Страница 10 из 21
В день заступления в караул состав караула вывели на территорию караульного городка. Здесь в миниатюре были воссозданы все объекты, поэтому именно в этом месте всегда проводился практический инструктаж личного состава, который заступал на охрану важных гарнизонных объектов. Нам показали охраняемые объекты, объяснили порядок их охраны. Показали места, где отрыты окопы, и дали пояснения относительно порядка их занятия для отражения нападения на охраняемый объект. Когда комбат убедился, что личный состав подготовлен к несению службы, батарея отправилась в расположение, где мы продолжили личную подготовку: гладили, подшивали обмундирование, а после обеда немного отдохнули.
Вечером в установленное начальником гарнизона время на строевом плацу проходил развод караула и суточного наряда. Начальник караула доложил дежурному по гарнизону о готовности всех прибывших на развод к несению службы.
Дежурный по гарнизону основное внимание уделял личному составу караула и сам проводил опрос знаний положений Уставов и табеля постов. В этот раз на дежурство по гарнизону заступал старший лейтенант Полежаев, офицер соседней батареи. К молодежи он относился с особым пристрастием, тем более что мы впервые заступали на боевое дежурство. По прибытии на территорию караульного помещения нас уже в строю ожидал состав старого караула. Начальники караулов доложили один о готовности к заступлению, а другой — к сдаче караула.
Состав старого караула остался во дворе, а мы зашли в караульное помещение.
Все, кто был назначен в третью смену, в том числе и я, обязаны были принять в караульном помещении согласно описи все имущество, а также внутренний порядок.
Начальники караулов, как правило, сменяли часовых на первом посту, здесь охранялись боевые знамена частей и нашего дивизиона в том числе.
Помощник начальника караула сержант Храмов организовал ужин. Он же назначил меня ответственным за выпуск боевого листка. В нем говорилось непосредственно о несении службы за сутки и об отношении к своим обязанностям каждого. Боевой листок вместе с ведомостью несения службы подшивался в отдельную папку и хранился в канцелярии батареи. Я видел в канцелярии подшивку из боевых листков, именно посвященных несению службы в карауле. В караульном помещении существовал закон: первая смена заступает на посты, вторая — отдыхает, из состава третьей смены выставляется часовой у входа в караульное помещение. Остальные караульные третьей смены бодрствуют в течение двух часов. То есть изучают Уставы, читают газеты и военные журналы. Чтение художественной литературы исключалось. Через два часа вторая смена уходит на посты. Из состава вернувшейся смены один выставляется у входа в караульное помещение, остальные бодрствуют, а третья смена отдыхает.
Я отдыхал в полудреме, в соседней комнате находилась бодрствующая смена. Кто-то громко разговаривал, кто-то смеялся, в комнате начальника караула часто звонил телефон. Вот и усни в таком хаосе. К такому отдыху надо привыкнуть или быть очень усталым. Но был еще один момент. Какой смене повезет, а какой нет. Начальник караула или проверяющий поднимали всех, кто находился в караульном помещении, раза два за сутки по команде: «Караул, в ружье!» Далее следовали вводные: то ли нападение на какой-то пост или пожар на каком-то посту. То лопату в руки, то ведро, а то и на пост бегом. Правда, до поста добежать не давали, возвращали назад. Одним словом, скучать и спать не дадут. График действий бодрствующей и отдыхающей смен составлялся заранее, напоминал о распорядке помощник начальника караула.
Сон был чуткий, слышу, в комнату отдыхающей смены кто-то заходит, щелкает выключателем и раздается команда: «Смена, подъем! Приготовиться к построению». По голосу узнаю разводящего.
Поднялись, надели бушлаты, взяли автоматы из пирамиды и вышли на построение для инструктажа, а также чтобы зарядить оружие.
Погода к этому времени испортилась. Моросил мелкий дождь, дул слабый ветер. Мы слегка поеживались. Лейтенант Пантелеев напомнил, что мы заступаем на боевую службу, и приказал сдать курительные принадлежности и спички. В смене молодым был я один. Начкар мне популярно еще раз все разъяснил. Потом проверил, как заряжено оружие, и разрешил разводящему вести смену на посты. Для меня это был первый караул. Теорию вроде бы знаю, а вот как ее увязать с практикой? Сменили часового в автопарке. Вышли за территорию военного городка, стали приближаться к складу боеприпасов. Освещение склада расположено по периметру и непосредственно у самих хранилищ. Подошли к воротам метров на тридцать и услышали громкий окрик часового: «Стой, кто идет!» — «Разводящий со сменой!» — ответил сержант. «Разводящий, ко мне, остальные на месте». Разводящий дал нам команду остаться на месте, а сам пошел к часовому. О чем-то несколько секунд переговорил с ним, затем сержант подал нам команду на движение. Далее последовала церемония сдачи и приема поста. Через минуту я уже в постовом плаще. Он был немного мне великоват. Разводящий приказал выполнять боевую задачу по охране и обороне поста, а затем добавил самое главное: «Не трусь. Надеюсь, помнишь, как надо себя вести при нападении на пост?» — «Так точно», — буркнул в ответ. И вот смена медленно начинает удаляться от объекта.
