сигарету.
Я знал, что на всем корабле, в тех местах, где находились важные боевые посты, стояли вахтенные, готовые к любым действиям, которые могут потребоваться; а поскольку это было плановое учение, то на каждом посту находились в качестве наблюдателей подвахтенные матросы и старшины, старшины заведовании и офицеры.
Мы шли со скоростью немногим менее двадцати узлов. По мере того как корабль терял скорость, Хэррис и Тамм все более внимательно наблюдали за глубиномерами и указателями положения рулей, стремясь уловить первые признаки того, что «Тритон», как все подозревали, стал значительно тяжелее, чем вес вытесненной им воды. Долгой показалась нам минута, в течение которой уменьшалась скорость хода корабля, а его носовые и кормовые горизонтальные рули постепенно теряли эффективность. Внезапно Хэррис отвел руку назад и махнул ею Раучу:
— Откачать балласт из вспомогательных цистерн! — коротко приказал он.
Я еще не видел никаких признаков того, что лодка имеет отрицательную плавучесть.
— Почему вы считаете, что у нас отрицательная плавучесть? — спросил я Хэрриса.
— Интуиция подсказывает, сэр, — ответил он. — Пока действительно нет никаких признаков, но я чертовски уверен, что лодка тяжелее, чем надо.
Прошла еще минута. Мы заметно потеряли ход, и теперь стало ясно, что для того, чтобы удерживать заданную глубину, рулевым приходится держать и носовые, и кормовые горизонтальные рули на всплытие.
Скорость уменьшалась теперь очень быстро; вскоре носовые и кормовые рули были переложены на максимальный угол всплытия, а затем «Тритон» начал неумолимо идти на глубину. Тем временем Рауч, следя за показаниями приборов, монотонно докладывал, сколько воды откачано:
— Две и две десятых тонны; три и две десятых тонны; четыре с половиной тонны; пять с половиной тонн; шесть и восемь десятых тонны.
Хэррис не останавливал его. Скорость движения «Тритона» к этому времени упала до трех или четырех узлов, корабль все еще был на ровном киле, но глубиномеры показывали, что скорость погружения нарастает.
Вскоре стало ясно, что мы не успеем откачать достаточно балласта, прежде чем корабль превысит максимальную глубину, на которую нам разрешено погружаться. Я умышленно ждал, пока было можно, и наконец кивнул Хэррису:
— Полагаю, что ждать больше нельзя, Хэррис. Продувайте балласт.
— Продуть носовую группу! Продуть кормовую группу! — моментально подал команду Хэррис.
Столь же быстро отреагировал и Рауч, пальцы которого уже лежали на переключателях клапанов продувания цистерн главного балласта. После двух быстрых движений воздух высокого давления с шумом ворвался в главные балластные цистерны «Тритона». Хэррис подождал, пока погружение лодки заметно замедлилось, затем дал Раучу сигнал, показав сжатый кулак, и одновременно приказал:
— Стоп продувать!
Шипение воздуха высокого давления прекратилось. Мы облегчили корабль на несколько сот тонн, и его непроизвольное погружение приостановилось на глубине меньшей, чем максимально допустимая. Но на этом дело не кончилось.
Стрелки глубиномеров начали движение в обратном направлении. «Тритон» теперь всплывал на поверхность, сначала медленно, затем со все возрастающей скоростью.
Пока «Тритон» стремился вверх, я молча наблюдал, какие меры будут предприниматься. Именно в таких ситуациях люди становятся настоящими подводниками. Я с удовлетворением заметил, как Рауч, не отрывая глаз от Хэрриса, уже положил руку на переключатели клапанов вентиляции цистерн главного балласта. Тамм тоже внимательно за всем следил. Скорость подъема «Тритона» все нарастала, и наконец Хэррис дал команду:
— Открыть клапаны вентиляции цистерн главного балласта!
Послышались слабые стуки механизмов открывания клапанов, и все мы услышали, как воздух выходит из цистерн. Но Хэррис продолжал следить за глубиномерами. Вот он подал следующую команду:
— Закрыть клапаны вентиляции цистерн главного балласта!
Теперь его задачей было задержать в цистернах достаточно воздуха, чтобы сохранить небольшую положительную плавучесть. Я с удовлетворением отметил, что он не дал команды Раучу остановить дифферентовочный насос, который продолжал откачивать воду из уравнительных цистерн.
Всплытие «Тритона» прекратилось внезапно. К этому времени корабль уже совсем не имел хода. Когда диффе-рентовка подводного корабля серьезно нарушена, удерживать его на той или иной глубине можно лишь при помощи изменения плавучести, уменьшая или увеличивая объем воздуха в балластных цистернах. Подходящим сравнением было бы назвать это подводным воздухоплаванием.
Однако Хэррис стравил слишком много воздуха, поэтому «Тритон» стал теперь тяжелее и начал снова погружаться. По мере того как корабль погружался, воздушная подушка, остававшаяся в балластных цистернах, все больше сжималась, плавучесть уменьшалась, а скорость погружения увеличивалась. Но Хэррис был готов к этому. Когда глубина несколько увеличилась, он снова дал команду продуть цистерны, но на этот раз продувание длилось значительно меньше. Погружение снова приостановилось, и корабль начал всплывать. Когда «Тритон» стал приближаться к поверхности, Хэррис опять открыл клапаны вентиляции цистерн главного балласта и стравил большую часть воздуха.
Тем временем дифферентовочный насос продолжал откачивать воду из уравнительных цистерн. Постепенно амплитуда перемещения «Тритона» вверх и вниз уменьшалась, по мере того как корабль удифферентовывался. Когда цистерны главного балласта полностью заполнились водой и воздуха в них уже не оставалось, «Тритон» наконец замер без движения в положении довольно ненадежного равновесия; вес подводного корабля точно соответствовал весу вытесненной им воды.
Результаты учения удовлетворили нас полностью. Вскоре после устранения «неисправности» огромные винты «Тритона» снова начали уверенно вращаться, и мы возобновили свой путь на северо-запад.