Идеальное преступление

— Прямо так и сказал? — Это был уже третий шок. Пожалуй, многовато для одного утра. — По имени-отчеству?

— Да. Представляешь? — фальшиво восхитился Главный.

— С трудом. И потом, почему именно при мне? — удивился Волин. Он как-то не ожидал, что его авторитет среди маньяков-убийц настолько высок. Потому и растерялся слегка. — Чем ему другие следователи не угодили?

— Это ты у него спроси, — бодро ответил Главный, продолжая лучезарно улыбаться. Словно сообщал, что подчиненного решили наградить звездой «Герой России». — Уперся, понимаешь. Подавай ему Волина — и все тут.

— Что-то странное происходит с этой страной. — Волин откинулся на спинку стула, поморщился. — Какая трогательная забота о ближнем. Или у нас теперь так принято: серийные убийцы приравниваются к Героям Соцтруда? А телевизор с видеомагнитофоном, бар и личную массажистку в камеру он не забыл попросить?

— Слушай, Волин, ты на меня-то собак не спускай. — Лицо Главного пошло красными пятнами. — Я тебе чем виноват? Мне, что ли, этот убийца нужен?

— И мне не нужен, — с готовностью подтвердил Волин. — А раз он нам обоим не нужен, может, и ну его к чертям собачьим? Мало ли что этому идиоту завтра в голову стукнет. Что же нам теперь, все его капризы исполнять? Он, между прочим, в камере, а не на курорте.

— Так ведь и я то же самое сказал, — заговорщицки наклонился к столу Главный. — А они: дело на контроле у высокого начальства.

— Кто это «они»?

— Парни с Петровки.

— Те, что с утра звонили?

— Точно. Они самые, — подтвердил Главный.

— Понятно. — Невеселая складывалась ситуация. Отвратительная. — А с чего это «высокое начальство» заинтересовалось делом какого-то маньяка? Он что, родственником кому-то приходится?

— Да нет, не родственником. Просто одна из жертв этого психопата — дочь самого Вихрева. Светлана Вихрева. Папа, между прочим, уже вчера вечером в отделение звонил. Интересовался, как продвигается расследование и скоро ли суд. А за ним и товарищи из МВД. Очень крупные, доложу тебе, товарищи. Так что дело такое, сам понимаешь… — Главный вздохнул тяжко. — Может, займешься, Аркадий Николаевич? От тебя ведь трудовых подвигов никто не требует. Поговоришь с этим идиотом, за пару деньков дело к суду подготовишь — и поезжай себе в свои Сочи. А мы тебе за сознательность премию и дополнительную неделю. А? И насчет жены не беспокойся. Я с ней договорюсь.

— Да не могу я, — отрубил Волин. — Не могу и не буду.

— Волин, — нахмурил седые брови Главный, — ты знаешь, я всегда шел тебе навстречу. Тем более что и умника этого уже доставили. В коридоре сидит, под конвоем.

— В каком коридоре?

— В нашем. — Сразу получили объяснение и вежливый стук, и «Аркадий Николаевич». Главный поднялся, прошел к двери, ухватился за ручку, как утопающий за спасательный круг. — Так я зову?

— Нет, нет, нет, — замотал головой Волин. — И думать забудьте. У меня отпуск.

— Отпуск, Волин, у тебя с завтрашнего дня. Да ты хотя бы поговори с ним, — попросил Главный. — Посчитаешь, что это «пустышка», так и скажи. Пусть везут его на Петровку и там разбираются. — И, не дожидаясь ответа, распахнул дверь: — Входите, товарищи.

Волин не успел рта раскрыть, а в кабинет уже протиснулся здоровый рыжий парень спортивного вида. Из-под куртки, туго охватывающей мускулистый торс, нагловато выглядывали ремни наплечной кобуры. Парень окинул кабинет быстрым, цепким взглядом, посторонился. Следом за ним просочился высокий парень в кожаном пальто. Третьим был задержанный. Он выглядел уставшим, смятым. Взгляд затравленный, но не погасший. Хоть и сник, но держится с достоинством. Запястья туго скованы черными наручниками. Задержанный остановился на пороге и несколько секунд изучающе смотрел на Волина, словно надеялся за эти секунды узнать о том все. Он, наверное, смотрел бы и дальше, но его подтолкнули в спину. Четвертым в кабинет вошел восточный красавец, плечистый, как и рыжий, но посуше, пожилистее.

