Проклятый город

— Грогана?! — Мысли Антекки опять своевольно разбежались по закоулкам извилин, не желая концентрироваться.

— И судью Твиди, и адвоката Крокера, и Риттера…

— С ума сойти, — только и нашелся сказать старый гангстер. — Ладно! Все равно, пусть Тони и Перес спрячутся с пулеметами за пальмы. Сворма встречу здесь.

Грудастая блондинка встала и мило улыбнулась Дэйву:

— Спасибо за салатик, Дэйв. Пойду спрошу насчет собачки. Мне собачку обещали.

— Испугалась, Эми?

— Э-э… Желудок… Не переваривает, знаешь ли… горячего свинца.

Она поцеловала Антекки и отправилась восвояси. Он подумал, не задержать ли ее, но в этот момент в дверях показался Сворм. Его сопровождали пятеро. Все держали руки на виду, демонстрируя самые мирные намерения. Сворм огляделся, нашел взглядом Антекки, поднял руку на индейский манер и зашагал к нему. Свита двинулась за ним. Из-за столиков тотчас поднялись полдюжины молодцов Антекки и окружили шефа. Сворм не обратил на них внимания. Не тратя времени на приветствия и рукопожатия, он заявил:

— Надо потолковать, Дэйв. Ситуация требует.

Антекки покосился в сторону своих пулеметчиков, кивнул:

— Конечно, прошу, прошу. Здесь все свои.

Сворм уселся, расселась за столиками и его свита, положив руки на скатерти.

— Знаешь кэпа Барнаби и сэржа Дьюэйна? — спросил Сворм.

Антекки кивнул:

— Знаю. Слыхал, что ты их с работы попер.

— Сами уволились, — поправил Сворм. — Так вот, они сцапали пятерых моих и как минимум одного пришили.

— Ну и что, мне с тобой поплакать, что ли? — Антекки ляпал вслух быстрее, чем думал.

Сворм же — наоборот. Потому сейчас он счел нужным не обращать на грубость внимания.

— Я пришел к тебе потому, что мы оба на мушке. Дело не только в моих парнях. Они взяли Крокера, Твиди… Может, за ними федералы, но это нам еще предстоит выяснить.

— Нам?

— Да, нам. Если тебе интересно, Грогана тоже взяли. Что ты на это скажешь?

Антекки медленно переваривал услышанное, потирая массивную челюсть. Он платил, что положено, и полагал, что никакая сила на свете не может изменить ситуацию. И адвокат его уверял, что, пока платишь дань, можешь спать спокойно.

Тяжкие раздумья прервал появившийся у столика Риг. Он оперся о столешницу, схватил стоявший перед тарелкой Антекки бокал красного вина и опрокинул его себе в глотку.

— Риг…! — изысканно выругался Сворм.

Риг дикими глазами обвел присутствующих. Кажется, этот бокал был у него сегодня далеко не первым. Покачнувшись, охранник возвестил:

— Кокси, Барнаби идет по твою душу.

Сворм мрачно усмехнулся:

— Ты откуда взялся, Риг?

И Риг поведал о своих злоключениях, о Твиди, Гривсе, Крокере, об ордерах и банковских тайнах, обо всем прочем… Понять его было трудно, потому что рассказ на три четверти состоял из ругательств и междометий. Но, однако, главное прояснилось.

— Это ж… незаконно! — вознегодовал Дэйв Антекки.

— У него достаточно материала, чтобы отправить нас всех на виселицу, — заныл Риг.

Сворм смерил его ледяным взглядом:

— Жаль, что тебя не съели крысы, — и сделал незаметный жест.

Два дюжих бандита завернули Ригу руки за спину и поволокли его к выходу. В этот момент им навстречу ввалился в двери молодчик Антекки:

— Там копы! — Он ошарашенно моргал. — Барнаби объявил, что он за Свормом и за тобой, Дэйв.

Антекки поднялся и приосанился:

— Живыми они отсюда не уйдут. Можешь покинуть помещение через черный ход, Сворм. У меня здесь два пулемета.

Сворм улыбнулся:

— Два плоскостопа и ноль свидетелей! Жаль пропустить такой цирк.

Мановением руки он распределил своих людей — они мгновенно рассеялись по помещению. Антекки спрятал пистолет под скатерть, Сворм держал свой в кармане пиджака, сунув туда руку словно бы просто так. Все взгляды устремились на дверь.

Наступившую тишину разорвал голос капитана Барнаби.

— Эй, преступнички! — послышалось снаружи. — У меня ордера на арест каждого из вас. Выходите по одному с поднятыми руками.

