Страница 40 из 54
Секунды тикали. Казалось, комната сделалась огромной, а дождь за окнами далеким-далеким; даже шум его отдалился. Женщины словно попали в ночной кошмар с несущейся галопом упряжкой и грохочущими колесами.
В конце концов, когда Кэролайн собралась сказать что-то, пусть даже и нелепое, дабы нарушить неловкое молчание, служанка доложила, что к ним пожаловала Амариллис Денбай. При всей неприязни Шарлотты к этой женщине, она ощутила прилив благодарности просто за то, что та облегчила их бремя.
Амариллис вошла сразу за служанкой и, остановившись в дверях, переводила ошеломленный взгляд с одного лица на другое, хотя, безусловно, видела карету у крыльца.
Наконец глаза ее остановились на Шарлотте. Лицо было бледным, обычно безупречная прическа скособочилась, а розовая помада на губах размазалась.
— Миссис Питт! Не ожидала найти вас здесь, — произнесла она обвиняющим тоном.
Вежливого ответа на подобные слова быть не могло, поэтому Шарлотта списала их на расстройство и оставила без внимания.
— Уверена, вы зашли выразить сочувствие, как и мы, — ровно проговорила она и, выждав пару секунд, но так и не дождавшись ничего от Элоизы, добавила: — Пожалуйста, присаживайтесь. Диван такой удобный.
— Как вы можете говорить об удобстве в такое время? — внезапно взорвалась Амариллис. — Тормод поправится, разумеется! Но он испытывает такие муки. — Она прикрыла глаза, и горячие слезы побежали по щекам. — Невыносимые муки! А вы сидите здесь, как на каком-нибудь суаре, и рассуждаете об удобстве!
Шарлотта чувствовала, как в душе ее поднимаются гнев и боль. Амариллис выплескивала свои эмоции, не думая о том, что ее слова, может быть, ранят Элоизу.
— Тогда стойте, если вам так больше нравится, — язвительно ответила она. — Если воображаете, что это хоть как-то поможет, уверена, никто возражать не станет.
Амариллис схватила стул и села, не расправляя юбок.
— По крайней мере, если ему станет лучше, значит, надежда есть, — подала голос Эмили, пытаясь слегка ослабить напряжение.
Амариллис развернулась, открыла и снова закрыла рот.
Элоиза сидела совершенно неподвижно; лицо ее не выражало ровным счетом ничего, руки безжизненно лежали на коленях.
— Не станет, — произнесла она бесстрастно, словно смотрела в лицо самой смерти, привыкла к ней и приняла ее без надежды. — Он больше никогда не поднимется.
— Это неправда! — Голос Амариллис возвысился почти до визга. — Как вы смеете говорить нечто настолько ужасное? Он поднимется! Я знаю. — Она вскочила, подошла к Элоизе и остановилась перед ней, дрожа от переполняющих ее эмоций, но мисс Лагард не подняла глаз и не вздрогнула.
— Вы грезите, — очень тихо проговорила она. — Однажды вы это поймете. Рано или поздно вы узнаете правду, которой не избежать.
— Вы ошибаетесь! Ошибаетесь! — вспыхнула Амариллис. — Не знаю, зачем вы это говорите. У вас есть на то свои причины — видит Бог, есть! — В ее голосе, пронзительном, неприятном и испуганном, слышались обвинительные нотки. — Он поправится. Я не собираюсь сдаваться!
Элоиза посмотрела на нее, как на что-то прозрачное или пустячное, что-то выдуманное и неуместное, как свет от волшебного фонаря.
— Если вам хочется в это верить, — тихо произнесла она, — что ж, верьте, никому нет до этого дела. Только я бы попросила вас не повторять этого, особенно если придет время, когда Тормод достаточно поправится, чтобы принять вас.
Амариллис напряглась, руки ее как будто одеревенели.
— Вы хотите, чтобы он лежал там! — вскричала она, чуть не давясь словами. — Вы злая! Вы хотите держать его здесь узником! Только вы и он всю оставшуюся жизнь… Вы сумасшедшая! Вы никогда не отпустите его… вы…
Внезапно Шарлотта очнулась и незамедлительно перешла к действиям. Она вскочила и залепила Амариллис увесистую пощечину.
