Страница 1 из 12
Сергей Козлов
Правда, мы будем всегда?
* * *
– Ты когда-нибудь слушал тишину, Ежик?
– Слушал.
– И что?
– А ничего. Тихо.
– А я люблю, когда в тишине что-нибудь шевелится.
– Приведи пример, – попросил Ежик.
– Ну, например, гром, – сказал Медвежонок.
Ни горе стоял дом – с трубой и с крыльцом, с печной для коти, с шестком для петуха, с хлевом для коровы, с конурой для собаки и с новыми тесовыми воротами.
Вечером из трубы пошел дым, на крыльцо вышла бабка, на печки влез кот, на шесток взгромоздился петух, в хлеву захрустела сеном корова, у конуры уселась собака – и все стали ждать ночи.
А когда наступила ночь, из-под лопуха вылез маленький лягушонок. Он увидел синий колокольчик, сорвал его и побежал по двору. И над двором повис голубой звон.
– Кто это звонит? – спросила бабка. – Это ты, кот? Это ты, петух? Это ты, корова?..
А лягушонок бегал и бегал, и голубой звон поднимался все выше и выше, и скоро он повис не только над двором, но и над всей деревней.
– Кто это, кто это так звонит? – спрашивали люди. И повыбегали на улицу, и стали смотреть в звездное небо и слушать голубой звон.
– Это звенят звезды, – сказал мальчик.
– Нет, это ветер, – сказала девочка.
– Это просто звенит тишина, – сказал глухой дед.
А лягушонок бегал без устали, и голубой звон поднялся уже так высоко, что его слушала вся земля.
– Зачем ты звенишь? – спросил у лягушонка кузнечик. – Это не я звеню, – ответил лягушонок. – Это синий колокольчик звенит.
– А зачем ты звонишь? – не унимался кузнечик.
– Как зачем? – удивился лягушонок. – Не всем же спать на печи и жевать сено. Кто-то ведь должен звонить в колокольчик...
ЧИСТЫЕ ПТИЦЫ
– А вот и ты! – сказал Медвежонок, однажды проснувшись и увидев на своем крыльце Ежика.
– Я.
– Где же ты был?
– Меня очень долго не было, – сказал Ежик.
– Когда пропадаешь, надо заранее предупреждать своих друзей.
ДОБРЫЙ СЛОН
В феврале стояли такие морозы, что Ежик целыми днями топил печь и все равно по утрам не мог вылезти из постели – так было в доме холодно.
«Что же это за наказание? – бормотал Ежик, всовывая лапы в валенки и слезая с постели. – Еще неделю постоят такие морозы – и у меня ни одной дровишки не останется!»
И он зашаркал к печке, отодвинул заслонку и развел огонь.
Огонь весело загудел, и Ежик стал обдумывать свое бедственное положение.
«В лесу теперь снегу – видимо-невидимо! – думал он. – И все тоненькие елочки занесло. А толстую одному не спилить... -Хорошо, кабы Медвежонок наведался: у него и топор острый, и пила есть, и специальные саночки, чтобы дрова возить... Вот пришли бы они с Осликом и сказали: „Ежик, у тебя, наверное, дрова кончились? Пойдем напилим и наколем новых!“ А я бы их напоил чаем, и мы бы все трое пошли в лес, и тогда бы я ни за что не замерз. А теперь... Медвежонок, наверное, крепко спит и совсем забыл обо мне...»
И Ежику стало так грустно, что он подкинул еще две дровишки и, уже ни о чем не думая, стал смотреть на пламя.
Печь разгорелась, и теперь в доме было тепло, и Ежику уже не верилось, что дровишки могут кончиться и он замерзнет. И он, незаметно для себя размечтался...
"Вот, – мечтал Ежик, – кончатся у меня дровишки, и совсем станет холодно, и начну я замерзать... И об этом узнает Слон в зоопарке. Он притворится спящим, а когда сторожа уснут, прибежит в лес, найдет мой домик, всунет хобот в трубу и станет тепло дышать. А я скажу: «Спасибо, Слон. Мне очень тепло. Пойди теперь погрей Медвежонка – у него, наверное, тоже кончились дрова...И Слон будет каждую ночь убегать из зоопарка и дышать в трубу мне. Медвежонку и Ослику – и мы не замерзнем?..»
