Фрэнсис Дрейк

Дрейк не очень-то и расстроился. Изгнав эскадру Рекальде из района мыса Сан-Висенти, он решил воспользоваться теми преимуществами, которые предоставлял ему контроль над окрестными водами. Ближайшим намерением адмирала стал захват укрепленных пунктов неприятеля, расположенных на прилегавших к мысу скалистых возвышенностях.

Бороу, как всегда, пришел от нового замысла командующего в ужас. 29 апреля, во время штиля, он прибыл на борт «Элизабет Бонавенчур» и, направляясь к каюте Дрейка, случайно услышал разговор толпившихся на палубе офицеров. Те как раз обсуждали недавнее решение адмирала. Дрейк, по всей видимости, принял его единолично, не вынося на военный совет, а вице-адмирала просто поставил в известность о том, что собирается захватить на берегу либо замок Сагриш (бывшую резиденцию принца Энрики (Генриха) Мореплавателя, открывшего там знаменитую «навигацкую школу»), либо находившийся к северо-востоку от него укрепленный монастырь. Овладев одним из этих пунктов, англичане могли бы спокойно запасаться водой из местных источников. Бороу, не оценив стратегической выгоды данного проекта, вернулся к себе на корабль и 30 апреля написал «моему очень доброму адмиралу» пространное, исполненное эмоций послание (ныне оно хранится в фондах Британского музея). В нем он высказал всё, что думал о ходе экспедиции и, в частности, о последнем замысле Дрейка. Аккуратно пожурив сэра Фрэнсиса за то, что тот игнорирует мнение своих заместителей и членов военного совета, Бороу просил его не пренебрегать опасностью, которая исходила от сновавших вдоль побережья галер противника. Он также советовал ему отказаться от тщеславной идеи высадиться на сушу, что могло ослабить силы флота и привести его к гибели в случае нападения кораблей противника.

Дрейку доводы Бороу не понравились. Еще большую антипатию вызывал в нем сам Бороу. Он, без сомнения, увидел в вице-адмирале «второго Даути», который своим несогласием с планами и линией поведения адмирала, по сути, подрывал его авторитет и сводил на нет успех всего предприятия. Пылая праведным гневом, Дрейк распорядился доставить Бороу на борт флагмана, чтобы в присутствии капеллана и флаг-капитана указать ему на недопустимость нарушения субординации и пренебрежения своими обязанностями. Напрасно Бороу клялся, что не хотел действовать во вред адмиралу и готов был исполнить любой его приказ. Дрейк не поверил ему. Капитану Марченту было приказано взять на себя командование «Голден лайоном», а Бороу — отбыть туда в качестве арестанта. Там опальный вице-адмирал томился в неизвестности касательно своей дальнейшей судьбы, «ежедневно ожидая, когда же адмирал исполнит… свое кровожадное намерение, как он сделал это когда-то в отношении Даути».

Бороу арестовали 1 мая, когда флот Дрейка, согласно испанским данным, находился в 14 лигах к северу от мыса Сан-Висенти. 2 мая Феннер писал Уолсингему, что они находятся в 15 лигах от указанного мыса. Их крейсерство проходило в общем-то успешно. Среди захваченных призов оказался большой флибот из Дюнкерка, перевозивший испанские товары на 10 тысяч фунтов стерлингов, и судно, нагруженное строевым лесом.

3 мая, двигаясь в южном направлении, английские корабли обогнули мыс Сан-Висенти и появились близ небольшого порта Лагуш. Дрейку хотелось захватить его врасплох. На следующий день, перед самым рассветом, около тысячи солдат высадились на пляж к западу от Лагуша и двинулись через посевы зерновых и виноградники вглубь суши, намереваясь напасть на город с тыла. Однако, преодолев пять миль и приблизившись к нему на расстояние мушкетного выстрела, англичане вдруг обнаружили, что город располагает надежными фортификациями и охраняется не только ополченцами, но и сильным гарнизоном. Взять его малой кровью не представлялось возможным. Поэтому, отказавшись от попытки штурма, пехотные капитаны повернули свои отряды назад к берегу.

Едва солдаты, прикрываемые огнем корабельных пушек, вернулись на борт, Дрейк принял решение вновь переместиться поближе к мысу Сан-Висенти и захватить упоминавшийся ранее замок Сагриш. «Атака Сагриша, — писал Э. Райан, — была сопряжена с огромным риском, особенно потому, что десантная партия не имела артиллерии. Но именно осознание степени риска подтолкнуло Дрейка использовать фактор внезапности. Дрейк нюхом чуял, где и когда его не ждут. Это был редкостный талант».