— Не будьте дурой! Не будьте такой эгоисткой! Кому, скажите на милость, легче оттого, что вы визжите здесь, как какая-нибудь служанка? Возьмите себя в руки и вспомните, что это Элоизе, а не вам, нести все тяготы! Это она заботилась о нем всю свою жизнь! Можете ли вы представить, что бедный мистер Лагард хотел бы, чтобы его сестру, ко всему прочему, еще и оскорбляли? Доктор — единственный, кто может сказать, поправится он или нет, а питать ложную надежду еще тяжелее, чем учиться терпеливо принимать правду, какой бы она ни была, и ждать исхода!
Амариллис тупо уставилась на нее. Возможно, ее впервые в жизни кто-то ударил, и она была слишком потрясена, чтобы реагировать. А ведь сравнение со служанкой было смертельным оскорблением!
Эмили тоже встала и отвела Шарлотту в сторону, затем проводила Амариллис назад к ее стулу. Элоиза сидела все это время, как будто не видела и не слышала их, погруженная в свои мысли. Они могли бы быть тенями, проносящимися по лужайке, настолько малый след оставляли в ее сознании.
— Это естественно, что вы потрясены, — с завидным спокойствием заговорила Эмили, обращаясь к Амариллис. — Но подобные трагедии действуют на разных людей по-разному. Вы не должны забывать, что Элоиза разговаривала с доктором и знает, что он сказал. Нам всем будет лучше дождаться его заключения. Уверена, мистера Лагарда не стоит беспокоить лишний раз. — Она повернулась к Элоизе. — Не правда ли?
Мисс Лагард смотрела в пол.
— Да. — Она чуть заметно и почти удивленно приподняла брови. — Да, мы не должны расстраивать его своими чувствами. Покой, так сказал доктор Малгру. Время. Время покажет.
— Он скоро снова зайдет? — поинтересовалась Кэролайн. — Не хотите, чтобы кто-нибудь был с вами при этом, моя дорогая?
Впервые Элоиза слабо улыбнулась, словно наконец услышала не только слова, но и их значение.
— Вы очень добры. Если это не затруднит вас… Я ожидаю его с минуты на минуту.
— Разумеется, нет. Мы будем рады остаться, — заверила Кэролайн, и голос ее окреп от удовольствия, что они могут чем-то помочь.
Амариллис заколебалась, когда все повернулись и посмотрели на нее, потом передумала.
— Думаю, правила приличия требуют от нас нанести и другие визиты, пока я здесь, — сказала Эмили. — Шарлотта может остаться. Быть может, миссис Денбай пожелает пойти со мной? — Она говорила с изысканной непринужденностью. — Буду рада, если вы составите мне компанию.
Глаза Амариллис расширились; такого обстоятельства она явно не предвидела и уже собралась возразить, но Кэролайн ухватилась за эту возможность.
— Отличная идея. — Она поднялась и расправила юбки, чтобы те легли элегантными складками. — Шарлотта с радостью останется, не так ли, дорогая? — Она нервно взглянула на старшую дочь.
— Конечно, — вполне искренне согласилась Шарлотта. Впервые Мина и тайна, окружавшая ее смерть, ушли куда-то, и она думала только об Элоизе. — Полагаю, именно так вы и должны поступить. Тут совсем близко, и я вполне смогу вернуться пешком.
Амариллис постояла еще несколько секунд, пытаясь придумать какой-нибудь приемлемый предлог, чтобы остаться, но в голову ничего не пришло, и ей осталось только последовать за Эмили в холл, где Кэролайн взяла ее под руку.
Служанка закрыла за ними дверь.
— Не позволяйте ей расстраивать вас, — сказала Шарлотта Элоизе. Глупо было бы предполагать, что Амариллис не имела в виду того, что сказала. Совершенно очевидно, вся сцена была продумана заранее. — Полагаю, потрясение повлияло на ее здравомыслие.
По лицу Элоизы пробежала тень усмешки, призрачной и горькой.
— На здравомыслие — возможно, — ответила она. — Но Амариллис всегда носила это в себе, даже если хорошие манеры не позволяли ей этого сказать.
Шарлотта устроилась поудобнее. Возможно, доктор Малгру будет и не сию минуту.
— Миссис Денбай не самая приятная особа, — заметила она.
Элоиза встретилась с ней глазами и, казалось, впервые по-настоящему увидела ее, а не какую-то картинку внутри себя.
— Вы ее не жалуете.
— Да, не слишком, — призналась Шарлотта. — Может, если бы я знала ее лучше… — Предположение повисло, как вежливое пожелание.