Страница 35 из 43
Фима сделал вынужденную паузу. Привычки готовить речи заранее, у него не было. Тем более, никогда не читал по бумажке. Живой разговор найдет более удобный путь к сердцу, нежели казенные фразы, которые и сам выступающий не может запомнить. А то, что иногда приходится останавливаться, чтобы собраться с мыслями — не страшно. Зато ни один, самый каверзный вопрос не застанет врасплох, не выйдет за пределы обозначенного русла. Ведь его нет.
— Мы только начали работу, но уже сейчас, в самом начале пути, обнаружилась серьезная проблема. Если сказать одним словом, то имя ей «снобизм». Наш снобизм! Мы почему-то решили, что любой из нас изначально лучше, умнее и толковее тех, кто пришел из сорок первого!
Фима вновь замолчал. На этот раз совершенно умышленно, чтобы была возможность вклиниться и выкрикнуть с места возражение. Нарком даже предполагал, кто именно купится на столь дешевый ход. Да что предполагал, был уверен процентов на девяносто. Трудно ошибаться, зная заранее. Ну, а Дима Селин, конечно же не подвел!
— Так оно так и есть! — воскликнул с места «очень полезный фрукт». — Васька вчера кнопку «Эскейп» на клавиатуре полчаса искал! Я по часам засек!
— Тогда скажите мне, товарищ Селин, — ехидно уточнил Фима, — сколько времени потребуется лично вам, чтобы найти суппорт у винторезного станка?
Такого вопроса «фрукт» не ожидал:
— Так я это… не слесарь…
— На токарных станках работают токари, а не слесаря. Так вот, найти суппорт намного проще, чем кнопку «Эскейп». И Василий Абашев, который на этих станках чудеса творит, имеет не меньшее право считать тупым вас, чем вы его, — Фима чуть повысил голос. — Но он так не считает. Вовсе не потому, что Вы лучше. А потому, что Василий Абашев умеет уважать людей, а Вы — нет. Если бы дело было в одном Дмитрии, — теперь Фридлендер обращался ко всей аудитории, — не стоило бы и огород городить. К сожалению, в той или иной степени подобное отношение появилось у многих. Потому я не буду приводить конкретных случаев. Даже скажу Диме спасибо за его готовность демонстрировать общие ошибки на собственном примере. Я хочу лишь очертить проблему, а бороться каждый будет сам. Поскольку бороться придется с собой. А борьба с собой — самая трудная!
Нарком отхлебнул воды из стакана и продолжил:
— Я сейчас буду говорить громкие и пафосные слова. Надеюсь, вы простите мне пафос. Не потому, что я народный комиссар. А потому, что это правда! Что за люди — те, что окружают нас? Это те самые люди, что переломили хребет фашизму. Те, которые построили большую, сильную, уважаемую в мире страну. Они умеют переносить любые трудности. Кто-то может сказать, что они этого еще не сделали. Да. Но мы-то знаем, они это сделают. Они могут это сделать. А теперь я спрошу вас. А мы на это способны? — он обвел взглядом зал.
— Конечно!.. — выкрикнул Селин.
— Помолчи, клоун, — одернул крикуна Мишарин, юрист из Новосибирска. — Ефим Осипович, на этот вопрос невозможно дать ответ. Вот так сразу взять и заявить о нашей способности или неспособности…
— К сожалению, Александр Владимирович, можно. Ибо ответ этот неутешительный. Не способны. Всё, что мы смогли, это прохлопать страну, построенную нашими предками. Вот этими самыми, которых мы считаем тупыми, неумелыми, наивными и бестолковыми.
— Ефим Осипович! — воскликнул Мишарин. — Это некорректно! В девяностом нам было по двадцать-тридцать лет, и нас старательно накачивали фигнёй, вроде Говорухинской «Россия, которую мы потеряли» и песен Талькова. А многих вообще еще не было! Сейчас совсем другое дело. Сейчас нас «ништяками» в виде жвачки и джинсов не купишь!
— Вы так считаете? — усмехнулся Фридлендер. — А скажите, какого черта мы жили в Российской Федерации, а не в Советском Союзе? Не в девяностые, а в две тысячи десятом?
— Заново создать страну намного сложнее, чем ее развалить, — не сдавался юрист.