— Добрый день, — сказал красавец Волину.

— Здравствуйте. Остальные, судя по всему, считают, что здороваться необязательно, — пробормотал тот.

Рыжий Стас и «кожаный» Паша переглянулись и дружно поздоровались. Волин бросил на Главного мрачный взгляд, но тот, указав в спину задержанного, прошептал одними губами: «Поговори». И тут же выскользнул за дверь.

— Присаживайтесь. — Волин указал на свободные стулья.

Задержанного усадили у стола. При этом рыжий Стас буркнул:

— Смотри, чтобы без глупостей у меня, понял?

И отошел к окну. Присел на широкий подоконник, принялся крутить в пухлых пальцах пятирублевик.

Восточный красавец Амир остался у двери. «Кожаный» Паша подтянул брюки на коленях, расстегнул плащ и опустился на свободный стул. Они намеренно рассредоточились по кабинету, лишая задержанного всякой надежды на побег.

— Итак, — Волин открыл верхний ящик стола и принялся рыться в нем, полагая, что «визитеры» правильно истолкуют намек. — Что у вас?

— Я… — начал было задержанный, но Стас бесцеремонно одернул:

— Увянь. За тебя скажут.

— Аркадий Николаевич, я много о вас слышал, — начал «торжественную часть» Паша.

— Молодой человек, — неприязненно перебил Волин, — давайте обойдемся без этих песен. Лучше переходите к делу. У меня мало времени.

— Извините, — отчего-то смутился Паша.

Раздражение Волина было вполне объяснимо. Можно ли испытывать симпатию к людям, с появлением которых у тебя возникает целая куча головной боли?

— Человек, сидящий перед вами, маньяк-убийца, — перешел к делу оперативник. — Вы читали, наверное, о его подвигах в городских сводках.

— Читал, — быстро и холодно ответил Волин. — Дальше.

Паша на секунду замолчал. Чувствовалось: если бы не обстоятельства, он бы сейчас тоже «полез в драку». Но… Не Волин пришел к ним за помощью, а они к нему.

— Фамилия его Скобцов. Андрей Данилович. Задержан нашей оперативной группой вчера утром на Ленинградском вокзале. Днем Андрею Даниловичу предъявили обвинение, а вечером он заявил, что впредь станет разговаривать только с вами. — Паша вздохнул. — С этого самого момента Андрей Данилович не сказал ни слова.

Волин взглянул на задержанного:

— Это так?

— Да, — спокойно ответил тот.

Странное спокойствие никак не вязалось с внешностью Скобцова.

— Кто вел ваше дело?

— Сан Саныч Борисов из городской, — сообщил за Скобцова Паша.

— Знаю, — кивнул Волин. — Хороший следователь. Дотошный. — И перевел взгляд на задержанного: — Чем же он вас не устроил?

— Мне нужны вы, — прежним ровным тоном заявил Скобцов.

— Почему именно я?

— Речь идет о жизни, — объяснил тот. — О моей жизни. А когда речь идет о жизни, волей-неволей начинаешь лучше разбираться в людях. Я хочу быть уверен в чистоплотности человека, который станет вести мое дело.

— Борисов очень хороший следователь. И честный, уверяю вас.

— Мне нужны вы, — упрямо повторил Скобцов. — Я работаю… — он на секунду запнулся, — точнее, работал в банке «Кредитный». На месте покойного Михаила Газеева. Год назад, когда вы расследовали дело маньяка Бори, я занимал пост начальника отдела и имел возможность быть в курсе событий. Полагаю, вам можно доверять. — Рыжий Стас фыркнул. — Я бы нанял вас в качестве адвоката…

— Нет, — категорично ответил Волин. — Я не состою в коллегии адвокатов, и у меня нет лицензии на занятие адвокатской практикой. Но, — предвидя следующую реплику, он поднял руку в останавливающем жесте, — даже если бы таковая лицензия у меня имелась, я бы не стал защищать вас.

— Я так и подумал, — серьезно кивнул Скобцов. — Мне понятно ваше нежелание. Поэтому я хотел попросить вас расследовать мое дело. Максимально беспристрастно. Если возникнут какие-то расходы, я готов их оплатить…

— По-моему, вы спутали прокуратуру с частным сыскным агентством, — ледяным тоном произнес Волин. — Помимо адвокатской деятельности, я не занимаюсь и частными расследованиями. И не беру взяток.