Проводил глазами удаляющуюся смену и через минуту-другую остался один на один с постом, дождем, неизвестностью, а самое главное, с темнотой. Сразу вспомнились «лесные братья» с их ненавистным отношением к советской власти, а в Литве их было полно. Правда, об этом нам рассказывали старослужащие солдаты, сам я их никогда не видел. Хотя пресса в конце пятидесятых сообщала, что с бандеровцами и «лесными братьями» покончено. Тем не менее не все же они были уничтожены. Кое-кому удалось уцелеть. Конечно, они не воспылали любовью к власти. Видимо, поэтому не оставляла тревога. Медленно стал обходить склад. Ветер раскачивал фонари. Тени от столбов Двигались по земле и чем-то напоминали ползущих людей. Остановился, крепче сжал в руках автомат, внимательно присмотрелся и сразу понял что к чему, но все равно как-то было не по себе.
Продвигаясь дальше, осматриваю склад и прилегающую к нему территорию. Кругом сплошная темень. Если смотреть в сторону польской границы, а до нее двенадцать километров, кое-где мерцали огни на хуторах. Хуторская система в Литве просуществовала до начала распада Советского Союза. Правда, без большого земельного надела. Вдруг сидящая надо мной на столбе сова как ухнет. Я от неожиданности аж вздрогнул. Шуганул ее со зла. Затем осмотрел окоп, который был на углу внутреннего периметра колючей проволоки. Это один из окопов, которые были благоразумно подготовлены на случай нападения на пост. Из окопа часовой мог вести огонь по лицам, которые попытались бы напасть на склад. Потихоньку стал привыкать к темноте и почти полностью освоился со своей ролью часового и хозяина на посту. Ветер и дождь продолжались. Длина маршрута вокруг склада была где-то около четырехсот метров. Когда идешь против ветра, капюшон плаща слетает с головы или наползает на глаза, то и дело приходится поправлять.
Незаметно намотал вокруг склада прилично кругов и успокоился настолько, что, сам того не замечая, стал думать о чем-то постороннем. Ветер дул в спину. И мне вдруг почудилось, что ко мне кто-то бежит сзади. Я весь съежился и растерялся настолько, что не смог быстро отреагировать на ситуацию. Оказывается, полы постового плаща от порыва ветра хлопнули по голенищам сапог и напугали меня. Ну вот и еще один армейский стресс пришлось пережить. Я понял, что не надо отвлекаться от службы. Еще раз обошел вокруг склада. Остановился в тени от столба и стал посматривать в ту сторону, откуда должна появиться очередная смена. А здесь и дождь прекратился, и ветер утих. Через несколько минут на фоне освещения автопарка я увидел движение каких-то теней. Присмотрелся, точно, идут люди, но кто они? Сам из тени не выхожу. Продолжаю наблюдать. Нет, это не чужие, это разводящий со сменой, и я пошел к воротам, Громко крикнул: «стой!», а потом потребовал разводящего к себе. «Ну как здесь обстановка?» — спросил он у меня. «Все нормально, подозрительного ничего не заметил», — подумал я. Разводящий подозвал смену, по его команде передал на словах пост новому часовому, в том числе и постовой плащ. В целом сутки в моем первом карауле прошли для меня спокойно. А вот за оформление боевого листка по возвращении из караула в расположение лейтенант Пантелеев меня похвалил. В дальнейшем у меня будет еще много суток, проведенных в караулах. Но человек устроен так, что в памяти его навсегда остается, как правило, то первое переживание, когда-то произошедшее с ним. Вот и я помню свой первый прыжок с парашютом, незабываемый и торжественный день принятия Военной присяги, первую боевую стрельбу из самоходного орудия и несение службы в первом для меня карауле. Я такое сравнил бы с первой любовью, которая в памяти остается на всю жизнь.