— Серьезно? У наших предков с момента окончания гражданской войны за спиной девятнадцать лет. И у нас с момента развала Союза — девятнадцать. А результаты сравним? Как Вы считаете, если сейчас на место населения СССР перенести население Российской Федерации. Всё, целиком, что мы получим через год?
Мишарин задумался. Наконец, сказал:
— Россию две тысячи десять мы получим. Вернее, две тысячи одиннадцать… Вы правы, Ефим Осипович. Даже если вместо Путина и Медведева будут Сталин и Берия.
— Вот об этом я и веду речь. Нас сейчас не купишь джинсами и жвачкой. Согласен. Мы подорожали. Теперь нас купят интернетом и айфонами. Не всех. Очень надеюсь, что собравшихся в этом зале — нет. Но даже если так, все равно мы слабее «предков». Или кто-то думает, что им не предлагались свои «ништяки», когда ставился изначальный выбор? Можете не сомневаться, предлагали. Но результаты все видели.
Фима опять сделал паузу.
— Мы все тоже сделали выбор! Отказались от сытой и обеспеченной жизни в мире двадцать первого века. Пошли жить в коммуналки и общежития. Некоторым пришлось прорваться через барьеры, поставленные врагами СССР за кордоном. Сейчас сюда везут ребят, перешедших через Памирские горы и девушку, переплывшую на байдарке Черное море… — он переждал шум, вызванный известием. — Всем нам за это честь и хвала! Но изначальным гражданам СССР тоже есть чем гордиться. А никакие наши достижения не идут в сравнение с их подвигами на войне. Они достойны нашего уважения в куда большей мере, чем мы их. Да, они менее образованы, чем мы. В чем-то наивны. Но это временно. Очень скоро «предки» нас во всем догонят. А наша задача помочь им сделать это быстрее. И самим научиться у них не продаваться за «ништяки». Думать не только о себе. Не попадаться на песни и книжки. Перестать быть стадом. Научиться строить, а не ломать. Научиться быть людьми.
Нарком обвел взглядом притихший зал.
— Я не жду громких выражений согласия. И тихих тоже. И пафосных речей с биением себя кулаком в грудь тоже не надо. Всё, что я хочу, это чтобы каждый про себя обдумал то, о чем мы сегодня говорили. И сделал выводы. Собственные. Все, наверное…
После собрания иновременников через час … другой
Капитан открыл тяжелую дубовую дверь и посторонился, пропуская сопровождаемых:
— Прошу, товарищи!
— Вежливость — визитная карточка НКВД, — тут же прокомментировал Лешка. — Ты, Семеныч, лучше первым иди, дорогу показывать будешь! А мы за твоей широкой спиной.
Всю дорогу от вокзала здоровяк трепался с чекистом. Видно не зря, раз уже перешли на «ты» и на отчества.
— Да я и сам планировки не знаю. Не был здесь еще. Думаешь, каждого целый капитан госбезопасности встречает?
Лешка уважительно покачал головой:
— Не, подобная честь только Лизке с Дашунькой! Но настоящий чекист должен знать каждый закоулок в родном городе!
— И в не родном — тоже, — добавил Влад. — А то вдруг служба занесет в какой Мухоздравск, а ты не в курсе, где в Приморском районе общественный сортир. И всё! Как выполнять задание, благовоняя на всю округу?
— А ну вас, — обреченно махнул рукой капитан. — У меня голова, не как дворец Съездов! Вот направят тебя к нам работать, отправлю изучать сортиры в Мухоздравске!
— Легко! — отозвался следователь. — Если эта работа нужна горячо любимой Родине. И она отдаст недвусмысленный приказ…
— Эй, зубоскалы, мы так и будем стоять на пороге? — спросила Лиза. И, очаровательно похлопав ресницами, добавила. — Товарищ капитан, между прочим, дверь держит. А она тяжелая…
— Да нет, не очень, — автоматически ответил Семеныч и, сообразив, что его опять «купили», прошел внутрь.
Остальные ввалились следом. Оглядеться в просторном холле не успели. Словно из-под земли вынырнула миниатюрная девушка в потертых джинсах, кроссовках «Адидас» и просторной футболке с Микки-Маусом на груди. И внушительной стопкой бумаг в руках.
— Капитан Спиридонов? — осведомилась она. — Вы должны были доставить шестерых. Кто еще трое?