Страница 8 из 8
– Что, были такие случаи? – сразу насторожился Гошка.
– А вы как думаете? В прошлом году Гришу Арефьева уволила. Кстати, это не так просто было, за него многие заступались, но Елизавета Петровна сумела на своем настоять.
И за что она этого Гришу уволила?
– За дело, разумеется. Точнее, за безделье. – Аня еле заметно улыбнулась. – Ему вообще ничего нельзя было поручить, даже письмо заказное отправить! «Да-да-да, считайте, что все уже сделано!» – передразнила она. – А сам побежит по своим делам и все забудет или, того хуже, перепутает. Ну и зачем держать такого, скажите, пожалуйста? Он, конечно, очень славный, с ним весело всегда было, но как от работника – только суета и неразбериха. Я вздохнула свободно, когда его уволили…
Аня внезапно замолчала, только сейчас обратив внимание на блокнот в моих руках.
– Вы что, и про Гришу записываете? Зачем? Он к вашему делу уж точно никакого отношения не имеет.
– Если не имеет, то мы его и не побеспокоим, – пообещал Гоша. – Но вы себе не представляете, Аня, как часто человек, казалось бы никакого отношения к проблемам нашего клиента не имеющий, как раз и является первопричиной этих проблем!
– Но Гриша действительно ни при чем. – Аня явно жалела, что упомянула бывшего сослуживца. – Он, конечно, сердился, когда его уволили, наговорил всякого и Елизавете Петровне нахамил, но это он от расстройства, только в первый момент! А потом Гриша даже благодарить ее приходил. Он сейчас такую хорошую работу нашел, представителем по связям с общественностью в совместной фирме, российско-итальянской, там и деньги, и поездки заграничные – с нашей жизнью не сравнить! Он Елизавете Петровне духи подарил французские и коробку конфет из дьюти-фри… Нет, Гриша не мог ей ничего плохого сделать, это точно! Тогда уж лучше Васнецова поищите, Алексея Дмитриевича! Он, правда, по собственному ушел, без скандала, но я-то знаю, чье это было желание! – Судя по всему, Алексей Дмитриевич Васнецов не пользовался симпатией секретарши. – Елизавета Петровна поймала его на махинациях с фондом и сказала, что, если он сам не уволится, она в прокуратуру заявление напишет.
– Что за фонд? – быстро спросил Гоша.
– И что за махинации? – уточнила я.
Аня несколько секунд молчала, потом неохотно ответила:
Я не знаю всех подробностей. Алексей Дмитриевич принимал участие в работе какого-то фонда помощи пенсионерам. Там собирались деньги от благотворителей, и из бюджета губернского тоже немного перечисляли. Ну, сами понимаете, чтобы получить материальную помощь, пенсионерам нужно было документы собрать: в смысле, если деньги на лечение нужны – то справку от врача, если на установку телефона – то бумаги из телефонной компании. Хотя никто эти документы не проверял, разве что уж совсем наглую липу отсеивали. И естественно, ничего не хранили – кому она нужна, эта макулатура. Вот Васнецов и договорился с одной женщиной из этого фонда. Алексей Дмитриевич находил пенсионеров, таких, не слишком щепетильных, которым тысяча рублей лишней не будет.
– Тысяча рублей никому лишней не будет, – заметил Гоша. – Я так понимаю, что с пенсионерами, желающими в афере поучаствовать, проблем не было?
– Никаких. Алексей Дмитриевич выглядит очень солидно и тоже человек немолодой – он с пенсионерами быстро договаривался. Составлял им бумаги соответствующие и направлял в фонд, к той женщине. Она принимала документы, и в течение недели пенсионер получал пять тысяч. Тысячу забирал себе, а остальное отдавал Алексею Дмитриевичу.
– Нагло, – оценил Гошка. – А почему Елизавета Петровна так мягко с ним поступила? Даже уволиться позволила по собственному желанию?
– Там же все на пенсионерах было завязано. – Сочувствие, прозвучавшее в голосе Ани, было гораздо уместнее и симпатичнее того равнодушного тона, которого она придерживалась в первые минуты знакомства. Вообще, вне стен областной администрации ее лицо и манеры быстро смягчались, из неприступно-секретарских становились обыкновенными, вполне человеческими. – Те, что материальную помощь получали, они, конечно, не имели на это права, – продолжала девушка. – Но и миллионеров среди них не было. Люди ведь эти деньги не на водку тратили – на лекарства, на вещи зимние… Если против Алексея Дмитриевича дело заводить, их всех надо тоже в суд тащить как участников махинации. Да и огласка – Елизавета Петровна не хотела, чтобы ее сотрудник в громком уголовном деле одним из главных действующих лиц оказался. А дело громким получилось бы, не сомневайтесь. У нашего губернатора врагов хватает. Пресса такой вой подняла бы – сотрудник областной администрации уличен в финансовых махинациях с деньгами для неимущих пенсионеров! А кто, интересно, создал ему для этого все условия, не сам ли наш губернатор? А с кем, интересно, этот жулик делился, не с самим ли губернатором? Им же лишь бы грязи намутить побольше, никому ведь не придет в голову просто посчитать: Алексей Дмитриевич с этой женщиной из фонда за месяц не больше двух-трех человек оформляли, не так уж много денег в том фонде. Даже если бы они половину денег высоким покровителям отдавали, сколько это получается? Шесть тысяч рублей в месяц? И что, с такой мелочовкой соваться к губернатору?
