Страница 43 из 60
— Ну и что?
— Как «что»? На что это будет похоже, если Президент примет короля, которого общественное мнение считает убийцей? Этот Фридрих-Христиан, ободрённый бездействием нашего правительства, ведёт себя чрезвычайно дерзко. За время, прошедшее после убийства Сюзи д'Орсель, он уже мог двадцать раз пересечь границу и вернуться восвояси… Это и нам развязало бы руки… Так нет же! Он продолжает сидеть в Париже, да ещё выставляет себя на всеобщее обозрение! Нашёл подходящий момент для встречи с Президентом!
Господин Аннион прервал свою гневную тираду, чтобы взять с подноса визитную карточку, которую протянул ему служитель.
— Я же сказал, что никого не принимаю! — проворчал он.
Но, взглянув на визитку, резко переменил тон:
— Просите! Просите немедленно! А вы останьтесь! — бросил он Викару. — Речь пойдёт о вещах, имеющих отношение к Фридриху-Христиану…
Служитель, приоткрыв дверь, громко объявил:
— Господин комиссар полиции Жиро! Мадемуазель Мари Паскаль!
Вошедший первым комиссар Жиро низко поклонился сначала господину Анниону, затем господину Викару. Мари Паскаль робко остановилась у порога.
— Я вас слушаю, господин Жиро, — проговорил господин Аннион, сразу переходя к делу. — Прошу садиться, мадемуазель. В чём дело?
— Дело очень важное, — начал комиссар Жиро. Со своими воинственными усами на добродушной физиономии, которой он старался придать суровое выражение, он напоминал типичного полицейского из детских книжек с картинками. — Дело очень важное!
Жиро мялся, поглядывая на Викара, и господин Аннион понял причину его колебаний.
— Мы вас слушаем, — повторил он, — я, директор сыскной полиции, и господин Викар, шеф политического отдела.
Ободрившийся Жиро продолжал:
— Присутствующая здесь мадемуазель Мари Паскаль явилась ко мне и сообщила столь необычайные сведения, что я решил просить её повторить рассказ в вашем присутствии… Из её рассказа вытекают столь серьёзные выводы, что я не решаюсь сделать их самолично…
Господин Аннион, не терпевший длинных предисловий, обратился непосредственно к Мари Паскаль:
— О чём речь, мадемуазель?
В страшном волнении девушка поднялась со своего места, как будто была не в состоянии говорить сидя, и подошла вплотную к письменному столу господина Анниона.
— Месье, — произнесла она дрожащим голосом, — произошло вот что… У меня должна была состояться встреча с Его величеством Фридрихом-Христианом, королём Гессе-Веймара… Но она не состоялась…
Аннион не выразил по этому поводу никакого удивления. Он спросил:
— Вы та самая портниха, которая…
— Кружевница, месье…
— Та самая кружевница, которая была последней, кто видел при жизни Сюзи д'Орсель?.. Это вы нашли рубашку, которая потом исчезла?.. Итак, продолжайте… Король вас не принял. Кто же принял вас вместо него? Секретарь? Камергер?
— Да нет же… Король принял меня… Всё это гораздо сложнее… гораздо трагичнее! Оказалось, что человек, который принимал меня под видом короля, вовсе не король!.. Он — самозванец!..
— Чёрт побери!
Несмотря на присутствие женщины, господин Аннион не смог сдержать ругательства. Только этого не хватало! Опять разговоры про самозванца, король — не король… С ума что ли они все посходили?
— Послушайте, мадемуазель, — обратился он к посетительнице, — вы отдаёте себе отчёт, насколько серьёзно то, что вы говорите? Мне не нужны догадки, мне нужны твёрдые факты! Можете ли вы мне их предоставить?
Почувствовав недоверие в словах господина Анниона, Мари Паскаль, обладавшая недюжинным характером, поборола своё волнение и чётко, подробно описала свою встречу с Фридрихом-Христианом. Она ничего не скрывала — ни прежнее отношение к ней со стороны монарха, ни его нынешнюю холодность. Но главное, она описала его смущение, то, как он прятался за ширмой, и делал это неспроста, ибо, когда Мари увидела наконец его лицо, у неё не осталось ни малейших сомнений, что перед ней другой человек.