А морозы все лютели и лютели. И действительно, скоро у Ежика совсем кончились дровишки. Он в последний раз хорошо протопил печь, сложил на постель все одеяла, а сверху положил полушубок и валенки. Потом залез под эту гору и стал ждать.
Сначала ему было жарко, а потом, когда печь остыла, стало холодно. И с каждым часом становилось все холоднее.
"С-с-скорее бы п-п-пришел С-с-слон!.. – шептал Ежик, свернувшись калачиком под одеялами. Он так замерз, что у него давно уже не попадал зуб на зуб. А Слон все не приходил... – С-с-слон! – звал Ежик. – Я з-з-замерзаю... П-п-приди, п-п-по– жалуйста, Слон!
Ежик звал Слона три дня и две ночи.
А на третью ночь ему стало так тепло, что он даже сбросил с себя полушубок и валенки.
Это в лес пришла оттепель. А Ежику казалось, что это огромный добрый Слон ходит меж сосен и дышит ему в трубу.
ЛЕСНАЯ ОТТЕПЕЛЬ
Ах, какая это была мягкая, теплая оттепель!.. Кружились снежинки, и в лесу пахло весной. Ежик сидел на крылечке своего домика, нюхал воздух и улыбался.
«Не может быть, – думал он, – что еще вчера в лесу трещали деревья и сердитый Дед-Мороз скрипел под окнами своими большими валенками, а сегодня его совсем нет! Где же он?»
И Ежик стал прикидывать, куда мог спрятаться Дед-Мороз.
"Если он влез на сосну, – рассуждал Ежик, – то где-то под сосной стоят его большие валенки. Ведь даже Медвежонок не может влезть в валенках на сосну!
Если он залез под лед, – продолжал размышлять Ежик, – то где-то на реке обязательно должна быть дырка, и из нее должен идти пар. Потому что Дед-Мороз сидит в валенках на дне и дышит.
А если он совсем ушел из леса, я обязательно увижу его следы ! "
И Ежик надел лыжи и побежал между деревьями. Но ни под одним деревом не было валенок, на реке он не увидел ни одной дырки и нигде не нашел никаких следов.
– Дед-Мороз! – крикнул Ежик. – Отзови-и-ись!..
Но было тихо. Только снежинки кружились вокруг, и где-то далеко– далеко стучал Дятел.
Ежик остановился, прикрыл глаза и представил себе красивого Дятла с красными перышками и длинным носом. Дятел сидел на верхушке сосны и время от времени откидывал голову назад, прищуривался и, будто рассердившись, стукал носом: «тук!» Брызгала сосновая кора и, мягко шурша, осыпалась в снег...
«Наверное, Дятел знает, где Дед-Мороз, – подумал Ежик. – Он сидит высоко, и ему все видно».
И он побежал к Дятлу.
– Дятел! – еще издали закричал Ежик. – Ты не видел Деда-Мороза ?
– Тук-тук! – сказал Дятел. – Он ушел!
– А где его следы?
Дятел свесил к Ежику нос, прищурившись, посмотрел на него и сказал:
– А он ушел без следов!
– Как же? – удивился Ежик.
– А очень просто! Приплыло облако и опустилось низко-низко. Дед-Мороз забросил сначала на него валенки, потом влез сам и уплыл...
– Куда? – спросил Ежик.
– На Кудыкину гору. Тук-тук! – сказал Дятел.
И Ежик, успокоенный, пошел домой и по дороге представил себе заснеженную Кудыкину гору, по которой ходит, наверное сейчас Дед-Мороз и скрипит своими большими валенками.
ЧИСТЫЕ ПТИЦЫ
Больше всего Ежик любил эти первые по-настоящему весенние дни! Уже ни одного островка снега не осталось в лесу, в небе по ночам громыхал гром, и, хотя молнии не было видно, до самого утра шумел настоящий проливной дождь.
«Лес умывается! – думал Ежик. – Умываются елки, пеньки и опушки. А птицы летят теперь с юга, и им тоже моет дождь перышки!»
И по утрам он выходил на крыльцо и ждал чистых, вымытых птиц.
– Еще не прилетели! – говорила Белка.
– Кар-р-р! Им тр-р-рудно в пути! – картавила Ворона.
А Ежик нюхал воздух и говорил:
– Все равно пахнет чистыми птицами!
И Дятел тогда принимался на самой верхушке сосны чистить себе перышки.
«Я тоже должен быть чистым! – думал он. – А то они прилетят и скажут: что же ты такой пыльный, Дятел?»