5 мая около восьмисот мушкетеров и пикинёров высадились на сушу в бухте Сагриш и двинулись к небольшому форту Авелера (Балеэйра), стоявшему у них на пути. Завидев их приближение, гарнизон форта спустил флаг и благоразумно отступил в замок Сагриш. Взять это укрепление штурмом было архисложно: с трех сторон его окружали мрачные отвесные скалы, возвышавшиеся на 200 футов над уровнем моря, а с северной стороны крепость прикрывала высокая зубчатая стена с четырьмя башнями по обе стороны ворот. Тем не менее Дрейк готов был рискнуть, понимая, что без овладения замком Сагриш флот не сможет получить доступ ни к удобной якорной стоянке в одноименной бухте, ни к единственному в тех местах источнику питьевой воды.

Оставив в Авелере отряд солдат, адмирал, облаченный в доспехи, сам повел ударную группу на штурм. В авангарде продвигались 30 мушкетеров. Когда они, произведя залп, отступили, Дрейк предложил защитникам Сагриша сдаться. Гарнизон, насчитывавший, по разным данным, от ста до ста пятидесяти человек, ответил решительным «нет». Поскольку англичане, не имевшие при себе артиллерии, не могли сокрушить стены вражеской цитадели, Дрейк решил попробовать проникнуть внутрь замка с помощью поджога деревянных ворот. С этой целью с кораблей доставили вязанки хвороста и смолу, и вскоре адмирал самолично подбросил несколько вязанок в разгоравшееся пламя.

Мушкетеры прикрывали действия поджигателей, обстреливая бойницы и тех защитников крепости, которые пытались высунуться из-за зубцов крепостной стены. Бой длился около двух часов. У англичан два человека были убиты и многие ранены. Неожиданно защитники замка выбросили белый флаг. Как оказалось, их комендант скончался от полученных ран, и они, пав духом, предпочли договориться с Дрейком об условиях капитуляции. Сэр Фрэнсис охотно гарантировал сдавшимся солдатам жизнь и свободу.

Напуганные обитатели соседнего форта Белиши и монастыря Сан-Висенти сдались англичанам вслед за Сагришом. Захватчики разрушили их защитные стены, сожгли все, что могло гореть, а пушки утащили с собой. Примерно та же участь постигла Сагриш и Авелеру. Фортификации были уничтожены, а 15 тяжелых бронзовых пушек английские солдаты просто-напросто сбросили со скал в море.

В то время как пехота оперировала на суше, моряки тоже не дремали. Часть флота крейсировала к востоку от мыса, захватывая и сжигая каботажные суда противника. Всего, по словам Дрейка, англичане «взяли сорок кораблей, барков, каравелл, а различных иных судов — больше сотни». По данным английских и испанских отчетов, англичане уничтожили около пятидесяти каравелл и барок грузоподъемностью от 20 до 60 тонн, большая часть которых везла снаряжение, предназначавшееся для армады маркиза де Санта-Крус. Кроме того, они потопили от пятидесяти до шестидесяти рыбацких лодок, изъяв у рыбаков весь их улов.

9 мая погрузка на корабли солдат, пресной воды, трофейных пушек и иной добычи была завершена, и в час ночи, воспользовавшись бризом с суши, Дрейк приказал сниматься с якоря. Его следующей целью был Лиссабон — главная база испано-португальского флота, куда стекались людские и материальные ресурсы из различных уголков империи Филиппа II, предназначенные для «Английского предприятия». По мнению Дж. Корбетта, Лиссабон в то время являлся едва ли не самым могущественным морским портом мира, и его превосходная гавань могла вместить даже очень крупный флот. За обширным внешним баром, к северу от него, находилась якорная стоянка, над которой господствовал замок Кашкайш. Последний был возведен у северо-западной оконечности бухты. Примерно в семи милях к востоку находился замок Сан-Жулиан — резиденция маркиза де Санта-Крус. Пушки замка простреливали Северный, или Главный, проход на реку Тежу, пройти по которому без помощи местных лоцманов было практически невозможно. Таким же сложным и опасным был проход, лежавший возле южной оконечности бара. Его прикрывал старый форт, называвшийся Торре-Вейжу (Сторожевая башня). Кроме того, на реке, на скалистом островке, возвышался величественный форт Белен. Наконец, сложную систему обороны гавани Лиссабона дополняли береговые батареи и эскадра сторожевых галер.