Трудно было не поверить в правдивость рассказа Мари Паскаль. Возможно, она ошиблась, но наверняка была искренна. Пока она говорила, господин Аннион бросал на Викара гневные взгляды, словно уличая в нерадивости и предлагая внимательно отнестись к словам посетительницы.
— И что же вы сделали, когда убедились, что перед вами другой человек? — спросил он.
— Боже мой! Я…
Но здесь в разговор вмешался комиссар Жиро:
— К сожалению, мадемуазель Мари повела себя не лучшим образом: она стала кричать, чем вызвала скопление народа… Так что господин Луи, начальник персонала отеля, во избежание скандала посоветовал ей прийти ко мне в комиссариат…
— Так. Дальше.
— Я тут же отправился в «Рояль-Палас», опросил свидетелей, которые подтвердили, что такое происшествие действительно имело место… После чего я решил явиться к вам за дальнейшими указаниями…
Наступило молчание. Господин Аннион о чём-то размышлял, опустив голову и глядя на чистый лист бумаги, лежавший у него на столе.
— Чёрт меня побери! — снова выругался он. — То, что вы рассказываете, мадемуазель, не лезет ни в какие ворота! Король — это король, мы имеем формальное подтверждение его личного телохранителя… как его… Гляшк… Фляшк…
Комиссар заглянул в свою записную книжку.
— Вы, наверное, имеете в виду, — сказал он, — некоего Вульфенмименгляшка?
— Да, да… Вы видели его, господин Жиро?
— Я его видел, господин Аннион, но не смог узнать от него ничего определённого, так как он был сильно пьян и очень расстроен полученной от Его величества пощёчиной…
Аннион вытаращил глаза:
— Ничего не понимаю! Фридрих-Христиан прекрасно относился к своему телохранителю… Они были, можно сказать, друзьями… И вдруг пощёчина…
Он схватил трубку внутреннего телефона.
— Алло! — закричал он. — Комиссары 42, 59 и 63 на месте?.. Хорошо… Пусть поднимутся ко мне немедленно!
Повернувшись к инспектору Жиро, он продолжал:
— Вы правильно поступили, господин инспектор, что явились ко мне… Со всей этой путаницей пора разобраться! Я поручил трём инспекторам вести непрерывное наблюдение за Фридрихом-Христианом. Этим сотрудникам я доверяю полностью. Сейчас мы выслушаем их донесения…
Несколько минут спустя, трое полицейских вошли в кабинет.
— Вы несли службу в «Рояль-Паласе» в последние дни? — спросил господин Аннион.
Трое полицейских поклонились.
— Вы не заметили ничего экстраординарного?.. Совсем ничего?.. Так. Хорошо.
Пристально глядя на Мари Паскаль, Аннион сказал:
— Видите, мадемуазель, мои инспекторы не заметили ничего ненормального!..
— Простите, шеф, — вдруг вмешался один из троих, казавшийся более сообразительным, — но я как раз собирался вам доложить…
— Докладывайте.
Полицейский достал из кармана исписанный листок и стал монотонно читать:
— «Его величество король Фридрих-Христиан с сегодняшнего утра резко изменил манеру поведения. До этого он в течение нескольких дней был сам на себя не похож, пренебрегал протоколом, не занимался делами и корреспонденцией, не принимал друзей. Теперь же он снова обрёл прежние привычки и манеры, стал придирчивым, высокомерным… Сегодня утром, впервые за несколько дней, он составил своё меню с той роскошью, которая всегда его отличала. Затем он дал аудиенцию своим близким друзьям».
— Это всё, комиссар?
— Всё, господин Аннион…
— А когда король принял своих друзей? И что это за друзья?
— Он пригласил молодого атташе посольства, который посетил Его величество сразу после завтрака. Потом пришёл директор банка, как я полагаю, для делового разговора…
— И эти лица ничего не заметили? Ничего не сказали?
— Нет, шеф…
— Вот видите, мадемуазель! — господин Аннион снова повернулся к Мари Паскаль. — Всё получается очень убедительно. У короля была временная депрессия, связанная с трагической гибелью его любовницы Сюзи д'Орсель. Теперь он оправился от потрясения и ведёт себя так же, как прежде. Случаю было угодно, чтобы вы посетили его именно сегодня, когда к нему вернулась его обычная энергия. Ещё вчера вы бы его узнали. А сегодня он показался вам другим человеком…