Фрэнсис Дрейк

«Ставлю Вас в известность, что второго числа сего месяца мы покинули Плимутский зунд; пятого мы увидели мыс Финистерре; в течение пяти дней нам препятствовал сильный шторм, из-за которого наш флот рассеялся, а на „Дредноуте“ открылась большая течь. 16-го мы все снова встретились у мыса Рока…»

В указанном районе, охотясь за местными каботажниками, англичане повстречали два судна, приписанных к зеландскому порту Мидделбург. Их шкиперы сообщили Дрейку, что в порту Кадиса готовятся припасы и корабли для отправки в Лиссабон. Адмирал решил наведаться в этот порт и уничтожить указанные припасы и суда. Оставив свои легкие парусники для крейсерства у побережья, он с основными силами флота устремился к Кадису и в среду 19 апреля появился возле его внешней гавани.

Во второй половине дня на борту флагмана был созван военный совет. Поскольку часть кораблей с небольшой скоростью хода отстала, некоторые офицеры предлагали стать на якорь, дождаться подхода отставших сил и только утром следующего дня совершить нападение на порт. Дрейка подобного рода предложения не впечатлили. Он прекрасно понимал, что залог успеха — в быстроте действий. Если промедлить, испанцы успеют подготовиться к отражению атаки и стянуть в город и порт дополнительные силы из провинции. Не втягиваясь в дискуссию, адмирал сдержанно поблагодарил офицеров за участие в совете и объявил, что собирается начать операцию немедленно.

— Следуйте за мной, — сказал он, — и уничтожайте их суда, когда приблизитесь к ним.

Столь лаконичный приказ при полном отсутствии детально разработанного плана военной кампании шокировал вице-адмирала Бороу, который, безусловно, имел кое-какое представление о естественных препятствиях, затруднявших подходы к Кадису со стороны моря. Город располагался на вершине крутой скалы, находившейся в западной части длинного и узкого полуострова. Береговые батареи держали под прицелом вход в Кадисский залив. Но не только пушки угрожали судам, стремившимся проникнуть в порт. Не меньшую опасность представляли также многочисленные мели и скалы, миновать которые можно было только с помощью опытного лоцмана.

Слабой стороной обороны Кадиса являлось отсутствие надежной системы фортификаций. Испанцы располагали лишь одной приличной крепостью — замком Матагорда, построенным в 1534 году, и двумя батареями, из коих одна контролировала вход во внешнюю гавань, а вторая — саму гавань. Внутренняя гавань была отгорожена от внешней узкой косой Пунталес, но здесь испанцы вообще не имели никаких укреплений. Напротив Кадиса, на другой стороне залива, располагался небольшой порт Санта-Мария, а во внутренней гавани, сразу за косой Пунталес, находился небольшой порт Пуэрто-Реаль. Подходы к Санта-Марии и Пуэрто-Реалю прикрывали песчаные отмели, обойти которые без помощи местного лоцмана было почти невозможно.

Главную роль в обороне Кадиса испанцы отводили своим галерам, которые базировались в порту числом до дюжины. Бороу предложил Дрейку дождаться темноты и только потом попытаться проникнуть во внешнюю гавань. Адмирал решительно отверг это предложение. «Враг находился прямо перед ним, — писал Дж. Корбетт, — его полномочие лежало у него в кармане, ветер был благоприятным, и, к неудовольствию вице-адмирала, к четырем часам пополудни он все еще оставался попутным».

Две испанские галеры были отправлены из порта Санта-Мария, чтобы выяснить, что за флотилия появилась у входа в залив, но Дрейк тут же атаковал их, заставив ретироваться. Во внешней гавани англичане насчитали около шестидесяти судов разных типов, а под прикрытием второй батареи — множество каравелл и небольших барок. Большинство судов предназначалось для участия в «Английском проекте», то есть в походе против Англии. Некоторые из них были уже загружены, некоторые стояли под загрузкой, и почти все ожидали подвоза пушек из Италии. Опасаясь дезертирства, испанские власти позаботились о том, чтобы расснастить часть парусников.