Антекки и Сворм переглянулись. Сворм крикнул:

— Зайди и возьми нас сам, придурок! — Он одной рукой покрепче сжал пистолет, а другую приподнял, готовый дать команду к стрельбе.

Двустворчатая дверь тут же распахнулась… и команды стрелять не последовало: в помещение ввалилось более дюжины человек — но совсем не полицейских. Четырнадцать хороших знакомых, добрых друзей, коллег, авторитетов… и только двое врагов. Риттер, Миллер, Крокер, Гроган… Скованные друг с другом, они образовали живую баррикаду, за которой пригнулись вооруженные Барнаби и Галлаген.

— Кокси, Дэйв, сдавайтесь! — развязно-наглым тоном приказал Барнаби.

Крокер закричал, как обиженный ребенок:

— Не стреляй, Кокси! Вы нас всех перебьете!

Барнаби и Галлаген продвигались медленно и неумолимо, подгоняя свой живой щит.

— Соображайте живее, ребятки! Добрая игра! Потанцуем! — то и дело отпускал дурацкие реплики Барнаби.

— Стоять на месте! — закричал Антекки. — У меня пулеметы!

— Не надо, Антекки! Не подвергай свою шкуру опасности. Иначе кого же мы повесим! — подначивал Барнаби. — Поднимите ручки и сдавайтесь.

Главари молчали. Сворм опирался о помост для музыкантов, Антекки застыл на фоне большого барабана. Негры-музыканты давно испарились — едва только запахло жареным.

— Кончай свой блеф, Барнаби, — неуверенно заговорил Сворм, — тебе нас не взять, нас ведь все равно намного больше…

Барнаби рассмеялся:

— Я мог бы тебя ухлопать, Кокси, но ты мне нужен живым. Хочу посмотреть, как ты будешь потеть перед судом. Как ты запляшешь на веревке. Как тебя вскроют в морге. Как твой…

Сворм нахмурился: глупые насмешки его не трогали, только казались очень уж странными. Он о чем-то начал догадываться.

Небрежным жестом поправляя одежду, он у себя за спиной сумел подать своим знак не начинать стрельбу. Но вот психи из команды этого тупицы-макаронника… Осторожно скосив глаза на «коллегу», Сворм лихорадочно ломал голову, как дать тому понять, что надо проявить выдержку. Только бы… только бы коп не начал и его дразнить как следует…

— Эй, Дэйви, разве твоя итальянская мамочка тебе не объясняла… — О, дьявол, сволочной коп как будто подслушал мысли!

Сворм предостерегающе вскинул руку, но понял, что опоздал.

Антекки не захотел узнать, что именно должна была объяснить ему мамочка. С его губ сорвалось иноязычное ругательство и — приказ стрелкам:

— Тони, Перес, давай!

При этих словах он сам выхватил пистолет из-под скатерти и выстрелил.

Одновременно затарахтели два ручных пулемета, завопили раненые, зазвенели разбитые стекла. Барнаби и Галлаген рухнули в один и тот же момент. Крокер, голову которого наполовину снес поток свинца, повалился на Барнаби. Галлаген, падая, прежде чем на него сверху лег труп Миллера, успел точным выстрелом отправить к праотцам Антекки…

Дикая какофония стихла почти так же внезапно, как и началась.

Стрельба прекратилась, слышны были лишь стоны, проклятия и всхлипывания. Казалось, это стонут изрешеченные стены. И тут от двери раздался голос Дьюэйна:

— Шеф, ты в порядке?

Барнаби осторожно высунул голову из-под трупа адвоката. В дверях маячили Дьюэйн и Форсайт с дымящимися «томми» в руках. Барнаби поднялся, за ним Галлаген. Подошли их товарищи, бледные, сосредоточенные.

— Тютелька в тютельку, как планировали, — изумленно покрутил головой Дьюэйн. — Ха, я горжусь, что стирать штаны после этого дельца мне не понадобится. Однако, между нами, до этого было недалеко…

— Зато сэкономили деньги налогоплательщиков, — ухмыльнулся Барнаби. — Двух зайцев разом…

Форсайт вытер лицо.

— Удивительно, что настолько легко, даже примитивно получилось. Пулеметчики у Антекки какие-то чокнутые. Палили в белый свет, будто им все равно куда. Половину работы за нас сделали, своих и чужих — того…

Оглядывая картину поля боя, подошли к помосту для музыкантов. Антекки, прорвав один бок большого барабана, сидел в нем восковым манекеном, привалившись к уцелевшей оболочке.