– Шесть тысяч – это очень неплохие деньги, – не согласилась я. – Тем более если их платят просто так.
– Разве что для школьного учителя, – презрительно дернула плечом Аня и взяла с блюдечка остаток миндального пирожного.
Я сделала глубокий вдох. Вот, пожалуйста, реформа народного образования в действии! И вот оно, место школьного учителя, в нынешней системе ценностей! Кто такая эта Аня? Всего лишь секретарша при чиновнице областного масштаба, но даже она позволяет себе свысока относиться к людям нужнейшей и благороднейшей профессии! К людям, которые, невзирая на административный пресс и смешные зарплаты, продолжают учить и воспитывать детей, а значит – формировать будущее страны! Ничего, сейчас я прочищу ей мозги, сейчас я выдам краткий курс истории нашей Родины с указанием места в этой истории работников народного образования!
Кто-то пнул меня в щиколотку, попав точно по больному месту. Я охнула и покосилась на Гошку – напарник ответил мне безразличным взглядом и поднес чашку к губам. Понятно. Что ж, он, как всегда, прав: для выступления в защиту угнетенных учителей сейчас не время и не место. Точнее, совсем не время и совсем не место. Я медленно выдохнула, и Гошка одобрительно кивнул. После чего, давая мне время, чтобы окончательно успокоиться, обратился к Ане:
– Как их найти, этих уволенных товарищей, вы можете подсказать?
– Насчет Алексея Дмитриевича я не знаю, мы с ним и по работе-то нечасто встречались, а с тех пор, как он ушел, я его вообще ни разу не видела. Знаю, что у него квартира в центре города, где-то на Гоголя. А про Гришу… – Она замялась, потом спросила, почему-то не у Гошки, а у меня: – У него неприятностей не будет? Понимаете, я не хочу, чтобы у него из-за меня были неприятности.
– О чем вы, Аня! – Я старательно скопировала фирменную Гошину улыбку. – Вы же сами говорите, что Арефьев в этой истории ни при чем. Так какие могут быть неприятности? Мы просто встретимся, убедимся, что к проблемам Елизаветы Петровны он отношения не имеет, и с легким сердцем обо всем забудем!
Аня открыла было рот, но я перебила ее еще до того, как она сказала первое слово:
– А вот поговорить с ним мы обязаны, это уже вопрос профессионализма! В работе детектива есть определенные правила, и мы должны их придерживаться.
– Да я и не спорю. – Аня неохотно открыла сумочку и достала изящную кожаную визитницу. Покопалась в ней и положила на стол ламинированную карточку с фотографией. – Вот. Гриша дал, когда в последний раз заходил. – Она отвела глаза в сторону и добавила, словно оправдываясь: – Он не только мне, он всем такие раздал, кого только встретил. Хвастался, понимаете?
– Понимаю. – Я с интересом разглядывала карточку. – Такой визиткой грех не похвастаться.
Конечно, визитными карточками сейчас никого не удивишь, и заказать себе подобную безделушку – никаких проблем. У меня тоже есть, правда, не личная, а, так сказать, рабочая, за счет фирмы. На простом картонном прямоугольнике, без всяких типографских изысков, напечатано: «Маргарита Рощина, сотрудник детективного агентства «Шиповник», лицензия №…» А на другой стороне – адрес офиса и служебный телефон. Я же сейчас держала в руках чудо-карточку, делающую честь нашей полиграфической промышленности. Или не нашей? В какой фирме господин Арефьев работает, в российско-итальянской? Пожалуй, тут именно итальянская сторона постаралась. Элегантная светло-серебристая поверхность, маленькая, но четкая цветная фотография, изящная вязь золотых буквочек, переливающийся голографический значок в уголке… Я повернула карточку и посмотрела на другую сторону. Все то же самое, только вместо кириллицы – латинский шрифт, не менее затейливый. «Григорий Арефьев» я прочитала легко, а вот со следующей строкой, информирующей о месте работы и должности, не смогла справиться.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.