Как только Дрейк атаковал и обстрелял упомянутые галеры, в гавани начался переполох. Те суда, которые способны были двигаться, немедленно бросились искать более подходящие укрытия. Два десятка небольших французских судов и местных каботажников поспешили через отмели к гавани Санта-Мария, а шесть голландских хульков — в Пуэрто-Реаль. Чтобы прикрыть остальные суда, включая 14 конфискованных короной голландских хульков, десяток сторожевых галер под командованием дона Педро де Акуньи вышли из-под прикрытия пушек первой береговой батареи и направились к кораблям англичан. Но их решительность не испугала Дрейка. Оставив лондонскую эскадру действовать против торговых судов противника, он с четырьмя королевскими кораблями двинулся наперерез галерам Акуньи. Бортовыми залпами англичане посеяли панику в рядах противника, вынудив галеры спешно развернуться и спасаться бегством. Две из них ушли за выступ косы Пунталес и укрылись в гавани Пуэрто-Реаль; семь других заняли неприступную позицию в окружении рифов Пуэркас, где их могли прикрывать огнем пушки замка Матагорда, десятая галера выбросилась на берег, чтобы не быть потопленной. Хотя Дрейк в своей депеше утверждал, что потопил две галеры, другие источники не подтверждают эту информацию.

Вечером английские корабли стали на якорь среди захваченных ими призов. Один из испанских 40-пушечных кораблей, имевший грузоподъемность до тысячи тонн, получил во время боя столько пробоин, что пошел ко дну. Те суда, которые не были расснащены по приказу испанских властей, Дрейк велел сохранить в качестве трофеев, а все прочие — сжечь. Эту несложную работу англичане проделали под огнем второй испанской батареи. Воспользовавшись заревом пожара, охватившего посаженные на мель расснащенные испанские суда, адмирал приказал капитану «Мерчент ройял» отвести корабли лондонской эскадры и иные приватные суда в проход, соединяющий внешнюю и внутреннюю гавани, и стать там на якорь вне досягаемости городских пушек. Сам он с королевскими кораблями расположился мористее, прикрывая частников от возможной повторной атаки галер. Вице-адмирал Бороу, по-видимому, счел задачу, стоявшую перед флотом, выполненной и захотел выйти в открытое море. Но Дрейк не был удовлетворен нанесенным испанцам ущербом. Возможно, его не устраивали и размеры захваченной добычи. Задумав новую акцию, он велел вызванным на совещание капитанам держаться всю ночь возле флагмана и ничего не предпринимать без его указаний.

На рассвете 20 апреля галеон «Элизабет Бонавенчур» снялся с якоря и, к немалому изумлению Бороу, направился к стоявшим на входе во внутреннюю гавань кораблям лондонской эскадры. В самой внутренней гавани в это время находился великолепный флагманский галеон адмирала Альваро де Басана, первого маркиза де Санта-Крус; сей корабль, по разным данным, имел грузоподъемность от 800 до 1500 тонн. Его-то Дрейк и выбрал в качестве главного объекта нападения. Игнорируя присутствие в гавани Пуэрто-Реаль двух галер, сэр Фрэнсис лично возглавил небольшую флотилию в составе «Мерчент ройял», нескольких пинасов и шлюпок и приступил к реализации задуманного плана.

Тем временем вице-адмирал Бороу, совершенно сбитый с толку, занялся поисками пропавшего адмирала. Не обнаружив его на борту флагмана, он отправился в сторону «Мерчент ройял» и пинасов, легко овладевших к тому времени галеоном маркиза де Санта-Крус. Однако Дрейка на борту «Мерчент ройял» тоже не оказалось. В конце концов Бороу отыскал его на «Элизабет Бонавенчур», куда адмирал успел вернуться после захвата корабля маркиза. Позже Дрейк утверждал, что его вице-адмирал «дрожал как осиновый лист», напуганный близостью испанцев. Бороу отрицал обвинения в трусости, уверяя, что хотел лишь посоветоваться с адмиралом относительно снабжения королевских кораблей провиантом с захваченных призов. Когда Бороу удалился, намереваясь вернуться на свой корабль, Дрейк заметил, как шлюпки начали буксировать «Голден лайон» к выходу из гавани. Оправдываясь, Бороу на суде в Англии заявил, что испанцы установили на берегу напротив его корабля пушку и что ядро, выпущенное из нее, пробило корпус судна в районе ватерлинии и оторвало ногу старшему канониру. Чтобы выйти из-под обстрела, шкипер корабля велел верповать его к выходу из гавани еще до того, как вице-адмирал вернулся на борт.